Книга Брачная ловушка - Дженнифер Пробст

— Ты вбиваешь опасные идеи в голову неопытной девушки, — предостерегающе процедил он, — а мой долг — защищать своих близких. Всего один день — и ты уже наворотила дел! Ты не знаешь, что нужно моей сестре. Ты не знаешь, что нужно другим людям. Черт возьми, ты даже не знаешь, что нужно тебе!

Майкл тут же пожалел о своих словах. Мэгги окаменела в его руках, и в глазах ее вспыхнула нестерпимая боль. Нечто омерзительное высунулось из глубин ее прошлого, словно пресловутый бука, живущий в шкафу детской, и Майкл видел, как она борется с чудовищем, загоняя его обратно.

Сердце сжалось от нестерпимого желания обнять ее, утешить и все исправить. Что за сумасшедшее сочетание похоти и нежности? Что с ним творится?

Улыбка Мэгги была отчужденной и неестественной.

— Ты, конечно же, прав, — с притворной покорностью произнесла она. — Отныне я ни во что не буду вмешиваться. Но и не собираюсь говорить Карине, что она не сможет поехать со мной.

С этими словами Мэгги попыталась отстраниться, но Майкл обвил руками ее талию и привлек к себе.

— Прости, cara, — тихо сказал он. — Я не хотел говорить тебе гадостей. Просто иногда ты будишь во мне зверя.

В глазах Мэгги промелькнуло удивление, но она не смягчилась:

— Извинения приняты. А теперь отпусти меня.

Повинуясь порыву, Майкл лишь тесней прижал ее к своей груди. Мэгги выгнулась, отстраняясь, и задела бедром предательски твердую выпуклость. Она тихонько вскрикнула, но тут же замерла.

— Похоже, твоя звериная сущность всецело меня одобряет. Может, ты говоришь мне гадости потому, что это тебя заводит?

Майкл рассмеялся. Его неизменно восхищал острый язычок Мэгги, хотя в последнее время он научился замечать за острословием проблески странной уязвимости. Неужели ему наконец-то начала открываться настоящая Мэгги? Майкл припомнил поговорку «лает, да не кусает», и ему подумалось, что сейчас самое время проверить свою новую теорию.

— Нет, cara, — сказал он вслух, — похоже, меня заводишь именно ты. Впрочем, тебе это и самой хорошо известно. Но сейчас я хочу только одного: обнимать тебя, чтобы утешить.

Мэгги застыла, и голос ее прозвучал жестко, как удар плети.

— Поверь мне, Граф, я слыхала гадости пострашнее и, как ни странно, осталась жива. Я не нуждаюсь в твоих утешениях.

— Нет, это я нуждаюсь в твоих утешениях, — прошептал он. — Ты не заслужила такого бесчестного удара, и мне надо как-то прийти в себя.

Мэгги попыталась вырваться, словно одна мысль об утешении приводила ее в ужас.

— Успокойся, потерпи всего минутку. Обещаю, больно не будет. — С этими словами Майкл поднял ее, крепче обвил руками и прижал ее голову к своей груди.

Дыхание Мэгги стало прерывистым и частым, как будто она уже была на волосок от паники, но Майкл был терпелив, и постепенно она расслабилась, приникнув к нему. Тела их слились так, словно являлись половинками единого целого. Прикосновение отвердевших сосков Мэгги подсказало Майклу, что она возбудилась не меньше его самого, и он мог поклясться, что если проведет пальцами по впадинке в основании ее шеи, то обнаружит неистовое биение лихорадочно ускорившегося пульса. Тем не менее он не сделал ни малейшей попытки зайти дальше. Он вдыхал экзотический запах кокоса, исходивший от волос Мэгги, и наслаждался этим мгновением. Сейчас он был всецело поглощен только одним желанием — утешить Мэгги и загладить боль, которую причинил ей своей неосторожной репликой.

Майкл так и не понял, когда тепло целомудренных объятий сменилось опаляющим жаром вожделения. Он дал себе слово отпустить Мэгги, когда поймет, что больше не в силах сдерживаться. Чутье подсказывало ему, что ей редко доводилось испытывать нежность объятий, не связанных непосредственно с сексом. При мысли об этом его охватила грусть, и он проклял родителей Мэгги, которые растили дочь в душевном холоде, избегая неуместных чувств. Майклу очень хотелось доказать, что он достоин ее доверия. И тем не менее близость Мэгги уже в который раз лишала его самообладания. Всем своим существом она излучала чувственность, и этот жар сводил его с ума.

Майкл задержал дыхание. И медленно, прижимая Мэгги к себе, опустил ее на пол. Отвердевшие соски скользнули по его груди, и ладонь его естественным, как дыхание, движением легла на ее округлые ягодицы.

A, merda![25]

Собственная плоть отказалась внять его мольбам, и возбуждение стало почти мучительным. Майкл стиснул зубы, сдерживаясь из последних сил.

И тут Мэгги подняла глаза.

В этих неистовых изумрудно-зеленых глазах пылал огонь. Огонь безудержной страсти и неприкрытого желания. Она задрожала всем телом, борясь с собой… но Майкл уже отбросил все благие намерения. Он и так уже вымостил широкую дорогу в ад.

Он опустил голову и приник к ее губам.

Мэгги порывисто застонала, и этот звук словно подхлестнул Майкла. Заглушив его поцелуем, он напористо провел языком по ее губам. Они тотчас зазывно приоткрылись, принимая властные ритмичные движения его языка, и Мэгги вцепилась в него, глубоко вонзив ногти в плечи. Расплачиваясь за эту боль, Майкл впился зубами в ее нижнюю губу, упругую и сочную, словно свежий персик, — и пропал.

Каким-то образом он ухитрился прижать ее к стене и оторвать от пола. Обвил ее ноги вокруг своей талии. Вдавил твердую, ноющую от возбуждения плоть между ее бедер и, не отпуская ее, прогнулся назад.

Рука его скользнула под пижамную блузу. Пальцы сомкнулись на ее груди, восхитительно шелковистой плоти, окружавшей каменно-твердый сосок. Мэгги вновь застонала и жадно выгнулась навстречу его напору. В неистовом стремлении испробовать вкус ее кожи, Майкл одним рывком расстегнул пуговицы на блузе и опустил голову к груди Мэгги.

Он работал губами и языком, покусывал до тех пор, пока влажно заблестевший сосок не стал рубиново-алым. Мэгги задыхалась, но все же сумела обеими руками вцепиться в его волосы и рывком поднять голову. Майкл воззрился на нее затуманенным от вожделения взглядом, ожидая, что сейчас услышит требование остановиться.

— Еще! — властно приказала она. — Еще!

Майкл снова опустил голову и занялся другой грудью, искусно удерживая Мэгги на тонкой грани между наслаждением и болью. Она извивалась и стонала в его руках, и ее ответная страсть действовала на него, как наркотик. Ноздри дразняще защекотал пряный запах ее возбуждения, и рука Майкла тотчас нырнула под пояс пижамных штанов. Кончики пальцев скользнули по влажным завиткам волос. Мэгги шумно втянула воздух, и он опустил руку ниже, готовый властно проникнуть в терпкую горячую глубину…

— Майкл!

Сквозь туман, застилавший сознание, пробился громкий стук в дверь. Майкл замер, прервавшись на полпути, силясь преодолеть жаркую одурь. Из-за двери донеслось хихиканье.

— Вы что, заняты там чем-то неприличным? — узнал он голос Венеции. — Если да, то сделайте перерыв. Мне нужно, чтобы ты на минутку спустился вниз. — Наступила пауза. — Майкл! Мэгги! Вы здесь?