Книга Чертов ангел - Инга Максимовская

— Они нас убьют, и кучу народа. Соня с кем останется, ты думал? Ты вообще о чем нибудь думаешь, когда нибудь? — больше не сдерживаясь прорала я. Адреналин прошел по венам горячей волной, выбивая из мозга все идиотские страхи. Я себе в жизни не прощу, если из — за меня кто — то пострадает. Именно поэтому я когда — то бросила «катать». Но об этом позже. — Сворачивай, мать твою, там в пяти километрах заброшенный полигон. Постарайся не облажаться.

— Я тебя убью. Если выживем. Я тебя привяжу к столбу, раздену догола, обмажу медом…

— Потом дорасскажешь свои эротические фантазии, — глупо хихикнула я, подбрасывая в руке «лимонку». Поголдский закатил глаза, резко крутанул руль и буквально ввинтился в узкий проулок. Бандиты в джипе среагировать не успели, промчались мимо, что дало нам несколько минут форы.

«Меткий глаз, косые руки» — так называл меня папа. Он хотел видеть меня сильной, ловкой и умной, как индейца. Вернее, он хотел мальчика, и чтобы тот обладал всеми этими замечательными качествами, но получилось то, что получилось. Не всегда наши мечты сбываются, даже самые разумные. Вселенная постоянно вставляет палки в колеса, тормозя «сбычу мечт», и всячески издеваясь над просящим. Так например вышло с моим папулей. Богиня удачи показала ему средний палец, издевательски хохоча в своих небесных чертогах над несчастным каталой, и подарила ему красавицу дочку, вместо вожделенного наследника. Но он не отчаялся. Просто решил, что из любого дурака, в моем случае дуры, можно слепить все что угодно. У него получился индеец по имени «Золотой косячина» И вот, я перед вами, во всей красе, так сказать. Стою, отклячив задницу, на заднем сиденьи ворованной машины и, зажмурив один глаз, целюсь в, полный народа джип, чтобы прицельно метнуть гранату. Выходит, как всегда, плохо, потому что покалеченный Мазератти, мотается по проселочной дороге, как пьяный ишак по заваленному навозом хлеву.

— Эй, не дрова везешь, — прикрикнула я на Синоптика, — я и так не очень сильна в меткости, чтоб ты знал.

— Господи, милый Боженька, за что? — простонал балбесина, пытаясь удержать взбесившегося скакуна, который давно лишился покрышек, потому и вилял, скрипя дисками по хреновой, покрытой выбоинами дороге. Ну ладно, хоть хороший асфальт не разворочу, его, итак, не шибко много на просторах нашей любимой родины. — Анфиса, да бросай ты чертову гранату. Теперь у нас только один шанс уйти живыми и он в твоих шаловливых ручонках.

— Банзай, — заорала я, выдергивая чеку. Вот не верьте фильмам, где прекрасная героиня с легкостью дергает проклятущее кольцо, а потом метко бросает смертоносную «лимонку». Враки. Чертов предохранитель стоит намертво, я думала оторву себе пальцы. — Гони, ямщик. А то накроет.

— Оооооо, — взвыл Погодский. Мазератти рванул вперед, как кривая стрела. Смертоносная лимонка вырвалась из моей руки, и полетела в сторону не ожидающих такого западла, бандосов. Джип заюлил по дороге, как подскользнувшийся на сопле бегемот. Я почти не промахнулась. Взрыв вспорол асфальт перед агрессивной «мордой» бандитской тачки. Я только сейчас рассмотрела, что это дорогой Хаммер. Автомобиль вздрогнул и на полном ходу воткнулся носом в воронку оставленную взрывом. Я восторженно смотрела, как тело Аллесгута, влекомое силой инерции вылетело из люка, и закувыркалось в воздухе. Синоптик хохотнул, не сводя глаз с зеркала заднего вида. Блондинчик пролетел через огненный заслон, оставленный лимонкой и со всей силы шмякнулся об выщербленный асфальт. Из джипа высыпала братва и ломанулась на подмогу к своему шефу.

— Иногда, твоя дурость действительно выручает, — похвалил меня Погодский, от чего я зарделась, шо майская роза. Не, ну а чего? Доброе слово и кошке приятно. — Только вот теперь на нас откроют охоту, и операция буря в пустыне, по сравнению с ней будет детскими «колясками» в песочнице. Уж поверь.

— У меня есть еще гранаты, мальчик, — презрительно вякнула я, — гранаты и жуткое желание жить. А имея это, я сверну горы.

— Это я уже понял, — обреченно вздохнул Синоптик, выруливая на трассу.

Дальше ехали молча. Адреналин выжег все эмоции, оставив внутри звенящую пустоту. Я даже задремала, но почувствовав, что машина снижает скорость открыла глаза и уставилась на отбойник моста.

— Эй, ты чего задумал? — спросила, хоть и поняла сразу чего ждать.

— Выметайся. Ты, кажется, в разбег хотела? — в в голосе Антона звенела сталь. — Ты была права, так нам будет легче скрыться.

— Эй, мы в ответе за тех, кого приручили, — я не была уверена, что теперь хочу остаться совершенно одна, на международной трассе, в платье, похожем на половую тряпку. Да и фасончик у него, после всех треволнений, был слишком уж зазывным. Чего стоил только разрез на заднице, порванный мною во время вылазки из туалетного окна.

— Детка, ты меня не приручала. Этого еще никому не удавалось, — поморщился Синоптик, обходя машину. — вытряхивайся сама, или я тебя выволоку силой.

— А ты попробуй. И вообще — то, я имела в виду, что это ты должен меня защищать. Я ведь по твоей вине оказалась в таком положении.

Погодский открыл дверцу и вытянул мое сопротивляющееся тельце из покалеченного Мазератти.

— Сука, — выдохнул он, когда я, изловчившись, укусила гада за предплечье.

— А ты козел, — заорала я ему уже в спину. Погодский молча ушел. Зашагал к водительской дверце, не оборачиваясь. Сел за руль и стартанул с места так, что меня обдало волной мелкого гравия вылетевшего из под простреленных колес. Я заорала, когда машина пробив перила моста, взлетела над водной гладью. Через минуту в воздух взметнулся столб воды, и наступила тишина. Подползла к пробоине в ограждении. И заскулила, как раненая псинка.

Глава 21

Дайте женщине точку опоры, и она свернет с оси землю. Дайте испуганной женщине вязальную спицу, и она пробурит эту же несчастную планету насквозь, достанет из земной мантии эликсир бесстрашия, вырвет из жадных лапок демонов душу нужного ей человека, и насильно вернет на землю.

Я рванула остатки юбки, мешающие движениям и ломанулась к осколкам каменного мостового бордюра. Встала на карачки, и едва не взвыла от бессилия. Метров двадцать до воды, не меньше. Высота семиэтажного дома. Честно говоря, высоты я боялась до ужаса. С тех самых пор, как моего отца приговорили его подельники, сбросив из окна высотки. И этот седьмой этаж, до сих пор преследует меня во снах. Все время кажется, что я лечу, но до земли долететь не успеваю. Просыпаюсь в холодном поту, задыхаясь от беззвучного крика. И знаю, что именно это испытывал папа, только вот конец его падения оказался более печальным. Он не смог проснуться. Выдохнула, поднимаясь с карачек, и начала пятится задом, прикидывая приблизительное расстояние для разбега. А куда деваться, не могу же я бросить этого подонка подыхать в ледяной воде. Хотя, почему не могу? «Да ладно, просто закрою глаза, это не страшно»: мысленно увещевала я себя начиная разбег, до боли зажмурив свои ясные очи.