Книга Температура повышается - Карен Келли

Он нахмурился и вышел из кухни. Джессика перевела дух. Пора было остыть и взять себя в руки. Так дальше продолжаться не могло. А не позвонить ли ей своей мудрой тетушке Глории? Уж она-то точно знает ответы на все вопросы. Джессика схватила телефон и набрала номер.

— Тетушка, это я, Джессика! — проворковала она, услышав знакомый голос. — Это, случайно, не ты прислала мне матрац в форме сердца? И набор шоколадных конфет?

В ответ в трубке послышался кудахтающий смех.

— Право же, тетушка…

— Нет, милочка, это не моя шутка, — отдышавшись, сказала Глория. — Готова поспорить на всю свою будущую зарплату, что это проделки твоего папочки. Он спит и видит тебя в свадебном наряде.

Конечно, тетушка была права, только папочка мог выкинуть подобный номер. Выдать поскорее замуж свою дочь стало его навязчивой идеей. Поболтав еще немного с Глорией, Джессика положила трубку. Ей значительно полегчало. Пусть Конор думает, что она свихнулась; куда важнее, чтобы у нее прошла подавленность. А для этого все средства хороши.

Лучше всего заняться каким-нибудь полезным делом. Она ведь опытный страж порядка, черт побери! Имеет диплом об окончании полицейской академии. И навыки несения патрульной службы.

Заверещал ее сотовый телефон. Она схватила его со стола, открыла и выпалила:

— Это кто?

— Привет, моя сладенькая! Надеюсь, вы там с Конором нормально устроились? — раздался паточный голос ее папочки.

Джессика упала в кресло и вытянула ноги.

— Да, папа, мы здесь уже вполне освоились. Ты не балуешь меня своими звонками в последнее время. Надеюсь, ты от меня не прячешься?

— Прячусь, дочка? С какой стати?

Но Джессику было трудно одурачить.

— Ну хотя бы потому, что тебе стыдно за свои подарочки! Матрац в форме сердца, шоколадные конфетки, ворсистый белый коврик. Что за намеки, папа? Я ведь объясняла тебе, что Конор меня совершенно не волнует.

— Тогда давай я его уволю и возьму на его место кого-то другого!

— Очень смешно!

— Я ведь знаю, что Конор тебе понравился, дочка! Зачем ты морочишь мне голову?

— Он меня бесит, папа! И я его, кажется, тоже. Мы с ним не пара. Что в этом смешного?

— Твоя мамочка слово в слово сказала то же самое обо мне, когда мы с ней познакомились. Прими это к сведению. Я уверен, что у вас все будет прекрасно.

— По-моему, ты переутомился и перестал что-либо понимать. Говорю же тебе, он меня раздражает.

— Вот и чудесно! Значит, между вами возникла бурная химическая реакция. Тебе следовало уделять большее внимание химии в школе, дочка. — Папаша захихикал и радостно потер ладони.

— Готова поспорить на свой диплом риелтора, что Конор не хочет становиться членом нашего клана. Тебе известно, что наговорили ему Майк и другие мои кузены?

— И что же, дочка?

— Что я девственница!

— А разве нет?

Джессику обдало жаром: она снова забыла, что разговаривает с отцом! И в очередной раз вляпалась в дерьмо.

— Давай сменим тему, папа! Ты ведь звонишь не только для того, чтобы поговорить о моей личной жизни?

Отец напустил, по своему обыкновению, туману, и она так и не поняла, зачем он ей звонил. Очевидно, ему хотелось выяснить, завязался ли у них с Конором любовный роман. Пора было раз и навсегда отбить у него охоту совать свой нос в ее личные дела. Джессика положила мобильник на стол и с тоскливым вздохом подперла руками подбородок.

— Если не прекратишь совать свой нос в дела Джессики, она тебя убьет. Или отречется от такого папочки, — заявила своему брату Глория.

Джо Нельсон продолжал ухмыляться, пребывая в прекрасном расположении духа, на что у него имелись веские причины.

— Ты упустила из виду, сестрица, что я тщательно проверил всю подноготную Конора Ричмонда, прежде чем взять его к себе в участок. Он превосходный полицейский. Именно такой, какой нужен Джессике в качестве спутника жизни.

Он заложил сцепленные в пальцах ладони за голову и откинулся на спинку кресла.

— Я почему-то думала, что ты хочешь вывести на чистую воду эту воровскую семейку Мередит вместе с их тайным руководителем. А ты, похоже, устроил ловушку для потенциального жениха своей дочери на конспиративной квартире, — сказала скрипучим голосом Глория, перебирая бумаги на его письменном столе.

— То же самое мне сказала Джессика, — хихикнув, промолвил начальник полиции.

— А разве это не так?

— В общем-то да, но я надеюсь, что замел следы.

Глория подперла кулаками бока и строго спросила:

— Каким же образом, любопытно? Заказав для них матрац в форме сердца? Или послав дочери шоколадный набор?

— Откуда тебе известно о конфетах?

— Если я не ношу мундир, это еще не означает, что я ничего не замечаю вокруг себя. Да и сама Джессика мне об этом сказала. Между прочим, она подозревает, что обязана этими сюрпризами мне.

— Готов поспорить, что эта парочка станет неразлучной еще до конца операции! Эти голубки просто созданы друг для друга, — с мечтательной улыбкой произнес начальник полиции.

— А работа, как я понимаю, тебя уже не интересует, — угрюмо заметила Глория.

— Ради счастья Джессика я готов ею пожертвовать.

— Я не думаю, что это лучший способ выдать ее замуж. Кстати, коль скоро ты вспомнил о работе… Звонил мэр. Я сказала, что тебя нет в кабинете. Он бросил трубку.

— Чудесно! Пока все развивается нормально. Лишнего даже мэру знать об этой операции не обязательно.

— Ты все еще полагаешь, что это он организовал эти скандальные кражи?

— Скажем так: он все еще в числе подозреваемых.

Брат и сестра понимающе переглянулись.

— Я говорила по телефону с папой, — сообщила Джессика Конору, упорно стараясь не смотреть в его сторону.

Он даже не обернулся, а только нахмурил брови, продолжая пристально всматриваться в ночную мглу. Гостиную, где они сидели, освещали изящный ночник, стоящий на резном столике в углу, и зыбкий свет луны, время от времени пробивавшийся между тучами. Джессику клонило ко сну, глаза у нее слипались, утомленные ночным бдением, а лицо было очень бледным. Конор боролся с желанием подхватить ее на руки и отнести на кровать.

Она поджала колени к подбородку и обхватила их руками, устраиваясь поудобнее в кресле. Конору захотелось уложить ее на матрац в форме сердца, подложить ей под голову подушку такой же конфигурации и накрыть пледом. Однако он даже не пошевелился, а только крепко сжал пальцами подлокотники, пытаясь сконцентрироваться на наблюдении за соседним домом.

Рассеянность была недопустима при исполнении такого ответственного задания. Она была чревата крахом всей сложной многоходовой операции. Последствия этого обернулись бы для него катастрофой. Его безупречная репутация оказалась бы запятнанной. С мечтой о быстрой успешной карьере ему пришлось бы распрощаться.