Книга Осень для ангела - Сергей Шангин

— Так и будет, — с легким сердцем пообещал Иван Васильевич, догадываясь, что перемещение душ не может быть болезненным для тела.

— Это хорошо-о-о. Вопросик можно?

— Спрашивайте.

— А куда меня… там… определят? Как вы считаете?

— Я не бог, чтобы считать! — отрезал Иван Васильевич. — Сами все узнаете, что посеял, то и пожнешь! Так что ли сказано в святом писании, батюшка?

— Так, воистину так, Иван Васильевич! — угодливо, не высовываясь из предосторожности из-за машины, подтвердил священник.

— А раз так, то вопросов больше не имею! Вертайте его обратно, матушка.

Смерть пихнула косой боязливо жмущуюся душу к телу, и в тот же момент бомж снова ожил, задвигался, запыхтел.

— От меня что требуется? — тяжко вздохнув, спросил Иван Васильевич, которому вся эта идея была поперек сердца.

— Посредничать.

— А конкретно?

— Одной рукой возьмешь этого за руку, — Смерть махнула на лежащее тело, — другой клиента. Я произнесу заклинание и они обменяются душами. Вот и все, если вкратце.

— Ага. Понял. Развяжешь бомжа? — на всякий случай поинтересовался директор у Семы.

Тот отрицательно замотал головой.

— Не, мужик, ты сперва Вована давай, а потом посмотрим.

— Как знаешь, — тяжело вздохнул Иван Васильевич и протянув руку, схватил ладонь, виднеющуюся из-под мешка. — Эй ты, клиент, давай сюда свой лапоть, приступаем к процессу!

Вован козлом скакнул к Ивану Васильевичу и двумя руками вцепился в его протянутую ладонь. Иван Васильевич поморщился от боли, призрак призраком, а давит как пресс.

Смерть взмахнула руками, что-то неразборчивое пропела и в тот же момент через тело Ивана Васильевича словно ток прошел. Он выгнулся дугой, сердце зашлось от невыносимой боли, в глазах почернело, ноги ослабли, он едва не свалился на землю. Чудом удержался на ногах и огляделся по сторонам.

Слева от него, там, где только что стоял призрак Вована в пиджаке и при цепях, переминалась с ноги на ногу душа бомжа.

Справа корчилось в веревках все то же тело, только двигалось оно гораздо активнее и громче мычало что-то.

— Чего уставились? — рявкнул Иван Васильевич остолбеневшим браткам. — Высвобождайте своего корефана и валите отсюда, пока всех не отправил на тот свет по знакомству!

Сема с Корнем ринулись к телу, едва не стукнувшись лбами, начали дергать за узлы, в спешке затягивая их еще крепче. Совместными бестолковыми усилиями они наконец-то сдернули мешок с головы бомжа и замерли в нерешительности.

— Не, это не Вован! — обиженно высказал Корень, баюкая пораненную руку. — Я конечно, без претензий, но товар фуфельный, не то подсунули. Где Вован?

— Это, мужики, не по договору! Мы вам тело дали? Дали! Деньги заплатили? Заплатили! Где Вован? Это же кидалово в натуре!

— А ты что хотел, чтобы тебе Вован из гроба встал? Так не встанет, сгнил он давно, нету твоего Вована, черви съели!

— Какие черви? — тупо спросил Корень. — Ты чо ботаникой мозги забиваешь? Бабки гони обратно, бомжа на перо!

— Помрешь, узнаешь, какие черви! — вздохнул Иван Васильевич. — По договору, если ты читать не разучился, следует, что душа твоего Вована должна быть переселена в предоставленное тело.

— И чо?

— Чо-чо, вот она и переселена! — теряя терпение, рявкнул Иван Васильевич. — Забирай свое дерьмо и уматывайте с моего кладбища!

— Так это чмо теперь Вован?

— Было чмо, стал Вован, — устало подтвердил директор.

Сема открыл в удивлении рот, внимательней посмотрел на бьющегося бомжа. Наконец догадался выдернуть из его рта кляп. На поляну опустилось плотное облако отборного мата.

— Ты ково шмом обогвал, шкотина? — давясь слюной, взревел Вован в новом обличье. — Вы фо, в натуге, не могли фе нибудь пгиличное подыскать? Я фо как кожел вонюфий, как на меня пафаны фмотгеть будут? И пофему я кагтавый?

Сема с Корнем переглянулись, пожали плечами, не зная верить или нет в факт переселения.

— Чо то не верится мне, — задумчиво процедил Корень, — играет, сука, под Вована. А как проверишь?

— Во, я придумал. Слышь ты, чмо, куда рыжье от последнего дела заныкал? Говори, сука, а то тут же и закопаем!

— Вы фе, вы фе, пватаны, какое вывье? На повледнем деве мы ве обменник бвали? Откуда вывье?

— Не врет вроде, — на лбу Семы напряглись морщины, заменяющие извилины мозга. — Выходит, что это чмо и есть Вован! — выдал он продукт глубокого измышления. — Вован, привет, в натуре! — радостно заорал он и хлопнул Вована по спине.

— Вован, в натуре подорвались первым скорым, кто же его знал, что эти не фуфел гонят? — точас подхватил Корень. — Первого встречного бомжа спеленали и дунули на кладбище. Мы думали, порожняк выйдет, тогда мы этого козла в рясе замочим в натуре и по домам. А оно сработало! Здорово, Вован!

Они сызнова кинулись высвобождать тело из пут, по прежнему бестолково дергая туго затянутые узлы в разные стороны.

— Ждогово, пафаны! Да фо вы ужлы муфолите, пегом фигкните и вше дела!

— В-в-в-вован, а ты чо в натуре что ли с того света откинулся? — заикаясь, спросил Сема.

— Нет, в куфтах пгятался, вас фдал, гы-гы-гы! Ты ж фам видел, как меня в яму загыли, фо вопгосы глупые жадаефь?

— В-в-в-вован, а как оно т-т-там? — лязгая зубами от страха, поинтересовался Корень.

— Жнаефь, в пгинципе неплохо, неплохо. С когмежкой только напьяг, а так нифе, как в санатогии или в кгематогии, вефно их путаю, ха-ха-ха! Хош там побывать?

С этими словами веселящийся Вован схватил Сему за глотку. У того закатились от ужаса глаза и он, булькнув что-то нечленораздельное, мешком осел на землю. На штанах между ног проступило позорное мокрое пятно.

— В-в-в-вован, в натуре, кончай б-б-б-азар! — второй браток пятился назад, выставив перед собой финку. — Порежу, сука! Как пришел, так и уйдешь!

Вован прекратил смех и отпустил глотку Семы.

— Ты на ково вуку поднял, падла? Ты кого замофить собгался, ф-ф-фенок? Бгось финку, пока я тебе ее в жаднифу не зафунул! Бгось, шкажал! — шепеляво рыкнул он.

— Ну вот, не успел на свет народиться, как опять за прежнее взялся, — грустно подвела итог смерть. — Самое позорное, что мы все имеем к этому прямое отношение.

— Так давай его обратно вернем!

— А как? Моей силы на то нет! — грустно призналась она.

— Фтавик, не беги в говову! — засуетился Вован, еще помнящий, как выглядит Смерть. — Фам понимаефь, не в фебе был, был напуган. Не надо обгатно! Я буду хогоший, буду богу молиться, нищим миловтыню подавать.

— Катились бы вы куда подальше, — поморщился как от зубной боли Иван Васильевич.