Книга Сердце из хризолита - Эля Рин

Линия рода в тебе не проявилась, что ж поделать. Читай книги, учи этикет, и давай добавим уроки танцев по четвергам…”

Так что, скорее всего, Лойтер ошибся.

Не прошло и десяти минут, как он появился за спиной у Кейда и торжественно провозгласил:

— Господа путешественники, ваша карта готова, добро пожаловать в полет! — и шутливо поклонился.

И мы прошли следом за ним по темной тропинке к каменной площадке, гладко отполированной и тускло светящейся по краям. Сначала я подумала, что это краска, но подойдя поближе, поняла, что это узор из перламутра. Маленькие кусочки ракушек были подогнаны друг к другу, словно мозаика. А когда мы вместе с Кейдом шагнули на камень, свечение начало набирать силу, и над перламутровой вязью затанцевали разноцветные искры.

Кейд махнул рукой Лойтеру — мол, все хорошо! — и протянул мне руку:

— Грета, позвольте пригласить вас на танец?

— Что за танец? — спросила я, шагнув к Кейду. Моя рука у него на плече, его рука у меня на талии, ладонь в ладонь, глаза в глаза.

— Я мог бы просто предложить держаться за локоть… Для того, чтобы вместе проходить портал, нам обязательно нужно прикасаться друг к другу, — после этих слов Кейда я почувствовала, что краска приливает к щекам и опустила глаза. — Но подумал, что танцевать — это гораздо романтичнее!

Я робко улыбнулась и посмотрела ему в лицо. Кейд смотрел на меня с таким счастьем, с такой радостью во взгляде, как будто этот танец сейчас составлял весь смысл его жизни. И не знаю, показалось мне, или у Лойтера и в самом деле в глубине заросшего сада прятался целый оркестр, но вокруг заиграла удивительная музыка. Она звенела хрустальными колокольчиками, звала в полет, манила в дальние страны, наполняла сердце беспричинной радостью и увлекала прочь, прочь отсюда…

И мы начали танцевать.

Шаг — и вокруг вместо сада раскинулось горное плато. Снежная крошка в лицо, гранитные скалы и близкое-близкое небо.

Шаг — и вокруг послышался рокот волн. Мы были на верхней площадке огромного маяка, а вокруг кричали чайки.

Шаг — и вокруг разлился сладкий запах водных лилий и кувшинок. Где-то рядом с деревянными мостками, на которых мы оказались, кричала цапля.

Шаг — и воцарилась полная темнота.

Шаг — и в тумане застрекотали цикады.

Шаг…

Шаг…

И шаг…

Мы кружились и кружились, мир вокруг плыл и менялся, словно картинки в калейдоскопе, но это было неважно, совсем неважно.

Неважно, пока моя рука лежала в руке Кейда.

Пока мы смотрели друг на друга.

А потом еще шаг — и мы оказались в зале с высокими сводчатыми окнами, за которыми перемигивались огни и слышался уличный шум.

— Спасибо за танец, — проговорил Кейд — Мы прибыли.

6.6

Здешнего хранителя портала я толком не успела разглядеть: он быстро кивнул Кейду, скользнул по мне равнодушным взглядом и исчез. Сияющая вязь заклинаний вокруг каменного круга потускнела и погасла. Я осторожно сошла с него и почувствовала, как дрожат ноги. Как будто я бежала и бежала, быстрее ветра, устала, запыхалась, а сзади — погоня, поэтому останавливаться нельзя, хотя сердце уже выскакивает из груди…

— Грета! — громкий голос Кейда разрушил наваждение. Я вздрогнула и прижала руки к груди. Сердце колотилось, как сумасшедшее. — Грета, дышите глубже. Это эффект сопряжения порталов. Скоро пройдет.

— Что именно… пройдет?

— Вам, наверняка, показалось, что вы куда-то спешите, бежите, едете… — улыбнулся Кейд. — Это инерция перемещения. Магия переноса не гаснет мгновенно, она будоражит кровь и дарит иллюзию движения.

— Так вот что это было, — я облегченно вздохнула. Ведь на какой-то ужасный миг мне показалось, что я снова бегу от собак, а поезд, Верден, искаженное время, а главное, Кейд — это всё сон, игра воображения.

Я тряхнула головой, закусив губу. Вот уж нет. Не хочу и не буду думать о том, что мужчина, которого я люблю, показался иллюзией. Пусть даже совсем ненадолго.

Через минуту сердце и вправду успокоилось, а тревога улеглась. Кейд подхватил с портальной площадки наши саквояжи — я и забыла о том, что у нас были с собой вещи! — и протянул мне руку.

— Пойдемте?

Я кивнула.

Спустившись по мраморной лестнице с широкими ступенями, мы оказались в небольшом зале с массивными дверями на улицу. Рядом с ними на хлипком стуле сидел и сонно посапывал страж. Кейд приложил палец к губам и подмигнул мне:

— Не будем его будить!

Отпустил мою руку, на цыпочках прошел к дверям и медленно, беззвучно отодвинул одну из створок. Обернулся ко мне, абсолютно по-мальчишески, хитро и одновременно наивно улыбнулся и мотнул головой. Бежим, мол? Я подхватила подол, чтобы он не шуршал по полу, и крадучись пошла к дверям. Едва я скользнула на крыльцо, как Кейд шагнул следом, поставил саквояжи, обеими руками надавил на створку и вернул ее на место. Как будто так все и было.

А я смотрела на яркие фонари, на светящиеся окна домов, слышала шум толпы над одной из главных улиц столицы, такой непривычный после тихого Вердена, и чувствовала, что задыхаюсь. Я и раньше никогда не любила суету столичной жезни, а теперь она просто оглушала.

Самый суетный город королевства.

Самый главный.

Миресс, новая столица, гордость и любимое детище последних королей.

Кейд мягко положил мою ладонь себе на локоть.

— Мы не будем брать экипаж, чтобы не привлекать лишнего внимания. Тут совсем близко. За углом.

— Куда мы идем?

— В гостиницу. Я представлю вас своей сестрой. Простите, что мне придется солгать при вас, но боюсь, это самое очевидное объяснение, которое не вызовет ненужных расспросов.

— Конечно, Кейд, я ведь не думала, что вы…

— Мне просто хочется, чтобы вы не видели темных сторон моей натуры, — улыбнулся он. — Нерационально. По-детски. Хочется, чтобы вы думали, будто я идеален.

— А разве это не так? — рассмеялась я.

— Нет, — вздохнул он. — Но стараюсь быть таковым.

Гостиница оказалась просто роскошной. Некоторые кресла в холле по количеству позолоты на подлокотниках могли бы поспорить с любимой мебелью моей матушки. Пока я рассеянно разглядывала обстановку, Кейд поговорил с регистратором за стойкой и получил у него массивный ключ с блестящим брелоком-табличкой.

— Третий этаж, все левое крыло в вашем распоряжении, — сказал он, провожая меня вверх по лестнице. — Не помню,