Книга Бабье лето медвежатника - Енэ Рейтэ

А еще почтительнейше вопрошаю: насколько приятнее мое путешествие, цель коего вообще не поддается определению? Никто не требует отчета, почему, скажем, ты не спишь по ночам, а околачиваешься на улице – даже в дождливую погоду, и где бываешь, если в перерыве между супом и жарким отлучаешься на несколько минут, а то и месяцев. Какая логика в том, чтобы спать ночью, а суп непременно заедать отбивной, почему необходимо торчать в четырех стенах семейного гнезда, ежели тебе это не по нутру?

Какой цели служит целесообразность?

Впрочем, вскоре Пенкрофту представилась наглядная возможность убедиться, что поездки целевого назначения не столь уж напрасная педантичность со стороны цивилизованного человечества. Он сообразил, что поезд подкатил к какой-то более крупной станции, поскольку состав затормозил, когда огни города остались позади. Стало быть, товарняк отгоняют на запасный путь, дабы уступить дорогу скорому поезду.

Верно, так оно и есть: станционные огни виднелись вдалеке. Пенкрофт выбрался из вагона и решил немного пройтись вдоль насыпи. Если состав вдруг тронется, он успеет вскочить. Поблизости за деревьями виднелся обшарпанный домишко, похожий на корчму. То, что надо!

Соблюдая осторожность, Пенкрофт двинулся к хибаре… как вдруг из-за деревьев вынырнул какой-то субъект. В правой руке он держал револьвер, а левой выуживал из кармана кусочки съестного и отправлял в рот. Лунный свет озарил лицо незнакомца, и у Пенкрофта вырвался испуганный вскрик.

Прентин!

Наш герой был не робкого десятка, но при столь неожиданной встрече любой перетрусит.

В два прыжка он очутился в вагоне, задвинул дверь и запер ее на засов.

Что же это получается? На машине преследует его Прентин, что ли?

На всякий случай Пенкрофт вытащил кольт – пусть будет наготове. Поезд тащился на север целые сутки, теперь уже и до Чикаго недалеко. А Прентин тут как тут!

Раздался протяжный гудок, и состав тронулся. Без еды и питья Пенкрофт трясся в товарном вагоне до следующего вечера. Силы его были на исходе. Зато опасность несомненно отдалялась. Лишь бы как-нибудь дотянуть до Нью-Йорка, а там все забудется как кошмарный сон.

Что нужно было его преследователям?

Хотели воочию убедиться, что он покинул их гостеприимный город? Убедились.

Состав миновал две станции с довольно долгими стоянками, но Пенкрофт даже дверь не открыл. А к вечеру, чувствуя, что больше не выдержит, на очередной стоянке отодвинул засов.

Моросил мелкий, противный дождик. Оно и понятно: это вам не жаркий Техас, здесь климат другой. Состав опять загнали на запасный путь, в стороне от станции. Вдали, сквозь дымку тумана, мерцали огни города.

Пенкрофт осторожно выбрался из вагона. Зябко поежившись, поднял воротник пиджака и, поскальзываясь, стал пробираться вдоль насыпи. В одном, особенно скользком месте он не удержался на ногах и скатился вниз. Где же он находится? Хорошо, если в портовом городе: сел на пароход и плыви до Нью-Йорка. Но сперва неплохо бы подкрепиться. В кромешной тьме где-то мерцал слабый огонек – должно быть, жилье. Пенкрофт устремился туда. В стороне, в нескольких метрах от него послышались хлюпающие шаги – кто-то пробирался по грязи и лужам. Выйдя на дорогу, Пенкрофт столкнулся с путником, который, как и он сам, месил грязь. У Пенкрофта вырвался крик ужаса: при свете придорожного фонаря он узнал… Прентина!

Не раздумывая, Пенкрофт схватил его за глотку, а правый кулак обрушился на противника, как паровой молот. Серию ударов завершил мощный пинок, и Прентин отлетел в кусты, а наш герой из последних сил карабкался на насыпь, срывался, сползал вниз, набил синяков и шишек, извозился в грязи до неузнаваемости, пока наконец снова не забаррикадировался в вагоне.

Его вынужденная голодовка длилась уже двое суток. Бог даст, еще сутки он продержится, а за это время, глядишь, доберется до какого-нибудь из крупных городов Севера. Думать он был не в состоянии. Валялся без сил в полузабытьи, и в его затуманенном сознании возникали страшные картины: обессиленные бродяги, не сумевшие выбраться из вагона, умирали от голода в пути, и на конечной станции где-нибудь в штате Нью-Йорк или в Канаде их извлекали уже в виде иссохшей мумии.

На следующий вечер, часов около десяти, вагон снова подпрыгнул на стрелках, заскрипели тормоза, послышался свисток… Состав остановился.

Пенкрофт выглянул. Хлещет дождь, холодно… Неприглядная картина. Это вам не солнечный Техас!

Наверняка заехали в северные штаты, неприветливый зимний Нью-Йорк встречает путников без особой радости. Завтра, возможно, вагон завезет его в край голых лесов, застывшей от морозов природы… Пенкрофт спрыгнул из вагона с противоположной от вокзала стороны. Плюхнулся на живот, затаился. Сон свалил его внезапно, он даже не чувствовал, что лежит на холодной, волглой земле. Очнулся он от стука колес – поезд ушел. Ну и ладно, этак докатаешься до того, что сам коньки отбросишь. Сперва надо сориентироваться на новом месте. Он с трудом поднял тяжелую голову и взглянул на станционное здание напротив. Глаза у него полезли на лоб, а челюсть отвисла. Надпись на фронтоне гласила:

ФИЛИППОН

Глава восьмая

1

Значит, приехал туда же, откуда уехал! Находится все в том же окаянном городе, хотя был уверен, что добрался как минимум до северной границы Техаса. Как был – насквозь промокший, вывалянный в грязи, – Пенкрофт прямиком направился к дежурному по перрону.

– Скажите, любезный, – через силу прохрипел он, – куда идет этот товарный состав?

Дежурный смерил его взглядом с головы до пят и недовольно махнул рукой, словно напоминая себе о служебном долге: коли ты при исполнении, то обязан отвечать на вопросы даже самого распоследнего бродяги.

– Вокруг города. Цельные сутки ходит, как заведенный. Уголь возит – из шахты к хранилищу.

Выходит, трое суток он катался по кругу! То самое путешествие – на определенную сумму, с двумя пересадками и безо всякой конкретной цели.

Получается, что лучше знать наперед, куда ведет твой путь, средь ночи и под проливным дождем? Пенкрофт вынужден был признать эту истину. Даже здесь Мэг оказалась права, как всегда. Впрочем, он давно подозревал, что Мэг права всегда и во всем. Это ее единственный недостаток, и заключается он именно в том, что других недостатков за его бывшей женой не водится.

Подобные люди своим возвышенным примером дурно влияют на прочих, менее совершенных. Согласитесь, ведь не все равно, катаешься ли ты вокруг Филиппона по кругу или мчишь к северной границе штата! Факт, против которого, как говорится, не попрешь. Надо будет срочно сообщить об этом Мэг: уж она, при ее-то уме, небось давно додумалась до этой истины и без катаний по кругу… Теперь понятны эти его навязчивые встречи с Прентином, ведь это чудище обитает вблизи насыпи, неподалеку от будки обходчика, а по ночам шляется невесть где, обделывая свои темные делишки. Выходит, не зря Пенкрофт врезал ему по кумполу! Пожалуй, это единственный плюс в длинном перечне минусов. Ну, что ж, если судьбе непременно угодно, чтобы он, Пенкрофт, остался здесь и его закидали камнями, он принимает вызов судьбы и остается. Продрогший в результате неожиданной перемены погоды (что в Техасе отнюдь не редкость: стоит разразиться грозе, и густой, волглый туман окутывает всю округу) Пенкрофт зашагал к городу.