Книга Анатомия бабника - Синди Мэдсен

образец для того, чтобы завершить этот образ. Более того, не могу дождаться, чтобы доказать тебе, что я больше не та девчонка, которую легко обыграть.

Глава 16

Хадсон

Еще одна игра — еще одна победа. Я направлялся в раздевалку, по пути снимая шлем. Мои глаза уставились на дверь. Я все ждал, когда там появится Уитни. С того вечера в баре я не мог перестать думать о ней. Все в ней было такое… противоречивое. Она по-прежнему оставалась для меня загадкой, но не такой, какой я предполагал поначалу.

Я надеялся уйти отсюда, как только все закончиться, возможно, с Уитни. Причина, по которой я хотел проводить с ней больше времени, заключалась не только в пари, хотя я и не планировал признаваться в этом парням, особенно после того как Дейн немного отступил. На этой неделе у меня было много дел, куча часов, проведенных за учебой в сравнении с еле заметными перерывами между лекциями и занятиями. Последние несколько вечеров выдались довольно тяжелыми. Я все читал и читал, пока мои глаза, наконец, не закрывались от усталости, засыпал в наушниках прямо за книгами. Вести себя как книжный червь в будние дни — это одно дело, но на выходных все должно быть совсем по-другому. Выходные были созданы для того, чтобы впечатывать парней в ограждение хоккейной площадки и выпускать пар, и я был более чем готов ко второму такому же дню.

Строгий блондинистый пучок появился в моем поле зрения. Уитни зашла в шумную раздевалку и начала разговаривать с парнями возле двери.

Я снял свою джерси и нарукавники, и, секунду подумав, снял и футболку. В прошлом году, во время плей-офф, мы уже имели дело с одним репортером женского пола, и она настаивала, чтобы мы обращались с ней как с парнем. Никакого стеснения. Ее интерес был чисто профессиональным, по крайней мере, она так заявляла.

Что было просто нелепо. Большинство из нас могли получить женское внимание, куда бы мы ни пошли, но, представьте, если бы все было наоборот. Ни один гетеросексуальный парень, зайдя в женскую раздевалку, не смог бы безнаказанно выйти оттуда. Женщинам нравится притворяться, что они могут провести черту между профессиональными делами и личными, но я в это не верю. Им хочется глазеть на парней так же, как и нам на них. Они просто не любят в этом признаваться.

Уитни повернулась ко мне, и ее рот слегка приоткрылся при виде моего торса. Вот так. Рассмотри каждый сантиметр. Снять рубашку было, определенно, верным решением.

Она проглотила комок в горле и снова вернулась к нейтральному выражению лица. Теперь она еще больше стала похожа на бизнес-леди.

— Номер Девятнадцать, сегодня ты неплохо провел игру.

В груди разлилась теплота. Она скрывала акцент, но ее голос все еще был сладковатым. На меня нахлынули воспоминания о недавнем вечере.

— Ты вспомнила мой номер, я польщен, — я приблизился к ней и наклонил голову. — Знаешь, я тут подумал…

— Видишь ли, задавать вопросы могу здесь только я, — произнесла она, отступая назад. — Таковы правила.

Казалось, она пыталась сказать мне что-то глазами, делая их широкими, а затем еще и кивнула головой. Неужели, она серьезно считала, что я пойму, что она имела ввиду?

— Вот как?

Она подняла подбородок — в ее фирменном не-выводи-меня жестом — а одну ладонь даже сжала в кулак.

— У нас ведь не будет той же проблемы, что и в прошлый раз, не так ли?

— Нет, мэм, — сказал я, не в силах сдержать улыбку.

Она сжала губы, и я мог видеть, как она сдерживалась, чтобы, не ответить мне какой-нибудь колкостью. Это было почти так же весело, как играть в бильярд. Я сделал еще одни шаг вперед, но она тут же отступила. Желание гнаться за ней по всей комнате было довольно сильное. Это, конечно, не очень поспособствовало бы моей цели, но мне хотелось увидеть, как она попытается держаться от меня подальше.

На пару секунд ее глаза опустились на мою грудь, а затем сразу же сфокусировались на моем лице. Она облизала губы и подняла блокнот.

— Итак, до того, как ты прервал меня, я хотела…

Дейн положил руку на мое плечо, но его глаза были направлены на Уитни.

— Эй, ты знаешь о вечеринке в «Кводе»? Тебе стоит прийти. Декер тоже там будет.

Она сжала свою ручку сильнее. Как и в прошлый раз, я решил, что она сломает ее, а чернила разбрызгаются по всей комнате.

— Почему ты думаешь, что это имеет для меня какое-то значение?

Дейн взглянул на меня. Наклон его головы и поднятые брови говорили о том, что он был удивлен. Он думал, что сейчас я скажу какую-нибудь слащавую фразочку. Обычно это был мой классический ход, причем, прошу заметить, с довольно высокой вероятностью успеха. Но я уже знал, что это только вернет ту Уитни, злую-репортершу, с которой я уже имел «удовольствие» встретиться на прошлой домашней игре. Я считал, сейчас у нас все наладилось, но догадывался, что она может указать мне на профессионализм и притвориться, что вечера за бильярдом никогда не было.

Наконец, когда тишина достигла неловкой точки, Дейн сказал:

— Просто так. Подумал, ты захочешь прийти и повеселиться.

— Не уверен, что она знает, что такое веселье, — заметил я. По крайне мере, уверен, эту версию термина она точно не знала. Я принял во внимание ее предупреждающие знаки, но если она думала, что я буду вести себя, словно марионетка, то очень сильно ошибалась. И поскольку она решила, что мы можем общаться без слов, я приподнял бровь. Твой ход, Репортерша.

Огоньки вспыхнули в глубинах ее синих глаз.

— Я здесь не для того, чтобы болтать о веселье. Я подойду к тебе позже, Дейн. Сначала, мне нужно закончить здесь, — она бросила на него взгляд, который заставил его убрать руку и отступить. Я еле сдерживал смех, но затем она обратила свой взгляд на меня, и я тут же выпрямился.

— Как я и говорила, неплохая игра, Декер…

То, как она произнесла мою фамилию, отчасти меня возбудило. Это означало, что она принимает игру, верно?

— …но ты пропустил тот быстрый отрыв в последней четверти, — добавила она с натянутой улыбкой.

Моя защита дала трещину.

— Возможно я и… Подожди-ка. В последней четверти?

— Когда двенадцатый номер другой команды перехватил шайбу. Мне, правда, нужно освежить твою память? Ты не думаешь, что мог удержать ее и, возможно, даже забить? После того как перестал бы выпендриваться,