Книга Царица царей - Мария Хэдли

Она, конечно, наблюдает за происходящим. Несмотря на страх, Октавиана переполняло возбуждение. Его окружают стражники, но не он умрет сегодня. Рядом стоял Марк Агриппа. Несмотря на стычку в мавзолее, более надежного защитника можно было и не желать.

Он посмотрел во влажные золотистые глаза преступника. Тот был совсем юн, долговяз и одет в римскую тогу. В голове Октавиана промелькнула мысль, что он поступает неправильно.

Мальчик бросил на него умоляющий взгляд. Октавиан отвернулся и откашлялся.

— Граждане Александрии, — произнес он, обращаясь к взбудораженным зевакам. Возможно, она находилась среди них. — Император обращается к вам.

Горожане разразились приветственными криками. Он понимал, что они неискренни. Ведь здесь собрались египтяне, приветствующие своего завоевателя. Однако их вопли доставили ему удовольствие.

— Этот человек обвиняется в измене, — продолжал он. В чем?! Октавиан выдумал обвинение на ходу. — Перед вами — Цезарион, сын Клеопатры. Она также строила козни против Римской империи и своего же собственного народа.

Октавиан отправил вершников в Коптос и порт Миос Гормос, как только Клеопатра призналась ему, куда отослала сына. Посланцы нагнали наставника мальчишки, Родона, на придорожном постоялом дворе. Пока царевич мирно спал, не ведая о предательстве, они сговорились о цене. Родон согласился доставить ничего не подозревающего подопечного к Октавиану. Все случилось пять дней назад. Когда Клеопатру хоронили в мавзолее, Родон привез Цезариона в Александрию, получив за услуги кругленькую сумму египетским золотом.

Октавиан не знал, как поступить с египетским наследником. В шестнадцатилетнем подростке он видел своего приемного отца. Ему стало не по себе.

— Как умерла моя мать? — спросил мальчик Октавиана за обедом в день возвращения в Александрию. Он сидел в кресле — прямой, искренний и решительный.

— Покончила с собой, — ответил Октавиан, и тот молча кивнул.

После трапезы император захотел взглянуть, хорошо ли парнишка управляется с оружием. Цезарион продемонстрировал исключительную сноровку. Медная кожа поблескивала в солнечных лучах, фигура казалась безупречной. Цезарион оказался истинным сыном своего отца. Октавиан скривился от мысли, что ему придется убить мальчишку.

Спал он скверно. Может, забрать Цезариона в Рим и поселить у себя в доме? Ливия, его жена, разумеется, станет возражать. Но кто она такая, чтобы он прислушивался к ее попрекам? Он заключил с ней брак, когда она была на сносях от другого. Кто вообще будет винить Августа в том, что он усыновил наследника мужского пола? Ведь Ливия не способна обеспечить его собственным!.. А в жилах подростка текла кровь самого Цезаря! Пасынок Октавиана, Тиберий, не мог похвастаться столь героическим происхождением. Он усыновит Цезариона. В свое время Юлий Цезарь сделал то же самое с Октавианом. Логичное продолжение событий.

Симметрия ему понравилась. Он уже готовился объявить о принятом решении, но исчезновение тела Клеопатры из мавзолея все изменило.

Теперь ему нужна приманка для царицы. Ее сын подходил на эту роль как нельзя лучше. Император объявил, что передумал и больше не доверяет Цезариону.

Ошарашенный Агриппа воспротивился новому плану. Если уж и впрямь казнить Цезариона, то необходимо лишить его жизни втайне от египтян, настаивал он. Он опасался, что александрийцы, разгневанные смертью царевича, поднимут восстание.

Октавиан не осмелился объяснить другу, что все затеяно только ради того, чтобы устроить ловушку для мертвой царицы.

Но где она? Он обшарил толпу глазами.

Наверное, объявится в последний момент. Он подал знак солдатам, веля тем оставаться на страже. Солнце уже садилось, и надо поторопиться. Толпа, несмотря на приверженность Клеопатре, жаждала крови. И, конечно, виновата лишь она. Октавиан ненавидел ее.

Он набрал полную грудь воздуха и кивнул центуриону. Август не собирался пачкать руки. Горожане кровожадно взревели.

— Предатель! — завопили они и прихлынули ближе к помосту, возбужденно толкаясь.

Легионеры церемониально вскинули щиты. Октавиан пристально всматривался в зевак. На глаза ему попалась какая-то старуха, замотанная в тряпье. Она упорно продиралась сквозь толпу. Клеопатры не было.

Октавиан засомневался. Не слишком ли он поспешил с приговором? Сын почти ничем не напоминал свою мать. Вылитый Цезарь. Октавиан уставился на советников, лихорадочно соображая, что бы еще придумать. Как утихомирить египтян, если он отменит казнь?

Вдруг подросток резко рванулся из рук центуриона. Он лягнул воина, и тот от неожиданности выпустил пленника. Цезарион бросился бежать. Он спрыгнул с помоста с легкостью газели. Даже в подобных мрачных обстоятельствах Октавиан мог им лишь восхищаться.

Настоящий воин. Присутствующие видели его отвагу. Парнишка оказал бы честь Римской империи, став ее гражданином. Октавиан взмахнул рукой.

— Я дарую ему помилование! — выдавил он, но недовольный гул заглушил его слова.

Людское море хлынуло вперед. Жители Александрии, размахивая кулаками и громко крича, сомкнулись вокруг мальчика.

— Смерть предателю! — вопили они. Центурион Октавиана, оправившись от потрясения, с яростным ревом спрыгнул на землю.

19

Клеопатру со всех сторон толкали, давили и сплющивали. В нос бил запах человеческой плоти. Она глубоко дышала и невольно сжималась от прикосновений чужих тел. Напряглись мышцы, скрытые под грубым одеянием. Клеопатра еще не рассмотрела императора и его предполагаемую жертву, кем бы та ни была. Царица без устали протискивалась к помосту и вытягивала шею, чтобы ничего не упустить из вида.

Ее терзал голод. Не давали покоя провалы в памяти. Вероятно, в последний раз она ела несколько недель назад — перед тем, как погиб Антоний. Точно. Вечером накануне смерти ее возлюбленного они вместе ужинали.

Однако твердая уверенность отсутствовала. В памяти всплывали образы, похожие на воспоминания: бледная кожа, струящаяся кровь.

Последние лучи заходящего солнца отразились от щитов солдат и попали ей на лицо. Ветошь оказалась недостаточной защитой. На Клеопатру накатила слабость. Кожа под старыми тряпками засверкала, глаза заслезились. Нужно укрыться от светила, но идти-то ей некуда. И Клеопатра протиснулась в самую гущу горожан.

Странно. Неподалеку от помоста промелькнул знакомый человек. Не может быть! Родон, наставник ее сына, давно уехал в Миос Гормос вместе с Цезарионом. Она обозналась.

«Пить», — требовал жаждущий голос.

Октавиан находился рядом. Клеопатра уже почуяла его запах, вернее, странное отсутствие такового. Ее сознание воспринимало врага как нечто серое и безликое.

Рот царицы наполнился слюной.

«Я голодна».

На помосте показался бритоголовый центурион в свежевыбеленной тоге. Ткань держали в моче, затем полоскали в воде, чтобы она сошла за чистую. Клеопатра сморщила нос. Зловонный римский дух обжигал ноздри даже с такого расстояния. Остальным было все равно. Смертные ничего не чувствовали. Центурион спрыгнул вниз и кинулся за жертвой. Толпа на миг расступилась, и Клеопатра увидела своего сына.