Книга Тень в воде - Ингер Фриманссон

– Добрый вечер, – произнес он глубоким, но в то же время слегка натянутым голосом. Ханс-Петер хорошо различал нюансы интонации.

– Э… добрый вечер.

– У вас есть свободные номера?

– Не… не думаю. – У Ханс-Петера возникло смутное опасение, что однозначный отказ может вызвать взрыв гнева. «Глупости, – пронеслось в уме. – Это Жюстина заразила меня своими страхами».

Он вернулся к стойке и стал листать журнал, хоть и так знал, что этой ночью отель полон. Мужчина подошел ближе, оперся руками на стойку и навис над нею. Его пальцы поросли светлым пушком. На безымянном пальце правой руки блестело кольцо.

Ханс-Петер откашлялся.

– Боюсь, что ситуация сложная, – произнес он, пытаясь изобразить вежливое сожаление.

Мужчина фыркнул:

– Что вы сказали? Боитесь? Вам бы радоваться, что дела у гостиницы хорошо идут.

Ханс-Петер почувствовал, что краснеет.

– Это просто выражение такое, – пробормотал он.

– Да ладно, шучу, – сказал гость. – Забудьте про номер. Мне просто захотелось зайти сюда. Оглядеться, поговорить.

– Вот как?

– Дело в том, что я вас знаю. Или не то чтобы знаю, но я знаю, кто вы такой. И вы один из тех, с кем я хочу поговорить.

Ханс-Петер захлопнул журнал и отложил его в сторону Под мышками покалывало от беспокойства.

– Пожалуйста, объясните, что вы имеете в виду.

– Да не бойтесь вы так. Можно подумать, вы привидение увидели.

– Простите… мы встречались раньше? Может быть, вы останавливались у нас? В таком случае, я вас не помню, все лица невозможно запомнить.

Гость потянулся, суставы крупного тела хрустнули. Он оттопырил губу.

– Ханс-Петер Бергман. Это вы, не правда ли?..

– Да…

– Живете в Хэссельбю. Вместе с Жюстиной Дальвик, уже пять лет. Не женаты, а лишь проживаете вместе, прошу обратить внимание.

– Да…

– Она не хочет выходить за вас? Не хочет делиться своим огромным наследством? Или есть другие причины? Может, это вы жениться не хотите?

В ушах Ханс-Петера нарастал шум, заполнил всю голову до самой шеи, лишив способности думать.

– Спокойно, – произнес мужчина. – Все проще, чем кажется. Мы за нею давно следим. Мы чувствуем, что ей есть что скрывать. Но поймать ее пока не удалось.

– Кто вы? – наконец спросил Ханс-Петер, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева. – Почему вы врываетесь сюда и говорите какие-то непонятные вещи?

Мужчина переменился. Его лицо озарила улыбка.

– Меня зовут Томми Ягландер. Я муж вашей коллеги, Ариадны. Она, конечно, рассказывала, что я работаю в полиции.

– Вот оно что… – безжизненно отозвался Ханс-Петер.

– Моя жена забыла ключи, так что я решил заглянуть сюда, раз оказался поблизости. Может, ключи здесь. Не видели незнакомых ключей случайно?

– Нет, кажется.

– Она иногда такая растеряха, жена моя. То кошелек потеряет, то ключи. Твоя такая же? Может, все женщины такие? Они хвалятся, что могут делать несколько вещей одновременно, но я не знаю, не знаю. – Он громко, раскатисто засмеялся.

Ханс-Петер хотел засмеяться в ответ, но ничего не вышло. Тогда он решил проявить вежливость, привитую родителями с детства.

– Может, чашку кофе и бутерброд? Или вы уже уходите?

К удивлению Ханс-Петера, здоровяк принял приглашение. Ханс-Петер налил воды в кофеварку и насыпал кофе. Пока варился кофе, он отрезал два толстых ломтя хлеба, намазал паштетом и положил сверху пару кусочков соленого огурца. Накрывая стол в комнате для завтрака, он слышал доносящиеся через приоткрытое окно возгласы и крики пьяной молодежи.

– Присядьте, – сказал он. – Я как-то опешил сначала – из-за того, что вы знали, кто я такой. Я должен был узнать вас? Даже неловко как-то…

Томми Ягландер вытянул вперед длинные ноги. Ботинки были тщательно начищены. Когда он положил ногу на ногу, Ханс-Петер заметил ценник на подошве одного ботинка.

– Я заезжал за ней пару раз, – ответил Томми. – Но вас не встречал. Видел вашего Свантессона.

– Да, это он тут хозяин. Вы угощайтесь. – Ханс-Петер переставил на середину стола тарелку с бутербродами.

Ягландер протянул руку, но передумал.

– Можно узнать состав хлеба?

– Обычный ржаной хлеб. Мама Ульфа Свантессона печет к завтраку.

– А добавки в нем есть? Например, просо?

– Просо? А что это такое?

Ягландер ответил целой лекцией. Было заметно, что ему уже приходилось слышать этот вопрос прежде.

– Злак. Выращивают его в Азии и Африке, но здесь тоже встречается. В Европе его начали выращивать уже в каменном веке, а в Швеции этот злак был распространен в восемнадцатом веке. Из зерен проса изготавливают крупу и муку, которую используют в выпечке и приготовлении еды. Если я проглочу хотя бы грамм проса, то умру.

– Вот черт.

– Так что вы понимаете, почему я спрашиваю. У меня, конечно, всегда есть с собой шприцы и антидот. – Он указал на маленький кожаный рюкзак, который лежал у его ног. – Но действует лекарство не сразу. А чувствовать, как отекают дыхательные пути, не очень-то приятно.

– Не думаю, что мама Ульфа кладет это самое просо в свой хлеб. Она довольно консервативна, как и сын. Но на всякий случай я ей позвоню. Может быть, другим гостям тоже важно знать такие вещи.

– Насколько мне известно, во всей Швеции, кроме меня, есть только один человек с такой же аллергией. По-моему, женщина.

– Я все равно позвоню. А который час, кстати?

– Половина двенадцатого. Ладно, не беспокойтесь. Я не буду бутерброд, если не обидитесь. Старушки обычно рано ложатся спать.

Ханс-Петер налил кофе. Сам он пить не решался, чтобы не сбить сон. Он съел один бутерброд и выпил стакан воды.

Ягландер огляделся по сторонам:

– Приятное местечко.

– Ну да. Неплохое.

– «Три розы». Почему так назвали?

– Этого я не знаю. – Ханс-Петер с удивлением обнаружил, что никогда не задавался этим вопросом.

Янгландер подул на кофе и сделал глоток.

– У вас, как я понял, сегодня было много дел.

– В это время года всегда дел много. Есть иностранные постояльцы. Народ снова стал путешествовать, успокоился после одиннадцатого сентября.

– А был спад?

– Да, иностранцы приезжали меньше.

На минуту воцарилась тишина. Из ванной номера на втором этаже доносился слабый шум. Томми Ягландер с хрустом потянул себя за пальцы. Ханс-Петер терпеть не мог этот звук. Кажется, Ягландер это почувствовал.