Книга На несколько демонов больше - Ким Харрисон

— Да, правда.

Дженкс посмотрел на меня, будто спрашивая указаний, и у меняпоявилось сосущее чувство под ложечкой. Кери отставила тарелку с явнымотвращением на лице.

— Ты, оказывается, вообще ничего об этом не знаешь?

— Ну, Кери, — начала я жалобно, глядя, как Дженксукрадкой собирается слизнуть мед с ложки Кери. — Я же не училась работе слей-линиями. Знаю, что пентаграммы у меня помойные, и понятия не имею, что этисимволы значат и как их чертить.

Ощущая себя последней дурой, я схватил бокал с вином —белым, а не тем, что принесла Кери, — и отхлебнула как следует.

— Когда творишь магию, пить не следует, — сказалаКери осуждающе.

Я с досады так резко поставила бокал на стол, что едва нерасплескала вино.

— Зачем тогда было ставить его на стол? — спросила яизлишне громко, и Дженкс глянул на меня тревожно. Я выдохнула, стараясьвзять себя в руки. Терпеть не могу быть дурой.

— Рэйчел, — сказала эта женщина негромко, и яскривилась, услышав в ее голосе огорченное разочарование, — я виноватаперед тобой. Я не имела права ожидать от тебя искусства мастера, когда тытолько начинающая. Это всего лишь…

— Дурацкая пентаграмма, — закончила я за нее,стараясь найти в этой ситуации пищу для чувства юмора.

Она покраснела:

— Просто я хотела сделать это сегодня.

— А!

Я посмотрела на пустое зеркало. Из него, из серой тени,смотрело на меня в ответ мое отражение. Очень хреново все получится, я ужезаранее знала.

— Вино — это носитель для крови вызова, а еще оно смываетсоль с зеркала, когда работа будет закончена. — Я обратила взгляд к ведру— теперь мне было ясно, зачем оно здесь. — Соль работает как регулятор,убирает утолщения в линиях, которые ты прочертишь на стекле, и снова возвращаеткислотную среду тисовой древесины в нейтральное состояние.

— Тис токсичен, но не кислотен, — сказала я, и онакивнула с извиняющимся видом:

— Но он разъест стекло, если ты покроешь его своейаурой.

Ой-ёй! Это из тех проклятий… Ну лучше не придумаешь.

— Ты прости, что я на тебя гавкнула, — сказала ятихо, глянув на нее мельком. — Просто я сама не понимаю, что делаю, а яэтого не люблю.

Она улыбнулась и перегнулась ко мне через стол:

— А ты хотела бы знать смысл каждого символа?

Я кивнула, чувствуя, как отпускает меня напряжение. Если ужя буду это делать, то мне действительно нужно знать.

— Это графические представления жестов лей-линейноймагии, — сказала она, и рука ее двигалась, будто пела на языке жестовамериканских индейцев. — Видишь?

Она сложила кулак, прижав большим пальцем согнутыйуказательный и выгнув руку так, чтобы большой палец указывал в потолок.

— Вот первый, — объяснила она и показала на первыйсимвол на лежащей на столе шпаргалке. Это был круг, разделенный пополамвертикальной линией. — Положение большого пальца указываетсялинией, — добавила Кери.

Я посмотрела на рисунок, на свой кулак, повернула руку так,чтобы они совпали. Получилось.

— Вот это второй, — сказала она, показывая знак«о'кей» и выгибая руку так, чтобы тыльная сторона ладони была параллельна полу.

Я повторила этот жест и почувствовала зарождение понимания,когда посмотрела на круг, из которого справа выходили три линии. Большой иуказательный палец у меня образовали круг, а остальные три пальца смотрели всторону как те линии, что выходили из круга справа. Я посмотрела на следующуюфигуру — это был круг с горизонтальной линией, и Кери не успела поменятьположение пальцев, как я сложила кулак, повернув руку так, чтобы большой палецбыл параллелен полу.

— Верно! — одобрила Кери, сделав тот жежест. — А следующий?

Я подумала, сжав губы и глядя на символ. Он был похож напредыдущий, только с одной стороны торчал палец.

— Указательный? — предположила я.

Кери кивнула, и я выставила палец, заработав улыбку.

— Именно. Попытайся сделать жест мизинцем, и самапочувствуешь, как это неправильно.

Я убрала указательный палец и выставила мизинец. Действительноне то ощущение, и я вернулась к правильному жесту.

— А этот? — спросила я, глядя на фигуру на последнемместе. Это был круг, так что я понимала, что какой-то палец соприкоснется сбольшим, но какой?

— Средний, — предложила Кери, и я сделала этот жест,усмехаясь радостно.

Она откинулась на спинку кресла, продолжая улыбаться.

— Давай теперь посмотрим.

Уже уверенней я повторила все пять жестов, читая их попентаграмме по часовой стрелке. Не так уж это и трудно.

— А средняя фигура? — спросила я, глядя на длиннуюгоризонтальную линию внизу, из середины которой на равном расстоянии друг отдруга выходили вверх три луча. Здесь была моя рука, когда я в прошлый разобратилась к Миниасу, и, судя по ее виду, концами пальцев я попала в концылучей.

— Вот это символ открытой связи, — сказала она, —Как открытая рука. Внутренний круг, касающийся пентаграммы — это нашареальность, а внешний круг — безвременье. Открытой ладонью ты строишь мостчерез пропасть между ними. Есть и другой вариант, где между двумя кругаминачерчены символы, скрывающие твое местонахождение и личность, но он сложнее.

Дженкс фыркнул, все еще пытаясь украсть мед с ложки Кери.

— Это уж наверняка, — сказал он. — А нам надозакончить дело до восхода солнца.

Я не стала на него реагировать. У меня было чувство, что яначинаю все это понимать.

— А пентаграмма нужна только для того, чтобыпридатьпроклятию структуру, — добавила Кери, разрушая мое хорошеенастроение.

Блин, я же и забыла, что это — проклятие. М-да, ничего себе.

Увидев мою гримасу, Кери перегнулась через стол и тронуламеня за руку.

— Очень маленькое проклятие, — сказала она, и отэтой попытки меня утешить стало еще хуже. — Это не зло. Ты возмутишьреальность, останется метка, но честно, Рэйчел, это просто мелочь.

Которая поведет к худшему, подумала я, но заставила себяулыбнуться. Кери не обязана мне помогать, и я должна быть благодарнрй.

— О'кей, начинаем с пентаграммы.

Стрекоча крылышками, Дженкс приземлился на стекло,вздрогнул, потом поставил руки на бедра и вгляделся в меня.

— Начинай здесь, — сказал он, отходя в сторону, ипросто веди за мной.

Я посмотрела на Кери вопросительно — разрешено лиэто? — и она кивнула. Я расправила плечи, потом они снова напряглись. Мелв руке почти проскальзывал по зеркалу, как восковой карандаш на горячем камне.Я задержала дыхание, ожидая покалывания, сопровождающего прилив силы, но ничеготакого не произошло.