Книга Лисы и львы - Инна Шаргородская

И, выйдя обратно на крыльцо, посмотрел на соседний дом.

– У Андреевых свет горит, – сказал. – Зайти, что ли? Не знаю, с чего их занесло на дачу среди зимы, но вдруг они кого-то здесь видели?

– Зайдем, – вздохнула Клементина.

Дуду без особого интереса тоже глянул на светящиеся окна по соседству. И в следующий миг вытаращился на них во все глаза.

Остатки расслабленности смыло с него словно горячей волной.

Та самая дача… ох, ничего себе продолжает сплетаться клубок! Угораздило же неприкаянных выбрать ему помощника!

– Че столбенеешь? – весело спросила Элис, пройдясь мимо колесом. – Призрак увидал?

Юмор оценить Дуду оказался не в состоянии, но намек на него воспринял и даже хихикнул в ответ, судорожно пытаясь сообразить в это время, чем может обернуться столь неожиданный поворот событий. Собрание действующих лиц в новых декорациях. При котором без объяснений не обойтись, причем со стороны всех…

– Ой, – взвизгнула Элис, тоже сообразив. – Да это ж хата, где твои девчонки сидят! Что щас будет!

Что будет?… Скорей, надо предупредить Пиви, пусть спрячутся…

– Нет, не зайдем, – решил вдруг Кароль, и Дуду, уже изготовившийся к рывку, замер. – Некого им было тут видеть. А мне светиться ни к чему, особенно перед старыми знакомыми. Сто лет не виделись, с расспросами пристанут… Поехали обратно.

Элис вывалила наружу, самым неприглядным образом, язык с колечком.

– Бе-е, – сказала кисло. – Сорвалась развлекушечка…

– И слава Богу! – пылко вскричал Дуду. – Так, дорогая… я задержусь немного, ты последи пока за ними одна. Скоро догоню!

* * *

Пользование магаксом, как оказалось, требовало некоторых усилий.

Не то чтобы это было пользование в прямом смысле – обсидиановый камушек смирно висел себе на шнурке и выполнял свою работу даже без прикосновений к нему. Однако шамана Прохора Катти почти не понимала, если не напрягалась при этом, стараясь уловить за незнакомыми словами мысленный образ. Не слишком легкое дело, когда речь идет о вещах, которых раньше видеть не приходилось. Особенно если не понимаешь, как именно ты это делаешь, какой механизм в себе включаешь…

Что такое «джинсы», ей удалось понять, только когда они оказались перед ней. Тесные штаны из плотной, неровно крашеной в блекло-синий цвет ткани. Кошмар какой-то… Но привередничать не приходилось – в летней юбке было холодновато даже и в протопленном доме. Пришлось в них втиснуться и кое-как замаскировать это безобразие при помощи того, что Прохор назвал свитером. То бишь связанным из шерсти балахоном длиной почти до колен, прикрывшим бесстыдно обтянутые бедра.

Но увиденное в зеркале Катти неожиданно понравилось. Там отражался тоненький, стройный мальчик с веселой копной соломенных кудрей на голове, с румянцем на щеках. Немножко озорной с виду, ни чуточки не похожий на то унылое, бесцветное существо, которым она была еще так недавно. И двигаться в этих джинсах оказалось легко и ловко. Они не сковывали движений, как мешковатая юбка, и даже придавали им непривычную грациозность.

Пиви, облачившись в точно такой же наряд, тоже постройнела и удивительным образом стала выглядеть намного женственней. Неуклюжесть куда-то подевалась…

– Да я привыкла просто к штанам, – отмахнулась она от комплимента Катти. – У меня на родине женщины давно их носят, хотя и не такие.

Но видно было, что комплимент ей приятен, и за ужином она вдруг начала поглядывать на хозяина дома с некоторым кокетством.

Катти за нее порадовалась. Ведь подруге уже стукнуло двадцать пять, а счастья она до сих пор не знала. Как и любви. И то сказать – какая любовь, когда тебя постоянно и бдительно стережет незримый призрак бывшего мужа?

Правда, Прохор на нагаданного ей когда-то брюнета, красивого и состоятельного, совсем не походил. Но ведь и жизнь Пиви, надо полагать, двинулась по иному руслу с того времени, как она вмешалась в судьбу и приворожила Дуду Альенсу, не в ту сторону, где поджидал ее обещанный суженый, и, возможно, теперь им мог оказаться любой другой человек?…

Ужинать сели поздно – пока хозяин дома готовил сосиски с макаронами, девушки по очереди принимали душ, которым Катти еще пришлось учиться пользоваться, потом они осваивались в новой одежде… словом, время пролетело незаметно.

Но впереди по-прежнему была бездельная ночь, мысль о которой навевала тоску. Заснуть надежды нет, заняться нечем, кроме как снова попытаться убедить Пиви встретиться с Князем. Чем больше сама Катти думала об этой встрече, тем более желанной она ей представлялась. Соперничать с Князем в поисках универсуса… вот уж чего совсем не хотелось бы. Куда охотней Катти помогла бы обоим, и ему, и подруге. Знать бы еще как…

Это было самым слабым местом во всех ее аргументах в пользу объединения. Пока что Катти чувствовала себя скорей обузой, чем помощницей. У Пиви есть Дуду, уникальный добытчик информации, у Князя – магические силы. А у нее что?

Ничего. Только необъяснимая уверенность, что действовать сообща – лучше…

За едой почти не разговаривали, но, когда уже пили чай, Пиви принялась расспрашивать Прохора о его мире. Кто правит им да как правит, да на каком уровне пребывает технический прогресс… Многие слова по-прежнему оставались для Катти непонятными. Сначала она еще делала над собой усилие, пытаясь уловить смысл, потом устала. Впечатлений за последние дни и без того было многовато. В какой-то миг ей даже захотелось снова очутиться на заднем крыльце «Веселой утки» с видом на родной огород. Посидеть в тишине, любуясь лунами, подумать не торопясь…

И вдруг Прохор неожиданно дернулся, расплескав свой чай. Умолк на полуслове, потом недовольно проворчал:

– Хоть бы «здрасте» сказал! – и застыл, к чему-то прислушиваясь.

Дуду явился – поняла Катти. Так же дергалась и Пиви, когда тот начинал орать ей в ухо без предупреждения.

Ностальгические мысли о родном огороде вмиг вылетели из головы, и Катти с напряженным ожиданием уставилась на хозяина дома. Ах, если бы она сама могла поговорить с этим духом!

Прохор сперва удивленно поднял брови. Потом нахмурился, покачал головой. Вздохнул через некоторое время и печально закивал, как человек, которого вынуждают сделать что-то неприятное, от чего невозможно отказаться. Наконец он взглянул на Пиви, буркнул:

– Твоя очередь, – и, встав из-за стола, вышел из кухни, доставая на ходу из кармана крайне занимательную штуковину, которая, как уже знала Катти, называлась мобильником.

Пиви тоже вздрогнула и принялась гримасничать, как обычно.

– Спроси про Князя! – шепотом напомнила Катти.

Та кивнула.

Череда выражений на ее лице мало чем отличалась от Прохоровой – удивление, недовольство, раздражение, разочарование. Следя за ней, Катти постепенно падала духом. Ничего хорошего это не сулило.