Книга Мечта Оливии - Ронда Гарднер

— Я пытаюсь сказать, что влюблен в тебя, проклятая дурочка! — Пальцы Эдварда сжали ее тело. — Бог знает почему, — может быть, ты превратишь мою жизнь в несчастье, а меня сделаешь развалиной, из-за тебя я могу спиться, или что похуже… Но я ничего не могу с собой поделать, я люблю тебя. Черт побери, я знаю, что влюбился в тебя еще тогда, когда ты облила меня виски в ресторане. — Его голос звучал ожесточенно. — В тот день, когда я засек, как мой отчим опутывал тебя.

— Он не опутывал меня, — с замершим сердцем возразила Оливия. — Я же говорила тебе…

— Да. Ты говорила. Но я слишком ревновал, чтобы верить. — Эдвард обнял ее. — Я думал, что ты тоже любишь меня. Ты сказала, что любишь, в ту ночь, на Багамах.

— Эдвард…

— Так ты меня любишь? — настаивал он. — И не думай, что удерешь раньше, чем ответишь мне, Оливия. Если надо будет, я запру тебя здесь, пока не добьюсь ответа!

Оливия взглянула ему в лицо. Он смотрел на нее потемневшими глазами, но в его взгляде было… Было что-то говорившее о том, что он сейчас стремится удержать в своих руках самое для него дорогое, что он жаждет поцеловать ее, и целовать, целовать, целовать…

И это было то, чего она сама хотела все эти дни и недели…

— Ну? — сердито торопил Эдвард. — Я хочу услышать «да» или «нет». Оливия, любишь ли ты меня?

Она глубоко вздохнула.

— Почему ты выкрал у меня ту открытку, Эдвард? Я бы и так отдала ее тебе. Я как раз собиралась отдать ее в тот вечер.

— Вспомни, что ты сказала, когда я нашел тебя. Я не буду помогать тебе в поисках Риа — вот что ты сказала мне. — Его глаза потемнели. — А затем спросила, прилетел ли я на Багамы для того, чтобы отыскать тебя, или же потому, что хотел найти Риа. — Он перевел дыхание. — Ты задала этот вопрос очень легко, но он был такой же неразрешимый, как загадка Сфинкса. И я опасался, что, как ни отвечу, могу разрушить наше счастье.

Оливия покачала головой.

— Эдвард, — прошептала она. — Я не понимаю.

Он вздохнул.

— Я готов был отправиться за тобой на край света, родная. Но правда и то, что мне пришлось отправиться на острова, чтобы отыскать Риа. У меня не было выбора. Эти проклятые акции… Они не так уж много значили в финансовом отношении, но если бы моя мать узнала, что Райт оставил их Риа… Уже и так было достаточно скверно, что она прочитала всю эту чепуху об его «любовном гнездышке». Но открыть, что он отдал кому-то акции, которые она некогда вручила ему как знак своей любви…

— Ты не хотел огорчать ее?

Эдвард угрюмо кивнул.

— Я приложил массу усилий, чтобы уговорить маму после смерти Райта поехать к ее сестре во Флориду. Но я знал, что рано или поздно завещание будет оглашено. Я не мог думать ни о чем другом, кроме того, чтобы срочно вернуть акции.

— Но как возвращение акций могло изменить смысл завещания? Я имею в виду, что если будет обнародовано завещание, то дополнительные распоряжения ведь все равно останутся действительны?

Эдвард натянуто улыбнулся.

— Нет никакого смысла оглашать дополнительные распоряжения, если они уже не имеют значения. Не без труда я уговорил юриста Райта согласиться со мной.

— Да, ты можешь быть очень убедителен, когда хочешь.

Он охватил ее лицо ладонями.

— Тогда позволь мне сейчас убедить тебя, — сказал он тихо. — Я люблю тебя, Оливия. Люблю всем сердцем. Скажи же мне, что тоже любишь меня.

— Но почему же ты не рассказал мне все это в то утро на Багамах? Я бы поняла…

— Может быть. — Эдвард поджал губы. — Но я не мог рисковать. Я слишком боялся потерять тебя.

— Но в последний вечер, когда ты признался, что взял эту открытку… — Она перевела дух. — Ты выглядел таким холодным, Эдвард, таким чужим.

— Я никогда не мог сдержать себя, когда был с тобой, Оливия. Черт побери, я был в отчаянии. Я собирался сделать тебе предложение в тот вечер, но только представь, в чем я должен был тебе сначала признаться: что я рылся в твоих вещах, нашел эту открытку и взял ее…

— …И что ты оставляешь меня и отправляешься в Нью-Йорк.

— Это касалось моего дела с Риа. Мои люди могли не учесть, что ты тоже находишься на островах, разыскивая ее, и я подумал, что она придет в неистовство от мысли, что может встретиться с тобой лицом к лицу. Она соглашалась на встречу со мной только наедине, в Нью-Йорке.

— А опротестование завещания? Почему ты сделал это?

— Ты не отвечала на мои звонки. Я провел несколько вечеров у твоего дома. — Он улыбнулся. — Но я решил не полагаться на случай. Я хотел увидеть тебя на своей территории, дорогая, чтобы все козыри были у меня.

Глаза Оливии наполнились слезами радости.

— О, Эдвард, — прошептала она. — Я была такой дурой…

— Просто ты совершенно невозможная женщина, — произнес он. — Целую вечность назад я задал тебе два простых вопроса, и до сих пор не получил никакого ответа.

Оливия прижалась губами к его губам.

— Повтори их, — шепнула она.

Эдвард посмотрел в потолок.

— Какая же она забывчивая! Ну, что мне с ней делать?

— А ты подумай, — ответила она с улыбкой. — Ну, задавай мне свои вопросы.

— Вопрос номер один, мисс Харрис. Вы меня любите?

— Да, — тяжело вздохнула она, — хотя вы самый надменный, самый невыносимый мужчина, которого я…

— И вы выйдете за меня замуж?

Сердце Оливии бешено забилось.

— Когда? — растерянно спросила она.

Эдвард улыбнулся, охватил ее руками и поднял.

— Сейчас, — сказал он, — сию же минуту, или как только ты дашь согласие оставить «Мечту Оливии».

Оливия обняла его.

— Ты дурачок, — прошептала она. — Разве ты не знаешь? Ведь ты и есть мечта Оливии. И всегда останешься ею…