Книга Огненная Энна - Шеннон Хейл

— Что, Тейлон взял тебя в разведчики?

— Возможно.

Энна все еще ощущала вибрацию пролетевшей стрелы как ледяную точку на горле. После долгой верховой поездки по морозу девушке казалось, что некая частица ее самой осталась где-то в лесу или на темных полях. Она чуть наклонилась и погладила лошадь по шее — только эта кобыла и была настоящей реальностью во всем холодном темном мире.

— Ну же, госпожа курятница, ты ведь знаешь, что должна отвечать на вопросы стражи, когда въезжаешь в военный лагерь.

— Тейлон сказал, что… — Энна притворилась смущенной, как будто сболтнула лишнее. — Ох, я не должна ничего говорить.

Конюх забрал Мерри и увел в конюшню. Энна обхватила себя руками и пошла в город, не оглянувшись на Рейзо. Лучше было солгать, чем нарушить данное обещание держать все в тайне. Но прямо сейчас, когда Энна замерзла, устала и осталась одна, подобная мудрость что-то не слишком утешала.

Энна проспала почти весь день, вертясь с боку на бок; ей все снилось, что она ужасно измучена, но не может заснуть. Пробудилась она, лишь когда дневной свет уже сиял зимним золотом, обещая, что вечер будет куда лучше дня. Рядом с ее кроватью сидела Изи с кружкой в руках. При виде подруги с Энны как будто свалилась некая тяжесть, а горло сдавило, словно она пыталась удержать слезы.

— Доброе утро, — с улыбкой сказала Изи и протянула Энне кружку. — Мятный чай. Правда, горячим он был час назад, но, может быть, он тебе все равно понравится.

Энна выпила все залпом, не сводя с Изи глаз и гадая, что у той на уме и что сказать ей, если Изи задаст вопрос. Неужели придется лгать? Или можно всем поделиться с Изи и надеяться, что она поймет? Пепел, оставшийся от какого-то маленького шатра, теперь казался ерундой, а вот тяжесть военного предсказания давила на грудь Энны, как камень.

— Спасибо, — сказала Энна.

— Ты что, заболела?

Энна кивнула. Она действительно чувствовала себя больной и уставшей, промерзшей насквозь. В ее груди вспыхнуло воспоминание: прикосновение тепла, вырвавшийся огонь… Энна содрогнулась.

Изи нахмурилась:

— Ветер… он теперь видит тебя как-то иначе. Я подумала, что ты заболела. Тебе нужен отдых. Через три дня мы отправимся обратно в Столицу.

— Я не могу ехать, — убежденно произнесла Энна, не успев подумать.

Изи приложила ладонь ко лбу подруги:

— Значит, ты так сильно больна?

— Нет. — Энна отвернулась и посмотрела в окно. Она не может покинуть Остекин и фронтовую линию, пока не исполнит свою роль. Прошлой ночи явно недостаточно для того, чтобы выиграть войну. — Я не могу уехать отсюда так быстро… почти сразу после гибели Лейфера.

— Ты хочешь остаться, потому что до сих пор горюешь?

Энна заморгала и ответила:

— Да.

Лгать Изи было все равно что совершать нечто необратимое, столь же важное, как чтение того пергамента или первое создание огня. Чтобы облегчить чувство вины, Энна все три дня почти не отходила от Изи, энергично защищая подругу от надоедливых министров и солдат, даже когда в том не было особой необходимости.

Было так странно утаивать что-то от Изи. Тайна словно повисла между подругами, понемногу отдаляя их друг от друга. Иногда Энна так отчетливо думала о невысказанном, что просто не могла поверить, что Изи до сих пор ничего не знает. Особенно остро она ощущала это в то утро, когда стояла рядом с Альвадо, помогая Изи сесть в седло, прощалась с подругой и смотрела, как Изи и Джерик скачут на север. А потом она снова повернулась лицом на юг. В ту же ночь Энна опять поскакала к Айболду, подожгла еще один шатер и ускользнула задолго до наступления утра.

Всю следующую неделю Энна приходила в зал дома городского совета, когда Тейлон собирал там своих разведчиков для отчета. Она подметала пол, смазывала маслом петли ставен, чинила рубахи. Через несколько дней после своего второго нападения Энна долго стояла у очага, вороша угли и нетерпеливо ожидая от разведчиков весточки о своих поджогах. Но ничего не происходило. Тирианская армия прочно стояла на землях Байерна, пережидая зиму.

Тейлон отпустил своих людей, и Энна резко обернулась.

— Как там дела в Айболде? — спросила она.

Тейлона явно удивил ее вопрос, хотя на его лице редко отражались какие-либо чувства. Кое-кто из уходивших разведчиков остановился и посмотрел на Энну. Среди них был и Рейзо.

— Почему ты об этом спрашиваешь, девица Энна? — поинтересовался Тейлон.

Энна пожала плечами:

— Они так близко… Я не слышала, чтобы вы о них упоминали, но ведь должны же быть какие-то сведения.

— Из Айболда у нас нет сообщений, — ответил Тейлон. — Спасибо, что проявила интерес.

Энна с горящими щеками вышла из здания. Ни слова. Неужели ее поджоги не принесли никакого результата? Этой ночью она должна вернуться туда и найти способ проникнуть в лагерь.

На этот раз Энна подобралась к Айболду с востока, через открытые поля, предполагая, что лес теперь хорошо охраняется. Она оставила лошадь в зарослях боярышника и осторожно направилась через застывшую пустошь. Луна скрывалась за облаками, и единственным светом был тот, что исходил от лагерных костров по другую сторону поля. Энна почувствовала, что с нетерпением ждет момента, когда разожжет огонь в ночи. Это предвкушение почти пересилило страх.

Она подошла к краю лагеря и увидела силуэты караульных с копьями в руках. За их спинами белые шатры сияли в свете костров, как окна. Энна остановилась, легла на землю и подползла ближе. Ее дыхание стало прерывистым. Руки пощипывало от холода, они почти онемели от соприкосновения с мерзлой землей.

В зимнем холоде было совсем нетрудно собрать тепло, исходившее от лагеря длинными прядями, похожими на волокна чесаного льна. Энна подтянула к себе и то тепло, что текло от живых существ, заснувших на зиму, и одно такое свернувшееся в клубок тельце она ощутила совсем рядом, под землей. Энна не забирала тепло напрямую у живых существ, она просто улавливала то, что естественным образом покидало их и витало в воздухе, никому не нужное.

Примерно в сотне шагов от ближайшего стражника Энна остановилась и окинула взглядом периметр лагеря. Караульные стояли через каждые двадцать шагов. Невозможно было проникнуть внутрь, оставшись незамеченной. Энна поняла, что было очень глупо являться сюда, не придумав какой-то запасной план, и, разочарованная, начала отползать назад.

Но у нее вдруг задрожали руки и ноги, и она распласталась на земле, оцарапав щеку. Девушка еще раз попробовала собраться и двинуться в обратную сторону — и снова растянулась на земле без сил. Собственное дыхание обжигало ей лицо, Энна чувствовала себя совершенно беспомощной, как во сне, когда пытаешься бежать, но не можешь двинуться с места.

«Да что со мной такое? — со злостью подумала она. — Просто двигайся назад, и все!»