Книга Еще один день на войне. Свидетельства ефрейтора вермахта о боях на Восточном фронте. 1941–1942 - Хайнц Килер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глаза человека светятся на темной глади его бытия. Чем прекраснее они сияют, тем выше любовь, тем чище движущий им дух. Сегодня Танины глаза светились очень ярко…
12 февраля
У Йозефа все еще держится высокая температура. Он уже не может нормально говорить и стал лепетать, как младенец. Он то и дело хватает меня дрожащими руками. Остекленевшими, уже почти безжизненными глазами на меня смотрит умирающий. Однако Буко после утреннего осмотра остался спокоен. Он достал кислородный аппарат и дал Йозефу подышать. Порция кислорода явно укрепила больного. Глюкоза и строфантин тоже способствовали укреплению, и теперь у меня снова затеплилась надежда.
Дед Филипп смотрит на меня по-детски, потрясенными глазами, словно не может поверить в такие страдания. Он сказал, что во всем виновата война. Да, все так говорят и проклинают войну; но кто она такая на самом деле, как ее схватить, как уничтожить? Возможно, война – это сила, которая сидит в каждом из нас, словно какая-то вина за все содеянное зло, и я считаю, что мы сможем победить ее, лишь стремясь стать лучше…
Я считаю, что война – это ад отчаяния, который постоянно переживает демон (все еще сидящий в нас). И демон этот, по словам Рейнгольда Шнайдера, «безмятежно страдает от собственной сущности». Но какая польза от знаний и слов? Малейший, самый ничтожный акт милосердия гораздо могущественнее самой сильной философии.
На сердце у меня неспокойно. Боюсь, наш Йозеф умрет. Может, его дух уже незаметно витает в хижине? Разве он уже не окутал изможденное сердце нашего товарища? Храбрые хозяева помогают мне буквально во всем. Старик Филипп попросил разрешить ему ночью подежурить рядом с больными. Таня не отходит от соломенной постели Йозефа.
Буко пока что не теряет надежды. У Йозефа ведь было здоровое, крепкое сердце. Он должен пережить лихорадку. Так считает Буко. А мне нужно быть готовым к тому, что и других товарищей ожидают подобные кризисы. Неужели я смогу выдержать такое в одиночку? Я сказал Буко, что мне активно помогают Таня, Филипп и родители девушки. Вот так мы вместе с русскими боремся за жизнь товарищей…
Пунцель спросил, скоро ли Рождество. Видимо, он забыл, что оно уже прошло. Он даже не знает, что находится в России, что идет война. Он спросил, правда ли, что Таня – моя жена и почему мы так заботимся о нем. Он вдруг укоризненно посмотрел на меня пылающими глазами, встрепенулся и отчаянно попросил забрать его «домой». «Хочу там отпраздновать Рождество!» – громко закричал он…
13 февраля
Сегодня Йозефу получше. «Еще два дня… – сказал Буко. – И тогда он выкарабкается». Лихорадка идет на убыль. Пока что Йозеф ничего не может есть. Он превратился в скелет. Но сознание постепенно возвращается к нему. Он даже произнес несколько четких фраз и молился, сложив руки.
А вот у остальных, наоборот, дела пока идут неважно. «Главное, чтобы они не простудились», – сказал Буко.
На моих плечах огромная ответственность за жизни товарищей. Необходимо постоянно поддерживать тепло и следить, чтобы не было сквозняков!
Когда я на несколько мгновений выхожу за дверь и вдыхаю морозный воздух, чувствую себя другим человеком. Только в такой момент осознаешь, какой это все-таки драгоценный дар – здоровье…
Тот, кто переживет эту войну, кто вернется на родину здоровым, должен быть вечно благодарен судьбе. Просто за то, что остался жив…
Разве не бывает здоровых людей, которые в душе чувствуют себя больными и несчастными, больных, у которых просто неисчерпаемое внутреннее богатство? Разве тот – калека, кто потерял руку или ногу? Нет! Вечно недовольные, неблагодарные, эгоистичные, вечно перекладывающие вину на других, люди с грязными сердцами – вот настоящие калеки!
Старик Филипп – это живой пример человека с чистым сердцем. Он плетет тапочки для больных и напевает что-то грустное. Узнав, что теперь Йозефу лучше, старик сразу оживился. Ранним утром, когда над лесом взошло солнце, он позвал меня за дверь и, встав у порога, напевал русские песни, из которых я понял совсем немного. Его песни были своего рода гимном солнцу. Он называл его пылающим Божьим оком.
Что такое солнце? Разве не сердце мира? Разве человеческое сердце не напоминает солнце? Оно не охладеет, пока человека не положат в землю, и даже во тьме оно все еще светится…
14 февраля
Йозефу значительно лучше. По-моему, он пошел на поправку. Буко явился к нам раньше обычного. Я показал ему термометр Йозефа. Он изо всех сил старался подавить охватившую его радость. «Ничего, остальные тоже поправятся», – уверенно сказал он и назначил инфузию для маленького Пунцеля, у которого сейчас очень высокая температура. Рейнгольд и Кирхгофф уже на пороге кризиса. Я бодрствую день и ночь, а Таня по мере сил мне помогает. В редкие минуты отдыха мы садимся за стол, а иногда ненадолго выходим вместе из избы.
Ли я не напишу ни слова о больных сыпным тифом, за которыми здесь ухаживаю, иначе она подумает, что я непременно заражусь. Правда, вчера мне и в самом деле было как-то нехорошо. Даже немного поднялась температура, но сегодня уже лучше…
Пунцель сегодня попросил меня отправить домой две его машинки для стрижки волос и бритву. Он отказался от надежды. Он думает, что умирает…
15 февраля
У Йозефа едва снова не началась лихорадка…
Буко сегодня отчитал Пунцеля. Когда Пунцель сказал, что все напрасно и что он уже чувствует приближение смерти, Буко насупился, а потом вдруг рассмеялся. Он неожиданно назвал Пунцеля по имени. «Максель, – сказал он, – ты просто дурак. Другим ты придаешь мужества, а о себе что-то совсем забыл».
Пунцель, казалось, несколько успокоился после такого внушения. Он уже спокойно дал себе вколоть глюкозу и строфантин, а вдобавок еще и камфору, а вечером, когда Буко снова пришел его осмотреть, в глазах у маленького парня стояли слезы. Ему было стыдно. Это так растрогало Буко, что тот молча отвернулся. «Вы все скоро отправитесь на родину», – утешил он потом наших больных.
В книге Рейнгольда Шнайдера я прочитал сегодня такие слова: «…если от нашего сердца исходит чистая сила, то сила свыше ей отвечает». Откуда она у нас, эта сила?
Откуда берутся страдания? А смерть?
Бедняга Йозеф еще так слаб, что едва может поднять голову. При первом испражнении он испытал ужасную боль. У
