Книга Игра в бары - Рекс Стаут

На каждую площадку выходили три двери. Расстояния между ними были разные. Одну из дверей, в дальнем конце площадки, выделял большой черный бант, концы которого свешивались почти до пола. Я подошел к ней, позвонил и через секунду услышал низкий, сердитый голос:

– Кто там?

Основываясь на теории, согласно которой я должен был быть вознагражден после тяжелой полуторачасовой работы, я сказал:

– Друг Сары Джеффи. Моя фамилия Гудвин.

Дверь широко распахнулась, и на пороге возник геркулес в белых шортах, резко контрастирующих с его темной кожей и взъерошенной копной черных вьющихся волос.

– У меня траур. Что вы хотите?

– Вы Эндрю Фомоз?

– Да. Впрочем, Эндрю меня никто не зовет. Что вы хотите?

– Спросить вас, не знаете ли вы, почему Присцилла Идз собиралась сделать вашу жену членом директората корпорации «Софтдаун».

– Что? – Он вскинул голову. – Повторите, что вы сказали.

Я повторил.

Когда Фомоз убедился в том, что не ослышался, он развел руками.

– Послушайте, – прогромыхал он, – вы говорите какую-то чушь.

– Но именно так мисс Идз заявила своей подруге Джеффи на прошлой неделе. Она так и сказала, что собирается назначить вашу жену директором. Ровно неделю тому назад.

– И все равно я в это не верю. Послушайте, эта Присцилла Идз родилась под дурной звездой. Каждые два года она начинала беситься. Я знаю всю ее биографию и даже записал ее, но полиция отобрала мои записи. Я женился всего лишь два года назад. Тогда жена и рассказала мне всю эту историю: Гринвич-Виллидж, Новый Орлеан, Перу, замужество, развод, возвращение в Америку, интрижки с мужчинами, Рено, Армия Спасения! – Он воздел руки кверху. – Ничего себе дамочка! И моя жена прошла через все это вместе с ней. А теперь вы говорите, что она собиралась сделать мою жену директором… Я сказал вам, что не верю в это? А впрочем, почему бы и нет. Зная эту Присциллу, можно поверить в любую чушь! Но я просто не знал об этом.

Итак, что же вы хотите?

– Нам было бы удобнее побеседовать в квартире, если вы не возражаете.

– Вы репортер?

– Нет, я…

– Фараон?

– Опять не угадали, я работаю…

Сколько раз люди пытались захлопнуть дверь перед моим носом, я уж и не упомню! Поэтому моя реакция в таких случаях довольно обыденная. Пожалуй, даже автоматическая.

Когда Эндрю Фомоз отскочил в сторону и попытался закрыть дверь, моя нога оказалась там, куда в таких случаях попадала всегда – между створкой и порогом.

Но с этим типом было все не так просто. Он оказался намного более подвижным и сильным, чем можно было предположить, и, несмотря на приличный вес моего тела, он, использовав силу своих мускулов, вышвырнул меня за дверь.

Замок щелкнул, и я остался стоять на площадке несолоно хлебавши, с вмятиной на полированном носке моей лучшей пары туфель от Бредли.

Спуск с третьего этажа на первый занял у меня совсем немного времени. Я отнюдь не прыгал от радости. Когда Вульф посылал меня за чем-то или за кем-то, я искренне старался выполнить задание, но творить чудеса так и не научился. На сей раз дело, похоже, обстояло так, что помочь мне могло разве только чудо. Вряд ли клиент будет доволен, а Вульф получит свой гонорар.

В данном случае клиентом был я сам и втянул в это дело Вульфа.

Правда, сегодня мое положение было уже совсем иным, чем вчера, когда я действовал по собственному почину, решившись на визит в «Софтдаун», где сорвал совещание. Теперь дело было уже в руках Вульфа, и я не смел предпринимать никаких решений, не имея на то его согласия.

В добавление к этим невеселым мыслям мне в голову пришла еще одна. Никаких проблесков, позволяющих надеяться на хотя бы отдаленный подход к решению проблемы, у меня даже не появлялось.

Мне не понравилась и реакция Вульфа. Когда я вошел в кабинет и объявил о том, что никаких посетителей нам ожидать не приходится, ни теперь, ни в ближайшем будущем, он хмыкнул, откинулся на спинку кресла и потребовал полного отчета.

Пока я рассказывал ему о визите к Саре Джеффи и Эндрю Фомозу, он сидел совершенно неподвижно, закрыв глаза и сложив руки на вершине своего объемистого живота. Это было в порядке вещей. Но когда я закончил, он не стал ни о чем расспрашивать, лишь пробормотал:

– Не лучше ли тебе отпечатать все это?

– Вы хотите сказать – напечатать на машинке со всеми подробностями?

– Да.

– Но ведь это же займет целый день, а может быть, и больше.

– Пожалуй что так, – ответил он спокойно.

Но тут как раз подоспело время обеда, и ждать от патрона каких-либо дальнейших действий не имело смысла.

Поэтому я временно оставил вопрос открытым.

Спустя некоторое время после того, как мы насладились превосходными блюдами, прекрасно приготовленными Фрицем, – причем Вульф все время развлекал меня обсуждением всевозможных кандидатур на пост президента, – я попытался вернуться к занимавшему меня вопросу. Когда Вульф удобно устроился за письменным столом с журналом в руках, я сказал:

– Я мог бы вплотную приступить к нашему плану, если бы вы согласились уделить мне немного времени.

Патрон холодно посмотрел на меня:

– Но я же просил тебя отпечатать отчет.

– Да, я слышал. Но это же совсем не просто, как вы прекрасно сами знаете. Если вы хотите, чтобы я просиживал свою задницу за столом, пока вы будете думать, чем бы заняться, скажите мне об этом сразу. Какой смысл переводить кучу бумаги, изнашивать пишущую машинку и тратить драгоценное время?

Он опустил журнал:

– Арчи, может быть, ты помнишь, как я однажды вернул задаток в сорок тысяч долларов, который заплатил клиент по фамилии Циммерман, и сделал это только потому, что он решил учить меня, как вести дело, вместо того чтобы предоставить мне полную свободу действий. – Он поднял журнал, потом снова опустил его. – Отпечатай, пожалуйста, отчет. – И опять взялся за журнал.

Все это, конечно, было правдой и звучало в его исполнении абсолютно искренне, но не принесло мне удовлетворения. Я считал, что он просто не хотел работать. Тем более заниматься этим делом. Его просто вынудили обстоятельства. Он дал мне возможность с чего-то начать, а я вернулся с пустыми руками, так что теперь и разговора быть не могло о том, чтобы он приступил к расследованию. Меня так и подмывало достать из ящика пистолет и метким выстрелом вышибить у него из рук этот чертов журнал. Цель располагалась так, что выстрел не принес бы ему ни малейшего вреда. К великому моему сожалению, такой поступок был бы слишком безрассуден.

Я повернулся, придвинул к себе пишущую машинку, достал бумагу, вставил ее в каретку и застучал пальцами по клавишам.