Книга Петтерсы. Дети гор - Павел Алексеевич Воля
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Совершенно трезвой, твердой и быстрой походкой он отправился к месту своего ночлега.
Глава 27
Венчание
Издревле венчание на Руси считалось одним из самых богатых, праздничных и любимых в народе обрядов. Основы таинства своими корнями уходят глубоко в язычество, но и с принятием христианства о нем не забыли, и, видоизменившись, оно продолжило свою жизнь, став в итоге важнейшим элементом русской культуры.
По традиции подготовка к помолвке длилась значительное время с обязательным соблюдением всех принятых ритуалов, среди которых были сватовство, мальчишник, девичник, роспись приданого[164] и многое другое. В провинции свадьбы были не такие пышные и богатые, как в столице, но проходили с не меньшим весельем и размахом.
Рано утром 22 апреля 1866 года четыре кареты с приданым невесты отъехали от усадьбы Самарина к дому жениха. Началась суета финальной части подготовки к церемонии. Женщины закрылись в опочивальне Анастасии, чтобы помочь ей причесаться, напудриться и облачиться в свадебное платье. Мужчины занялись подготовкой экипажей.
За час до полудня, под овации и ликование всех собравшихся, на крыльцо родительского особняка вышла невеста. Сзади длинный струящийся шлейф белоснежного платья с кружевами поддерживали Эйша и младшая сестра Софья. Лицо счастливицы скрывала фата.
Самарин растекся в благоговейной улыбке. Возможно, Джорджу просто показалось, но на щеке ветерана блеснула слеза.
– Как же ты прекрасна, счастье мое, – тихо прошептал он.
Выждав несколько минут, для того чтобы вся публика смогла оценить красоту наряда и драгоценные украшения, дополнявшие его, Анастасия чинно спустилась к декорированной цветами и лентами карете.
Спустя три четверти часа невеста во главе кортежа из десяти экипажей с откидным верхом на белой тройке с бубенцами подъехала к храму. На пороге уже ждал жених в окружении родственников и свидетелей.
Церковь во имя архангела Михаила была полностью выстроена на средства Самарина. Ее закладку совершили сразу же после того, как ветеран вернулся с Крымской войны, в честь потерянного им сына. И по истечении трех лет на холме, в полуверсте от Хопра, вырос прекрасный храм. Он был пятикупольным, по количеству детей благотворителя, и имел два придела, освященных во имя Пресвятой Богородицы и Николая Чудотворца.
Вся процессия с гомоном и шумом вывалила из карет на улицу, тут же заполнив всю небольшую площадь перед храмом. Анна Федоровна, улучив момент, отозвала Марту в сторонку.
– У меня к вам будет небольшая просьба.
– Конечно, все что угодно.
Мама невесты слегка замялась, подбирая слова.
– Дело в том, что по закону родителям новобрачных нельзя присутствовать на церемонии[165]. Поэтому я бы хотела попросить вас присмотреть за моей девочкой, чтобы она вела себя достойно, а в случае чего, если потребуется, помочь ей. Да и потом, должен же мне кто-то будет рассказать в красках о том, как все было.
– Я с большим удовольствием исполню вашу просьбу, но ведь я не православная и не знаю ваших обычаев.
Анна Федоровна грустно улыбнулась.
– Бог един, Марта. Он видит все и не делает различий между нами, а судить он нас будет по делам нашим и помыслам. Вы очень хороший человек, как и вся ваша семья. Я это вижу, поэтому и прошу. А обряды наши, кто бы что ни говорил, не сильно отличаются. Да я и не прошу вас в них участвовать. Просто присмотрите за моей девочкой.
– Не переживайте, я все сделаю.
В момент этой беседы, не сговариваясь, а может, наоборот, договорившись заранее, Самарин отвел Джорджа в сторонку для разговора.
– Послушай, я тут вот что подумал. Мне в церкву нельзя, но в храм она должна войти под руку со своим отцом – посажёным отцом. Обычай у нас такой. Я, собственно, для этой цели тебя и пригласил. Нет у меня ближе друга, понимаешь?
– Посаженый отец? Кто это?
– Это одна из самых почетных должностей на православной свадьбе. У вас такое редко встречается. По сути, тебе нужно исполнить роль отца невесты.
– Я почту за честь сделать это для тебя, Алексей.
– Спасибо, друг, я в тебе не сомневался.
От свадебного поезда[166] до входа в храм была выстелена ковровая дорожка, на нее и вступил Джордж под руку с Анастасией. В другой руке невеста держала букет из роз, лилий и гладиолусов нежно-розового цвета. У входа в храм их уже ожидал жених. Высокий, худощавый парень с темными глазами, гладковыбритым скуластым лицом и добродушной улыбкой.
«А у них получатся красивые дети», – глядя на юношу, подумал Петтерс.
Едва переступив порог церкви, Джордж бережно передал невесту ее избраннику. Далее, вплоть до аналóя[167], где их ждал священник, они должны были идти уже рука об руку по атласной красной дорожке. Сразу за молодыми церковь наводнили многочисленные гости свадьбы.
Исповедавшись, причастившись и прочитав молитву, венчающиеся преклонили колени на обшитые красным шелком подушки у аналоя с раскрытой Библией. Тут же за их спиной возникли два свидетеля, коих всего было по трое с каждой стороны. Парень и девушка взяли в руки увесистые венцы[168] и замерли, держа их над головами брачующихся. Началось таинство обряда.
Спустя час свадьба под переливы колоколов с шумом и гамом выплеснула на церковную площадь. Вышедших на лестницу жениха и невесту гости стали осыпать монетами и лепестками цветов. Звон монет сливался с колокольным, создавая неповторимую для человеческого слуха и души торжественность. Только и поджидавшие этого момента крестьянские дети ловко сновали между ног гостей и подбирали, соревнуясь в проворстве, разлетавшиеся по земле медяки и серебро.
Не успели Марта и Джордж прийти в себя, как к ним подбежали беспокойные родители невесты.
– Ну, как все прошло? – интересовался отец.
– А свечи не гасли? Ничего не упало? – вторила ему супруга.
– Алексей, Анна, пожалуйста, не волнуйтесь, – постаралась успокоить их миссис Петтерс. – Все прошло просто замечательно!
– Ну, слава богу, – выдохнула мать и незаметно смахнула слезу белоснежным платком. – Спасибо вам, друзья, вы очень сильно нас выручили.
Самарин деловито подбоченился и расправил ладонью усы.
– Все! Теперь можно и за праздничный стол! По нашим традициям первый день принято гулять в доме жениха, но я позволил себе немного… подкорректировать обряд. Неча! Ну, и надо сказать, спорить со мной никто не стал.
Джордж слегка улыбнулся:
– Очень хорошо их понимаю. Алексей, слава о твоем несносном характере достигла уже всех уголков земли от Лондона до Пуэрто-Ри́ко[169]. Каждый знает: если тебе насолить, ничего хорошего не жди.
Самарин самодовольно оскалил зубы:
– И то верно. А посему, гости дорогие, милости прошу в наше имение!
Свадебный поезд, удлинившийся вдвое за счет экипажей со стороны жениха, запылил по проселочной дороге к дому невесты. Ехавший в одной из карет Герман встал во весь рост, держась за голову своего попутчика, чтобы не вывалиться за борт.
– Скучно едем, братцы! – проорал он во все горло. – А ну-ка, запевай!
Тут же со всех сторон хором заголосили девки:
Винный мой колодец,
Винный мой, студеный,
А что в тебе воды нет?
Конь воду выпивал,
Копытичком выбивал.
Удал добрый молодец, Сергей Никанорович,
Куда ездил, отъезжал?
В Пензу-город отъезжал,
Вывозил, вывозил
Пензенску девчонку!
Так, с песнями да гиканьем, кортеж ехал до усадьбы Самарина, к уже накрытым во дворе столам.
Что-что, а гулять русский народ умеет. Веселье и танцы окончились далеко за полночь, правда, Петтерсы не стали дожидаться финала и разошлись по комнатам раньше остальных. Самарин обещал гостям знакомство с местными ремеслами, баню и рыбалку, поэтому было необходимо набраться сил для будущих свершений.
На следующий день, рано утром, в дверь комнаты хозяина поместья яростно забарабанили:
– Алексей Степанович! Алексей Степанович! Проснитесь! Беда!
Спустя минуту послышалось недовольное ворчание. По паркету зашаркали тапочки. Дверь отворилась. На пороге, в одном испóднем[170], с заспанным и помятым, но все еще счастливым лицом, стоял Самарин.
– Глашка? Чего тебе?
– Беда, кормилец! Ой, беда!
Женщина закрыла ладошками рот и тихо завыла.
– Цыц! Не голоси. Говори толком, что случилось?
– Они пропали. Совсем. Понимаете?
