Книга Гуд бай, Берлин! - Вольфганг Херрндорф

– А что вы там хотите?

Бог ты мой, у них что, вся семья такая? Никто не в курсе, зачем в магазин ходят?

– Купить кое-что, – ответил я.

– Купить кое-что, – повторила женщина и скрестила руки на груди, как будто чтобы нечаянно, против собственной воли не показать нам дорогу в супермаркет.

– Еду! Они еду хотят купить! – наябедничал Фридеман.

Женщина недоверчиво посмотрела на нас, а потом поинтересовалась, откуда мы и чего здесь хотим. Чик сказал, что у нас велопоход – едем через всю Восточную Германию. Тогда женщина внимательно посмотрела по улице в одну и в другую сторону. Никаких велосипедов видно не было.

– Мы колесо прокололи, – сказал я и махнул рукой, как Фридеман, в неопределенном направлении. – Но нам нужно срочно купить что-нибудь поесть, а то мы почти не завтракали и…

Ни в выражении лица, ни в позе женщины ничего не изменилось, но она произнесла:

– В двенадцать у нас обед. Я вас приглашаю, ребята. Будете нашими гостями из Берлина.

Она улыбнулась, обнажив десны. У нее десен было не так много, как у Фридемана. Фридеман с криком, который, видимо, должен был выражать радость, схватил свой деревянный велосипед и побежал к дому. На его пороге тем временем появилось трое или четверо детей помладше. Они тоже разглядывали нас большими лягушачьими глазами.

Я не знал, что сказать, и Чик – тоже.

– А что у вас на обед? – наконец спросил он.

На обед было «ризи-бизи», что бы под этим названием ни скрывалось. Я почесал за ухом, а Чик пустил в ход еще одно свое фирменное оружие. Он широко раскрыл свои монгольские глаза, слегка подался вперед и изрек:

– Звучит чудесно, сударыня.

Это меня совершенно взбесило. Немецкий для иммигрантов, второй урок.

– Зачем ты это сделал? – прошептал я, когда мы шли за женщиной к дому. Чик беспомощно развел руками, как бы говоря: «А что еще оставалось делать?»

Но прежде чем мы успели зайти в дом вслед за женщиной, она кивнула Фридеману, и он взял нас под руки и повел вокруг дома в сад. Мне от этого стало не по себе. Немного успокоило только то, что Чик еще раз постучал себя указательным пальцем по лбу, когда Фридеман отвернулся.

В саду стоял большой белый деревянный стол, а вокруг десять стульев. Четыре из них уже были заняты – на них сидели братья и сестры Фридемана. Самой старшей была девочка лет девяти, самым младшим – шестилетний мальчик. Все они выглядели одинаково. Мать вынесла из дома огромную кастрюлю – там был разваренный рис с чем-то. Видимо, это и было «ризи-бизи»: желтоватая масса с какими-то кусочками и зелеными травками. Мать положила всем по большой поварешке этого риса, но к еде никто не притронулся. Вместо этого все как по команде взялись за руки. А раз все семейство смотрело на нас, мы тоже взялись за руки. Одну мою руку взял Чик, другую – Фридеман, и мать семейства, склонив голову, сказала:

– Ну, может сегодня и не нужно. Просто поприветствуем наших гостей-путешественников и поблагодарим Господа за все, что он нам послал. Приятного аппетита!

Все потрясли руками, сели – в общем, рис этот был просто божественный!

Справившись со своей порцией, Чик обеими руками отодвинул пустую тарелку и поблагодарил хозяйку за шикарный обед. В ответ хозяйка наморщила лоб. Почесав за ухом, я добавил, что целую вечность ничего настолько вкусного не ел, а Чик повторил, что это было мегашикарно. Хозяйка слегка обнажила десны и прыснула в кулак. Фридеман уставился на нас огромными лягушачьими глазами. Оказывается, был еще десерт. Бог ты мой.

Лучше бы об этом не рассказывать, но я все-таки расскажу. Флорентина, девятилетняя девочка, принесла десерт на подносе. Что-то со взбитыми сливками и малиной сверху, разложенное в восемь пиалок разной величины. Я сразу представил себе, какой сейчас будет спор за бóльшую пиалку, но ошибся.

Восемь пиалок остались стоять посередине стола. Никто к ним не притронулся. Все только откинулись на спинки стульев и воззрились на хозяйку дома.

– Давай быстрее! – попросил Фридеман.

– Мне нужно немного подумать, – ответила ему мать и на пару секунд закрыла глаза. – Всё. Придумала. – Она бросила на нас с Чиком дружелюбный взгляд, а потом снова оглядела детей. – Что получила Меропа Мракс за медальон Слизерина, когда…

– Двенадцать галлеонов! – завопил Фридеман. Он вскочил со стула, и стол закачался.

– Десять галлеонов! – завопили все остальные.

Мать покачала головой и улыбнулась:

– Кажется, Элизабет ответила первой.

Так Элизабет обеспечила себе самую большую пиалку с десертом, где было больше всего малины. Флорентина запротестовала, доказывая, что она ответила так же быстро, а Фридеман стал колотить себя обеими руками по лбу и кричать:

– Десять! Вот дурак! Конечно, десять!

Чик слегка пнул меня ногой под столом. Я пожал плечами. Слизерин? Галлеоны?

– Вы, наверное, не читали «Гарри Поттера»? – спросила мать семейства. – Но это ничего. У нас разные темы.

Она опять ненадолго задумалась, а Элизабет зачерпнула ложечкой чуть-чуть десерта, поднесла ко рту и стала ждать. Она дождалась, когда Фридеман посмотрит на нее, и только тогда отправила ложку в рот.

– Тема – наука и география, – объявила мать. – Как называлось исследовательское судно, на котором Александр фон…

– «Писарро»! – завопил Фридеман, и его стул опрокинулся назад. Он тут же потянул к себе вторую по величине пиалку, уперся носом в ее край и зашептал:

– Десять, конечно! С чего ж это я ляпнул, что двенадцать?

– Это несправедливо, – сказала Флорентина. – Я тоже это знала. А он все время выкрикивает!

Следующий вопрос был о том, что именно празднуется на Пятидесятницу. В общем, наверное, не стоит говорить, чем закончилась эта игра. Когда в центре стола остались две последние самые маленькие пиалки, мать семейства спросила, кто был первым президентом ФРГ. Я предположил, что Аденауэр, а Чик – что Гельмут Коль. Хозяйка уже хотела дать нам десерт просто так, но Флорентина запротестовала, а за ней и остальные дети. Я бы уже с удовольствием действительно отказался от десерта, но Йонас, самый младший, которому было лет шесть, сначала перечислил по порядку всех президентов Германии, а потом взял на себя роль ведущего и спросил, как называется столица Германии.

– Ну, я полагаю, Берлин, – сказал я.

– Я тоже так полагаю, – подхватил Чик и кивнул с очень серьезным видом.

И можно говорить что угодно, но на вкус этот мусс с малиной тоже был просто восхитителен. Клянусь, я в жизни не ел такого классного мусса с малиной.

Наконец мы поблагодарили за обед и хотели уже прощаться, но тут Чик сказал:

– Знаете, а у меня тоже есть вопрос для викторины. Как определить по часам, где север, если часы…