Книга Искатели - Сергей Волков

Паганель раздал нам респираторы и махнул рукой, мол, вперед! И начал первым спускаться по старым, выщербленным ступеням…

* * *

Мы шагали по мокрому, грязному туннелю, прислушиваясь к далеким уличным шумам. Впереди, светя фонариком, бодро шел Паганель, уверенно поворачивая в боковые коридоры, протискиваясь в узкие лазы, перешагивая через кучи гниющих отбросов. За ним, тревожно озираясь, широким шагом, стараясь не отстать, спешил Борис, а я замыкал шествие, периодически оглядываясь. Мне все время казалось, что сзади, в освещенных тусклым, пробивающимся сквозь сливные решетки, светом, коридоре за нами крадется какая-то мерзкая, покрытая гнилой слизью тварь. Прямо Толкиен какой-то, «нисхождение в Казад-Дум», Горлум и компания…

Зловоние в коллекторе стояло такое, что не надень мы по совету Паганеля респираторы, мы давно бы задохнулись. То и дело попадались трупы «домашних любимцев», сверху, с бетонного потолка свисала липкая, серая слизь.

- Сейчас будем спускаться глубже! - глухим голосом прокричал из-под респиратора Максим Кузьмич.

Мы свернули в боковой коридорчик и по очень замусоренному пандусу побрели в глубь подземелий. Вскоре луч фонарика выхватил из мрака высокую арку, за которой заблестела вода.

- Это подземная река! - прогудел Паганель, выходя на узкую кромку.

В низком, сводчатом туннеле действительно текла настоящая река - широкий, полноводный поток, чуть курящийся испарениями. Темная вода несла всякий мусор, проплывали, покачивая горлышками, бутылки, в окружении палок, бумажек, окурков…

Мы, прижимаясь к стене, неудобно согнувшись, чтобы ненароком не соскользнуть в воду, заковыляли вдоль подземного Стикса.

- Максим Кузьмич, далеко еще? - пробубнил Борис, поправляя маску респиратора.

- Дойдем до мостика, а там - направо, и станет получше, суше, и респираторы можно будет снять, - не оборачиваясь, ответил Паганель.

Ему, с его ростом, приходилось хуже всех - закругляющийся свод вынуждал археолога согнуться буквально в три погибели, в таком положении и стоять-то трудно, а тут нужно было двигаться, идти вперед.

Мостик - бетонную плиту, лежащую над потоком, мы увидели минут через десять. На другом берегу виднелось темное полукружье прохода.

- Нам туда! - махнул рукой Паганель, первым шагнув на мокрый бетон.

Гуськом перейдя мост, мы вступили под кирпичные своды нового, узкого и сухого тоннеля. На своем лице я ощутил ток воздуха - словно холодный ветерок подул. Наш предводитель снял респиратор и повернулся к нам.

- Все! Канализационные коллекторы кончились! Сейчас мы приближаемся к метро, к Калужско-Рижской линии. Будьте осторожны, не теряйте меня из виду!

Мы с Борисом тоже стянули душные, мокрые респираторы, и сухой, бедный кислородом, холодный и затхлый воздух подземелий ударил в ноздри. Я скривился, а Борис, напротив, с наслаждением вдохнул и даже закурил.

Мы шли за Паганелем в том же порядке, что и раньше.

- Максим Кузьмич! - спросил Борис, догоняя нашего проводника. - А если и тут неудача? Если он и не появлялся на этой… базе?

- Но проверить наши предположения мы все равно должны! Может быть, найдется кое-что из его вещей, если уж он сам не появится. В любом случае исключать такую возможность мы не можем.

Неожиданно впереди замаячил свет.

- Это рабочий тоннель метро! - пояснил Паганель. - Тут безопасно, и никого нет. Мы пройдем по нему, потом пересечем действующую линию, а там уже рукой подать.

С грохотом и шумом пронесся где-то совсем близко поезд метро. Я поежился - было прохладно, да и страшновато. Я читал все эти модные в начале девяностых годов статьи про гигантских тараканов и полутораметровых крыс в московском метро, и хотя понимал, что все это - чушь, все равно дрожал от страха…

От бдительного Паганеля не укрылось мое состояние. Он обернулся и чуть насмешливо сказал:

- Принц Оранский во время битвы кричал, обращаясь к самому себе: «Дрожишь, дрожишь, проклятый скелет?! Ты бы вообще умер от страха, если бы знал, куда я тебя поведу!» За точность цитаты не ручаюсь, но смысл передан верно. Воля и разум должны управлять человеком, все остальное - чепуха!

Я промолчал в ответ, но настроение мое, и так не очень хорошее, испортилось окончательно. Я сперва не мог понять, в чем дело, а потом вдруг ощутил, что мне очень не хватает того странного чувства уверенности в себе и легкого звона из-за облаков, который я впервые услышал у ларька, ежась под взглядом Дрюниного качка.

И еще я понял, что это такое - огромное, пугающее и в то же время вызывающее непонятную симпатию - ворочалось надо мной в облаках. Это была Сварга, золотая Сварга, кузница судеб смертных. Эх, жаль, тетради пропали, я бы перечитал записки профессора еще раз…

Рабочий коридор метро, освещенный скупым светом тусклых, покрытых, казалось, вековой пылью, лампочек, повернул и вывел нас к широкому и высокому, похожему на гигантскую трубу, тоннелю. По его стенам висело множество грязных кабелей, а на земле светились холодным металлическим блеском рельсы. Где-то слева слышался гул набирающего скорость поезда. Метро…

Паганель погасил фонарик и потащил нас в узкую, но глубокую нишу.

- Не надо попадаться на глаза машинисту. Он может доложить на следующей станции, что в тоннеле посторонние.

С ужасным грохотом, толкая впереди себя тугую волну воздуха - настоящий ураган, пронесся сверкающий огнями поезд.

В подземелье звуку деваться некуда, и я почти оглох от ритмичного стука колес и лязга вагонов. Судя по очумелой физиономии Бориса, он испытывал те же чувства.

Мы выбрались из ниши, но прийти в себя Паганель нам не дал. Со словами:

- Быстрее, быстрее! - он потащил нас к путям.

- Тут какой-то из рельсов должен быть под напряжением! - опасливо пробормотал Борис.

- Перешагивайте их, и за мной - скоро пойдет следующий поезд! - торопливо сказал наш руководитель, одним прыжком перемахнул пути и устремился во мрак виднеющегося чуть в отдалении коридора.

Послышался уже знакомый нарастающий гул - поезд загрузил пассажиров и покинул станцию, приближаясь с каждой секундой.

Мы с Борисом, чересчур высоко поднимая ноги, перебрались через рельсы и только юркнули в провал коридора, где секундой раньше скрылся Паганель, как из-за плавного поворота большого тоннеля вынеслась новая волна тугого воздуха, а следом - ревущий, сверкающий локомотив.

- Уф! - проговорил Борис, когда все стихло, а мы углубились в новые катакомбы. - Одно дело - перейти рельсы наверху, и совсем другое дело - здесь! У меня ощущение, что поезд не раздавил меня лишь чудом! А ведь между ними в среднем полторы минуты интервала! Батальон солдат успеет перебежать!

Паганель, чей высокий силуэт по-прежнему маячил впереди, обернулся.