Книга Опасная игра - Жаклин Уилсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От детей постоянно ждут благодарности. А мне противно! И вообще, так нечестно. Я должна быть благодарна Кэм за заботу, а самой о себе заботиться мне никто не позволит. Хотя я бы смогла – запросто! Надо благодарить за противные овощи на обед (Кэм почти никогда не водит меня в «Макдоналдс»), и за дешевую немодную одежду (неудивительно, что в школе меня дразнят), и за нудные книжки (вот вы пробовали читать «Маленьких женщин»? И кому какое дело, что Джо – любимый персонаж Кэм в литературе всех времен и народов?), и за походы по музеям (правда, мумии мне понравились, но всякие там картины и керамические горшки – скучища страшная).
Разрешили бы мне зарабатывать – я бы сама себе купила все, что нужно. Так несправедливо, что детям не позволяют работать! Вот я бы замечательно могла рекламировать что-нибудь на улицах, или продавать мороженое, или работать в детском саду. И тогда ела бы каждый день бигмаки, и картошку фри, и покупала бы стильную одежду, и особенно обувь, и видеоигры, и компьютерные игры, и ездила бы в Диснейленд.
Мама наверняка меня свозит в Диснейленд, если я попрошу.
И все будет как в чудесной сказке!
Обязательно.
И пусть Футболист мне не верит. Ненавижу его.
Нет, вообще-то он мне по-своему нравится. Я за него беспокоюсь. У него-то жизнь совсем не сказка.
Я решила попрощаться с Футболистом и Александром, раз я скоро насовсем к маме уезжаю.
Александра в доме не оказалось. Я сперва подумала, что и Футболиста тоже. В доме никого, картонный холодильник пустой. Поднялась на второй этаж, выглянула в окно – мои трусы так и болтаются на верхушке елки. Дерево стояло ужасно далеко от стены. Мы все-таки тогда все с ума сошли. От одного воспоминания сердце сжалось. Я посмотрела вниз и заорала.
На матрасе кто-то лежал, раскинув руки и ноги. Кто-то покрупнее Александра. В прошлогодней футбольной форме.
С криком «Футболист!!!» я кинулась вниз по лестнице и через окно вылезла в заросший сорняками сад.
– Футболист, Футболист! – повторяла я сквозь слезы, стоя над распростертым телом.
Он открыл глаза и уставился на меня:
– Трейси?
– Ох, Футболист, ты живой!
Я опустилась на колени рядом с ним.
– Ух ты! Я и не знал, что так тебе дорог! – захихикал он.
Я шлепнула его по физиономии:
– Прекрати, придурок! Ты что, упал?
– Просто решил полежать.
Я потрогала его руку – холодная, как лед. И футболка вся отсырела.
– Всю ночь, что ли, здесь провалялся? Совсем ненормальный!
– Ага, точно. Вообще псих.
– Так и есть! – рассердилась я. – Заболеешь же.
– И что?
– В футбол не сможешь играть.
– Еще как смогу.
Он подобрал мяч, лежавший возле матраса, подбросил вверх и хотел поймать, но мяч только задел кончики его пальцев и укатился в траву.
Футболист выругался, но не встал. Он поднял над головой отцовскую зажигалку и стал ею щелкать. Огонек зажигалки вспыхивал и гас, вспыхивал и гас.
– Сейчас уронишь и сам загоришься, придурок! Перестань!
– Я греюсь.
– Давай я тебя согрею!
Я стала растирать его ледяные руки и посиневшие пальцы, а он вдруг дернул меня к себе на матрас.
– Ты чего?
– Побудь со мной, Трейси, а?
– Может, пойдем в тепло?
– Мне нравится, когда холодно. Ничего не чувствуешь.
– Это потому что ты бесчувственный, – сказала я, но все-таки улеглась рядом с ним на вонючий старый матрас.
И тут же почувствовала, как сырость пропитывает спину. Я заерзала.
– Нас как будто в землю утягивает!
– Ага, точно. Давай останемся тут навсегда? Такой отдельный маленький мир на двоих.
Я представила себе, как годы идут, а мы с Футболистом лежим рядышком на матрасе, будто две мраморные надгробные статуи. Нас оплетет плющ, вокруг будут скакать белки, птицы совьют гнезда в наших волосах, а мы и не шелохнемся, такие отстраненные…
Только я не хочу быть в стороне! Меня ждет счастливая сказка.
– А ну, просыпайся! Подъем! Давай играть в футбол!
Я стукнула Футболиста мячом по голове, чтобы мозги встали на место.
Он вскочил и давай ругаться. Хотел отнять у меня мяч, но я шустро отпрыгнула.
– Я Великая Трейси Бикер, бегаю быстрее ветра! Мяч у меня, смотри!
– Размечталась! Я самый великий!
Футболист попробовал сделать подкат и вместо мяча заехал ногой мне по щиколотке.
– А-а-ай! Нога! Ты самый великий увалень в тяжеленных бутсах!
– Извини. – Футболист уставился на мою ногу. – Смотри, красное, – удивился он.
– До крови разбил!
– Я не нарочно, – промямлил Футболист.
– Ага, конечно, – буркнула я, вытирая кровь. – Твоя нога сама коварно размахнулась и треснула меня. Больно, между прочим!
– Правда извини! – Футболист чуть не плакал. – Я правда не стал бы… Трейси, ты для меня очень много значишь!
И полез обниматься.
Я увернулась:
– Отстань!
– Да ладно, я ж тебе тоже нравлюсь.
– Ну, не тогда, когда весь отсыревший и вонючий. Фу, иди помойся, Футболист!
– Хватит меня пилить! Ты прям как моя мама. Все вы только ноете и ругаетесь. Думаешь, я серьезно? Вот ненормальная! Сдалась ты мне. Никому ты не нужна, Трейси Бикер!
– Я маме нужна! – крикнула я.
Проорала во все горло, так что птицы взлетели в страхе, хлопая крыльями, и по всему городу люди останавливались посреди улицы, и машины сталкивались друг с другом, и самолеты зависли в небе.
– Я НУЖНА МАМЕ!
На этот раз мамина квартира выглядела немножко по-другому. И мама была какая-то не такая. Страшно бледная под всей косметикой и в темных очках, и когда мы обнялись, от мамы, кроме сладкой пудры, пахло чем-то затхлым. И во всей квартире пахло застоявшимся сигаретным дымом и выпивкой. Шторы все еще были плотно задернуты.
