Книга Древнерусская игра. Двенадцатая дочь - Арсений Миронов

— Ну и дурак.

— Он признал иго Сварога — несмотря на то что братья-аватары уничтожили только заградительный полк. Свыше девяноста процентов регулярной армии рыжих псов оставались на момент капитуляции в полной боевой готовности. Однако… все эти парни как один встали на сторону Чурилы.

— Откуда знаешь?

— Легенды читал.

— Хм. А что в легендах пишут про кольцо?

— Почти ничего не пишут. Дескать, плеточка-змиевочка бьет на сто шагов, сжигает людей. Что змея, то бишь плеть, вылезает из перстня. И все.

— Ну, тогда я даже побольше тебя знаю. Из черных книжек. Не помню, говорил тебе или нет: в городе Висохолме мы у куруядовых комсомольцев экспроприировали волшебную литературу. Авторы пишут, что плеточка-змиевочка есть оружие подавления воли. Никакой это не бластер и вовсе не змея в буквальном смысле слова.

— Ну да… Плеть — символ рабства. Змея — символ насильственной, гипнотической власти…

— Ага. Плетка превращает противника в зомби. Нужно только знать заклинание.

— А ты его знаешь?

— Да.

— Откуда? Прочитал в чернокнигах?

— Алеша, я тебя прошу. Не бросай тень. Я пытаюсь загорать…

— Ты нашел формулу в волшебных книгах?

— Нет. Авторы предлагают разные версии заклинания. Но они все ошибаются.

— Утром во время допроса… Ты произнес это страшное заклинание, и зубы высунулись из кольца… Я тогда еще поразился, откуда ты знаешь нужные слова?

— Разве не помнишь? Мне сказал Плескун.

Князь Лисей молча покачал головой. Скрипя сапогами по песку, прошелся взад-вперед вдоль краешка воды. Покосился на свое зеленоватое колеблющееся отражение.

— Вот еще странное дело, — сказал он наконец. — Зачем Плескун дал тебе формулу заклинания? Он-то знает, что ты — вовсе не настоящий Чурила… Разве Плескун враг самому себе?

Данила дернул плечом:

— А ты не думал, что гномик… и вправду мог думать, будто я — Чурила?

— Ты хочешь сказать, все эти причитания «о мой повелитель!» — это было всерьез? Гм. Знаешь, честно говоря, у меня тоже было странное чувство… что карлик не врет. Не хотел тебе говорить.

— Вот-вот.

— Может быть, он почувствовал, что у тебя на пальце Змеиное Жало? И воспринял это как свидетельство? Решил, что ты и есть Чурила?

— По твоему, он никогда не видел настоящего Чурилу в лицо?

Вещий Лисей вздохнул.

— Знаешь, Дань… я сейчас, наверное, скажу страшную глупость… А что, если никакого Чурилы нет в природе?

— В смысле?

— Все вокруг шумят, что Чурила идет на Русь — а на самом деле никто не идет. Просто у Сварога элементарный расчет: внешняя угроза спровоцирует на разбухание нашу собственную, внутреннюю русскую гадость…

— Ты хочешь сказать, что я — разбух?

— Не обижайся. Давай взглянем трезво. Кто мы такие? Мы нездешние. Мы взялись невесть откуда, из будущего. А что, если мы — это и есть Чурила? Что, если Русь инстинктивно отреагировала на наше вторжение из будущего, создав народную легенду о таинственном чужестранце без лица, который грядет на Русь, чтобы ее завоевать и подчинить себе? Смотри: чужестранец-агрессор весьма силен, хитер и очарователен, он подчиняет себе людей… Не про нас ли сказано? Разве мы не считаем себя на голову выше аборигенов…

— Гм, фигня какая. — Зверко хотел было сплюнуть, но передумал. — Редкая и страшная фигня.

— Пойми, я ничего не хочу доказывать, я просто решаюсь довести логический ряд до абсурда: а что, если мы — это коллективный Чурила? Сапог Чурилы — у Мстислава. Перстень Чурилы, Змеиное Жало, — у тебя. Скоро, может быть, у меня тоже обнаружится что-нибудь Чурилино. Я уже ничему не удивлюсь…

— Значит, приход Чурилы на Русь — это не наезд одного конкретного ублюдка?

— Это наезд явления, Дань. Приход Чурилы — это процесс. Процесс очуривания, окуривания, очарования Руси. Сварог превращает всех нас в маленьких Чурилок. Он заставляет нас хитрить, ссориться, подличать, даже убивать!

— Стало быть, по-твоему, я и есть образцовый мобилизованный чурилка? Очарованный столь качественно, что даже Плескун принимает меня за своего начальника…

— Я ничего не утверждаю. Я размышляю…

— Да вранье все. Просто парни хотят отвлечь нас от дела. А наше дело — засадить в табло конкретному негодяю, который движется с поганого Востока с черным камушком за пазухой. Вот и все. Остальное — интеллигентские разговоры, холостая философия.

— Ты думаешь, Плескун просто пытался сбить с толку? Отвлечь нас от главного дела? — Князь Лисей помолчал. — А смотри как забавно сходится: и Берубой ведь говорил, что Чурила — славянин, наследник Властовский…

— Опять на меня тень кидаешь?

— Я не кидаю, Дань. Просто… ты сам провозгласил себя наследником Властовским Понимаешь, получается, что Берубой косвенно подтвердил версию Плескуна, будто ты — настоящий, замаскированный Чурила. Смешно, правда?

— Вот уж Берубой точно врал. Врал, чтобы накатить на психику Плескуна! — Зверко не выдержал и пружинисто вскочил. — Уверен, что это была ложь. Ну как Чурила может быть сыном князя Всеволода?! Это смешно. Берубой пытался одурить Плескуна. Это была провокация, но она не сработала. Потому что у Плескуна оказалась более сильная и яркая ложь…

— Ложь…

— Конечно, ложь. — Наследник подхватил с травы тяжелую рубаху, резко встряхнул в руке. — Это был поединок двух пропагандистов экстра-класса. Берубой предупреждал: нельзя верить ни единому слову.

— Но если Плескун говорил только неправду, тогда… почему Стенька не выходил на связь? — Князь Лисей жестко сцепил руки за спиной. — Бедняга Берубой не смог опровергнуть, что связь с Траяном прервалась… Автоответчик Траяна отвечал бедному семарглу, будто хозяин отдыхает. Согласись, это подозрительно. Стенька отдыхает во время допроса вражеского жреца!

— Мне нечего сказать, — промычал наследник, путаясь мокрой головой в недрах широкой рубахи. Наконец голова вылезла из расшитого ворота. — Остается надеяться, что Стенька нажрался в стельку и отмокает. Это все-таки лучше, чем то, что наговорил Плескун. Помнишь, он каркнул о каком-то больном Дойчине…

— Болен Дойчин, — кивнул вещий князь. — Известный былинный персонаж. Немец, идейный вдохновитель тотального натиска ледяных рыцарей на Русь. Большой колдун, алхимик, технолог. Гроссмейстер ордена.

— Ну вот, теперь немцы какие-то возникли, — хмыкнул Зверко, поглаживая мокрый затылок пятерней. — У всех свои интересы. Как все запущено на Руси…

— Запущено и запутано. — Князь Лисей потер бледными пальцами переносицу. — Но самая большая загадка — это дети покойного князя Всеволода Властовского. Сколько их? Я давно сбился со счета.