Книга Очарованный остров. Новые сказки об Италии - Герман Садулаев

— Мало ли чего на свете есть, — бормотал он про себя на их счет. — Бывает ведь такое, что волосы встанут дыбом, а тут любовь духовнородственная… Переживу! — успокаивал он себя.

А дни текли и текли, нередко с сумасшедшинкой, иногда спокойно и даже чинно. Гриша не забывал воспитывать своих почитателей в неведомом духе. Особо успешными были упомянутые Дима и Антон, которые относились к такому воспитанию как к новому игривому пониманию набившей оскомину действительности.

Родители же Зои и Лены, Николай Палыч и Анна Петровна, до которых доходили отдаленные полуслухи о жизни Гриши и Зои, только мудро покачивали головой.

— Терпеть надо, Коля, — наставительно говорила Анна Петровна мужу. — Эпоха грядет ненормальная. Главное, Гриша и Зоя любят друг друга, хоть и разные люди… А причуды… — Анна Петровна махнула рукой. — Сама природа сейчас чудит и пыль в глаза пускает…

Прошел почти год, и вдруг хорошей жизни пришел внезапный конец.

Гриша заболел: день-два — стало еще хуже… Обнаружилось кровотечение внутри, в брюшной полости, нависла тень смерти. Нужна была срочная операция, и его увезли на «скорой помощи», но, по иронии судьбы, попал Гриша в весьма паршивенькую, захудалую больницу где-то на окраине Москвы. Зоя бы забрала его в лучшую, где работал родственник, но времени не стало: оно сжалось до минимума. Или — или… Врач сказал, что ситуация серьезная, на грани…

Гриша, впрочем, отнесся к своему положению если не с удовольствием, то, по крайней мере, совершенно спокойно и сохранял хорошее настроение. Успел обзвонить ученичков своих, что, дескать, умирает…

Но, несмотря на захудалость больницы и на тот факт, что хирург (по мнению Гриши, однако) был слегка выпивши, операция прошла блестяще, и жизнь или смерть Гриши перенеслись в реанимационный отдел.

На следующий день больной оказался в тяжелом состоянии. И вдруг нате: дверь реанимационной распахнулась, и на пороге возникли двое боевиков неведомого: Антон и Дима, раскрасневшиеся и веселые.

В руках у них находился пакет с шампанским, букет цветов, по красивости своей годившийся скорее к свадьбе, чем к похоронам, и коробка шоколадных конфет.

Медсестра, увидевшая это, обомлела и села на стул, застыв от увиденного.

Антон и Дима тем не менее распорядились, нашли табурет, разложили конфеты, шампанское, восточные сладости, откуда-то появились стаканы.

Антон торопил:

— Скорей, скорей, Дима, а то он помрет…

Дима суетился, руки дрожали, как будто он сам был сильно выпивши, и никак не мог открыть бутылку шампанского. Гриша между тем спал.

— Помрет, помрет… — бормотал Антон. — Веселия, веселия! Нальем и разбудим самого!!! — многозначительно добавил он и поднял большой палец вверх при слове «самого».

«Сам» же не подавал виду. И когда в стаканы уже лилось шампанское, медсестра, сидевшая на стуле, дико закричала, точно бульканье шампанского вывело ее из оцепенения.

…Врач на тот момент куда-то исчез, но сбежался персонал, человека три.

Старшая медсестра, толстая дама, вошла первая. Взглянув на двоих этих парней — патологически весёлых почему-то, — она решила, что видит сумасшедших, и завизжала. Санитары, вошедшие за ней, оказались людьми рассудительными и конкретными. Медсестра продолжала визжать, а санитары ее успокаивали:

— Да не сумасшедшие они, ну просто ребята с улицы выпить зашли… Бывает…

В реанимационной был спокоен только один человек — Гриша: он спал и грезил во сне. Других больных не было…

Скандал получался сногсшибательный. Хотели вызвать милицию или даже прессу, но не вышло. Только одинокая больная старушка, случайно заглянувшая в реанимацию, сказала:

— Ребят не бейте. Они пошалили, и все. Дайте покой больным.

И в этот момент Гриша открыл глаза и все понял… Слабым, но несколько повелительным движением руки он дал знак. Антон, хорошо зная Гришу, расшифровал этот знак таким образом: Гриша доволен наличием шампанского, но оскорблен тем, что не помер. Потом «сам» закрыл один глаз.

Санитары сыграли, однако, явно умиротворяющую роль. Милицию не вызвали. Под истерично-нелепые крики медсестер санитары вывели Антона и Диму из реанимационной и дальше в убогую проходную.

— Вы люди живые, яркие, что вам там делать, у полумертвых, — бормотал один из санитаров. — Мы, между прочим, тоже люди живые…

Антон понял намек, и где-то в углу эти последователи Гриши распили шампанское с санитарами.

Но скандал и слух о диком посещении больного Гриши Сметова разразился и пошел гулять по свету. Сам Гриша был в восторге, и параллельно прекрасно и быстро шло его выздоровление. Врачи бдительно о нем заботились, особенно якобы выпивший перед операцией врач. Зоя и Лена не отходили от больного, раздражая Гришу своей нежностью и заботой.

Но скандал имел последствия, в основном душевные. Сам главврач испуганно поглядывал на Гришу и один раз, интимно наклонившись к нему, шепнул в ухо:

— Что же вы, молодой человек, Бога не боитесь…

Но у родителей Зои скандал вызвал ужас.

— Мое терпение кончилось, — сказал Николай Палыч. — Я тружусь как слон, а моя дочь вышла замуж за идиота.

— Сколько лет я преподаю в вузе, среди молодежи, но подобного кошмара никогда не видывала, — заявила спокойная обычно Анна Петровна.

Хотели всерьез убедить Зою развестись с ним. К этому плану пытались подсоединить Лену, как будто более вразумительную дочку. Николай Палыч сказал ей с весьма твёрдым убеждением:

— Лена, если человек с таким цинизмом относится к собственной смерти, то что можно ожидать от такого человека?

А Анна Петровна добавила:

— Да кто он такой, чтобы так относиться к своей смерти? Так может только полубог или сумасшедший… Делай, Лена, вывод сама. Повлияй на Зою, она так любит тебя…

Лена сама-то немного растерялась от такого поведения веселого Гриши, но тем не менее ответила:

— Мама, ведь они любят друг друга, пусть Гриша в чем-то сумасшедший, но Зоя считает, что он ей подходит…

Анна Петровна чуть не разрыдалась:

— И это говоришь ты, психопатолог!

Отец вышел от таких слов в другую комнату. Лена мягко ответила:

— Мама, успокойся… Во-первых, я, как психопатолог, могу тебе сказать, что вся эта психопатология как наука — чушь собачья. Я в нее не верю. Чтобы понять, кто нормален, а кто — нет, надо знать, кто мы, люди… И куда идем. Человек не знает о себе самого существенного, главного… Как же можно судить, кто нормален, а кто — нет, если речь идет о мировоззрении и тому подобном… А объективно: клинически Гриша совершенно здоров, и Иван Семеныч, наш семейный врач и друг отца, подтвердит это… Гриша просто с причудами, если говорить обывательски.

Анна Петровна вспыхнула: