Книга Мечта Оливии - Ронда Гарднер

— Но у меня нет таланта. Я могу неплохо делать небольшие фигурки, — щенков, спящих кошечек, что-нибудь в этом роде, но у меня никогда не получались настоящие вещи.

— Понимаю. Вы сдались, потому что не смогли создать такого же Давида, как Микеланджело. Ну что же, на это способны немногие.

— Конечно, немногие. Я не то имела в виду. Я хотела сказать, что не могу делать хорошие скульптуры, которые взволновали бы людей, такие… такие…

Оливия умолкла. Ни один человек, даже Риа или ее тетушка, не интересовался, думала ли она всерьез об искусстве. Почему незнакомец, который без спроса ворвался в ее жизнь, решил задать такой вопрос? И она ответила — она, которая не привыкла раскрывать душу кому бы то ни было.

— В чем дело?

— Ни в чем, — сказала она и отвернулась. — Мне… мне показалось, что вода закипает.

— Он обычно свистит.

— Кто?

— Чайник. Он свистит, когда готов. Скрипнул стул, и она услышала, как Эдвард приближается к ней мягкой походкой. Вот он подошел — и у нее по спине пробежал легкий озноб.

— Я сам, — сказал он и задел ее плечом, когда потянулся к чайнику. — Значит, вы никогда не собирались делать карьеру на поприще мелких скульптурных безделушек?

Почему так трудно дышать? Оливия прокашлялась.

— Каких… каких мелких безделушек?

— Щенков и спящих кошечек. — Эдвард прислонился спиной к стойке, скрестив руки и глядя ей в глаза. — В конце концов их кто-то должен делать.

Почему она согласилась варить кофе? Почему не свистит этот чертов чайник? Почему он стоит так близко?

— Вы… вы кладете молоко и сахар?

— Предпочитаю черный.

— И еще нужны салфетки. Где они?

— Сейчас схожу.

Она облегченно вздохнула, когда он вышел.

— Разве не могли бы вы зарабатывать на жизнь этими щекастыми малышами, кошечками и прочей ерундой? — спросил он, вернувшись.

— Наверное, да, — ответила Оливия, — но это не для меня. Нет ничего плохого в том, что человек занимается таким ремеслом. Просто, по-моему, тому, кто изучал искусство в колледже, неприлично опускаться до мещанских поделок.

Она смущенно рассмеялась:

— Это звучит претенциозно, да? Я не хотела…

— Это звучит честно.

Девушка обернулась и посмотрела на него. То, что она увидела в его глазах, заставило заколотиться ее сердце.

— Оливия, — мягко произнес он, и именно в этот момент чайник издал пронзительный свист. От неожиданности у нее перехватило дыхание.

— Так можно и мертвого разбудить, — сказала она, заставив себя усмехнуться, и с усердием занялась приготовлением кофе.

Сделав глоток, Эдвард признал, что кофе отменный.

— Существует какая-нибудь школа, где учат варить кофе? — спросил он, одарив ее поощрительной улыбкой. — Какая-нибудь школа, о которой я не имел понятия все эти годы?

Оливия тоже улыбнулась, поднеся чашечку ко рту.

— Не представляю. Лично я научилась всему, что умею, у миссис Фэннинг.

— Она кто, учитель домашнего хозяйства в высшей школе?

— Повар у Боскомов, — ответила Оливия и уточнила. — Простите. Шеф повар. Она была — и остается — настоящей леди.

Эдвард поставил чашку.

— Наверное, работать в доме Боскомов не слишком сладко, — сказал он, прямо глядя ей в глаза.

— Не слишком.

— У вас с тетушкой были близкие отношения?

— Нет, мы были почти незнакомы, когда погибли мои родители…

Оливия замолчала. Почему она рассказывала ему все это? Арчеру вовсе не интересно выслушивать историю ее жизни. Она взглянула на него:

— Почему вы мне задаете такие вопросы, Эдвард?

Он чуть заметно улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:

— А вы как думаете?

Ну, конечно. Он выяснял детали, которые могли бы привести его к Риа, зная, что прошлое Риа и прошлое Оливии тесно связаны. Она отставила свою чашечку.

— Уже поздно, Эдвард, — сказала она вежливо. — Спасибо за кофе. А теперь…

— Не уходите.

Он коснулся ладонью ее щеки. Его рука была горячей, как огонь. Ей вдруг представилось, как его тело прижимается к ее. И его губы. Они тоже будут жаркими? И зажжет ли его поцелуй ее губы, обдаст ли огонь желания всю ее — грудь, живот, бедра…

Оливия стремительно поднялась.

— Мне пора, — заявила она, и Эдвард тоже встал.

— Оливия. — Его хриплый голос звучал настойчиво. Он запустил пальцы в шелковистую копну волос.

— Останься со мной в эту ночь.

— Нет, — прошептала она, но это слово замерло в воздухе, как замерло ее дыхание.

— Останься, — повторил Эдвард. — Ты же сама этого хочешь!

В том-то и беда, что это действительно так и было. Она хотела его, человека, который считал ее чуть ли не проституткой, хотела, как никого на свете. Неужели она, избежав соблазнов в юности, теперь попадет в лапы такого человека, как Эдвард Арчер? Он был умнее всех прежних обольстителей и пускал в ход не обещания, а нежные поцелуи и тихий шепот.

— Нет. Нет. — Что бы он там ни думал, она не такая дура. — Вы слишком высокого мнения о себе, — холодно сказала Оливия, — если уверены, что знаете мои мысли.

Он застыл, глядя на нее.

— Останься, — чуть слышно произнес Эдвард.

— Я спешу домой. — Оливия посмотрела ему в глаза. — Вы вызовете такси? Или мне позвонить самой?

Несколько секунд они глядели друг на друга, а потом взгляд Эдварда стал таким же холодным, как ее голос.

— В этом нет необходимости. Я довезу вас.

— Спасибо, — сухо поблагодарила она.

Казалось, они бесконечно долго добирались до ее дома, хотя было поздно и движение на улицах заметно уменьшилось. В салоне автомобиля Арчера стало словно теснее, чем днем: когда они наконец попали на ее улицу, Оливия готова была сорваться со своего кресла. Эдвард еще не подъехал к тротуару, как она уже потянулась к дверце, но он успел перехватить ее руку.

— Подождите.

Эдвард внимательно оглядел тротуар и темные уголки у дома, и тут она поняла, что он прекрасно владел собой и помнил о том, о чем забыла она: поблизости может скрываться кто-нибудь с камерой или блокнотом.

— О’кей, — наконец сказал он. — Путь свободен.

Оливия распахнула дверцу.

— Жаль, что я не смогла вам помочь найти Риа, — произнесла она, в спешке выбираясь из автомобиля. — Если мне что-нибудь придет в голову, я…

Но от него оказалось невозможно отделаться. Эдвард настиг ее, когда она пыталась ускользнуть в свое убежище, схватил за руку и повернул к себе.