Книга Самая-самая, всеми любимая (и на работе тоже все о'кей) - Мартина Хааг

— Простите, что?.. Кружку пива, пожалуйста.

— Э-э… я тоже работаю в Драматическом театре. Мы с тобой недавно столкнулись в коридоре, помнишь, у Весы Сааринена? У меня тогда еще были длинные волосы, совсем светлые, а не соль с перцем. В смысле, цвет такой. Как сейчас. То есть не такие, как сейчас. С проседью.

(Так, нужно срочно прекращать этот словесный понос! Все сначала — и как можно более невозмутимо. Я же вообще жутко клевая! Все, больше ни слова. Ни звука. Буду просто стоять с загадочным видом.)

Микке смотрит на часы.

— А теперь я буду играть Виолу, сестру-близнеца Рейне Брюнольфссона. Ну из «Двенадцатой ночи».

Он смотрит на меня. Улыбается.

— Ах, так, значит! Ну и как идут репетиции? Я слышал, Бергман сейчас болен.

(Я не отвечаю. Изображаю загадочность. Стою, потупив взгляд.) Бармен приносит ему пиво. Микке достает несколько скрученных в трубочку банкнот и платит за наши напитки. Нет. Только за себя.

— Как, говоришь, тебя зовут?

(Не могу же я и дальше молчать. Нужно ответить как-нибудь пооригинальнее.)

— Белла. Белла Эклёф. А тебя зовут Микке, я знаю. Я тебя по телевизору видела, ну и вообще в курсе — ты играл в «Угрозе», «Фанни и Александре» и в «Тысяче братьев» (Ну и идиотка! Загадочная незнакомка, тебе говорят, а не чокнутая фанатка!), а еще мы с тобой познакомились на новогодней тусовке у Агнеты Хелин. Ты ко мне подошел, и мы разговорились. Мясоеды. Р-р-р!

Он окидывает скучающим взглядом зал. Хотя почему обязательно скучающим? Может, он просто ищет своих спутников. Или наоборот, ищет столик, за который мы могли бы присесть, только он и я, и продолжить наш разговор?

— Белла, — он произносит мое имя, словно пробуя его на вкус. — Ладно, Белла…

Он берет свое пиво и отходит от стойки. Я за ним не пойду. Я загадочна. Неприступна. Черт, он же сейчас уйдет, вон уже направляется к ресторану!

— Микке!

Он оборачивается.

— Ты сегодня так здорово играл на репетиции! Я сидела в зале. Ты был лучше всех! (Ну просто сама загадочность — интересно, на сколько баллов я сейчас тяну по пятибалльной шкале?!)

Он возвращается. Ставит свое пиво на стойку. Смотрит на меня. Отпивает.

— Правда?

(Срочно скажи что-нибудь остроумное! Что-нибудь такое, что его поразит, неожиданное и оригинальное, чтобы дать ему понять, что я тоже непроста.)

— Тебе нравится работать с Челем Сундваллем? Ты же работал с ним в нескольких картинах. Я их все видела. Если не ошибаюсь. (Пять баллов, Белла, очень неожиданно и оригинально.)

Он чуть наклоняет голову, это может означать все, что угодно. (Ага, и что же, к примеру? Что он считает, что Чель хороший режиссер, но не любит его как человека? Или что ему не нравится работать с Челем, но он не хочет поливать грязью своего коллегу? Или что он тайно влюблен в Челя и только что признался ему в любви, но тот ответил: увы, Микке, ничего у нас с тобой не выйдет, даже если бы ты был последним человеком на земле, и поэтому-то Микке отправился в «Риш», чтобы залить свое горе и попытаться убедить себя, что можно прожить и без Челя в этих его казаках и кепке. Хм, вряд ли.)

Повисает пауза. Микке допивает пиво и кладет десять крон на стойку. Да черт с ней, загадочностью, главное, чтоб не ушел. Ну говори же что-нибудь, что угодно.

— Ты, кстати, сегодня газету читал? Там была статья про одного старика, который сохранил все телефонные каталоги, когда-либо выходившие в Швеции. Начиная с самого первого, который был просто списком номеров. С тех пор, когда еще существовали однозначные номера, типа номер один. «Позвони мне!» — «Хорошо, какой у тебя номер?» — «Три». — «У тебя ручка есть? Дай запишу!» Ну или гусиное перо с кровью вместо чернил, или что там у них тогда было. Короче, этот старикан сохранил все экземпляры, от первого до последнего, того самого, которым пользуются сейчас. А ведь в наше время их выходит штуки по четыре в год, как минимум. А жил этот старикан в маленьком домике в какой-то глуши, в Смоланде, что ли, и в итоге забил всю комнату этими каталогами, так что ему приходилось пробираться по узеньким…

— Слушай, Белла, а телефон у тебя есть?

— Что?

— Мне сейчас пора идти, но я бы с тобой еще встретился. Можем сходить куда-нибудь. Ты что любишь — футбол или музыку, Белла?

Мне так нравится слышать свое имя из его уст.

— И то и другое. И есть тоже люблю. Позвони, что-нибудь придумаем, — отвечаю я без малейшей дрожи в голосе.

Я записываю свой номер телефона на салфетке и протягиваю ему. Он берет меня за руку. Задерживает ее в своей. Руки у него теплые и сильные. Он выпускает мою ладонь. Затем поворачивается и выходит.

— До встречи! — кричу я ему вслед.

Он не оборачивается. Только поднимает руку, выставив указательный палец. Потом спускается по лестнице и исчезает за дверью.

33

— Алло?

— Белла, чем занимаешься?

(Я лежу и сплю. Сколько времени? 22.15.)

— Что? Кто это?

— Я тут сижу и думаю про того старикана с каталогами. У него самого-то телефон был? Или он просто собирал каталоги? Интересно, был у него любимый телефонный номер? Может, встретимся, расскажешь о нем поподробнее?

(О-о-о! Это Микке. Так, спокойно, спокойно!)

— Да вот, лежу, читаю.

— И что же ты читаешь?

(Э-э, что же мне ответить? Что я читаю? Это должно быть что-то интеллектуальное, свидетельствующее о моей незаурядной личности, чтобы он понял, что я не из тех, кто читает всякое барахло… Хотя могу же я иногда побаловаться бульварном чтивом, будучи человеком, чуждым литературного снобизма, поэтому изредка вполне могу взяться за самую что ни на есть банальную Бриджит Джонс, просто читаю ее с долей иронии. Или можно сказать, что я читаю что-нибудь посвященное критике современного общества, но не хотелось бы попасть впросак, если он вдруг начнет задавать вопросы, на которые я не смогу ответить, — вдруг он заведет разговор о палестинском конфликте и тому подобном, и тогда я точно буду выглядеть полной дурой, лучше уж назвать книгу, которая…)

— Алло?

— Что?

— Ты еще там?

— Да, я читаю книгу Хокана Несс…

— Слушай, ты вроде говорила, что любишь поесть? Ты была в «Гондоле»? Может, встретимся там через полчаса?

— Ну, не знаю, вообще-то я лежу и читаю… (Браво!)

— Я был бы рад тебя видеть.

— Ладно. Я еду. (Хм. Не такая уж и неприступная. Ну и ладно! Зато он позвонил!)

Я мчусь в метро. Не хочу опаздывать, но и приходить раньше времени тоже нежелательно, тьфу ты, даже не знаю, что это со мной, но мне не хочется, чтобы он думал, что я из тех, кто общается с ним только потому, что он знаменитость, что я бы клюнула на кого угодно, даже на какого-нибудь там Лассе Кронера и Мартина Тимелла[41]… Только я и правда на него запала. С того самого первого знакомства у Агнеты. Меня к нему тянет. Мне кажется, мы отлично друг другу подходим. И не обязательно как пара. Может, мы станем отличными друзьями. Самыми лучшими. Ага, конечно. И друзьями по переписке в придачу.