Книга Волчьи ягоды - Галина Гордиенко

Горячая слезинка расплавленным свинцом упала ошеломленному волчонку на нос и невольно привела его в чувство. Он пронзительно взвизгнул и изо всех силенок рванулся прочь.

Оглушительным громом в его ушах отозвался выстрел. Жгучим огнем опалило правое предплечье. Перепуганная Маруська слабо пискнула и, теряя сознание, жалким комочком скатилась с его спины в тухлую лужицу.

И это мгновенно остановило бешеный бег раненого волка в никуда. Он горестно взвыл и стремительно развернулся. И, пластаясь в фантастическом прыжке, забыв о боли, полетел обратно.

Страшный гнев на этого деревенского идиота в секунду заглушил в Володьке остатки соображения. Мальчишка на время перестал быть человеком. Он стал зверем. Страшным зверем: подранком. И бросился на противника, забыв обо всем. Сейчас волчонка не пугало даже ружье в руках врага.

Петро нападения явно не ожидал. Он был уверен, что попал, и теперь опасался лишь бегства перепуганного, неопытного еще оборотня. Искать его всю ночь на бескрайних болотах парню совершенно не хотелось.

Про девчонку же Петро в своей ненависти вообще не помнил. Она его абсолютно не интересовала.

Поэтому взбешенный Володька застал Петро врасплох. Да и что мог поделать вооруженный только ножом человек против страшного, громадного, разъяренного животного и его чудовищных клыков?!

По счастью, первую злость волк сорвал на ружье. Наследство прадеда — прекрасная тульская двустволка, жалко хрустнула на острейших зубах. Зверь небрежно выплюнул обломки и свирепо шагнул вперед. Странные, серо-голубые глаза горели холодноватым огнем. Больше всего настораживало Петро то, что оборотень действовал молча.

Ошеломленный парень попятился, пытаясь нащупать ножны, прилаженные на правом боку. Но выхватить охотничий нож не успел. Зверь оказался много быстрее: он рванул зубами всю перевязь и порвал широкий, толстый ремень, словно бумажный, прихватив при этом и приличный кусок одежды вместе с кожей.

И вот тут Петро в первый раз испугался. Испугался по-настоящему, до дрожи в коленях, до леденящего сквознячка между лопатками.

Разодранный хищником бок моментально запылал. Горячая кровь неприятной струйкой побежала вниз. Поврежденные мышцы свело неожиданной судорогой…

Оборотень оскалил окровавленные клыки и торжествующе зарычал.

Парень, стараясь не споткнуться, снова попятился назад. Ему казалось: стоит упасть, и проклятая тварь вцепится ему прямиком в беззащитное горло. Он машинально прикрыл его руками и бросил панический взгляд на неторопливо наступающего на него зверя. Только сейчас Петро заметил, что у волка разворочено плечо, и страшная рана пузырится черной в свете заходящего солнца кровью. Бешеная радость опалила мозг: «Подохнет! Пусть чуть позже!»

Тут до Петро дошло, что прежде это чудовище вполне успеет до него добраться. Лоб парня мгновенно взмок, а сердце застучало как сумасшедшее. Умирать он никак не собирался! Убивать да, но …

Петро запаниковал и, забыв об осторожности, прибавил скорость. И тут же поплатился за это: споткнувшись о какую-то полусгнившую корягу, он с размаху полетел в болото.

Зверь разъяренно рявкнул. Торжествующе рванулся вперед, и буквально через долю секунды над оцепеневшим от страха Петро нависла страшная, оскаленная морда. Волк зарычал, с кинжальной остроты клыков на лицо парня сорвалась подкрашенная его же кровью пена. Зверь еще больше ощерился.

Неожиданно где-то за их спинами громко заплакала девочка. Володька вздрогнул, нехотя приходя в себя, и застыл в нерешительности.

Проблему разрешил Петро: воспользовавшись растерянностью оборотня, он молнией перевернулся на живот и на четвереньках метнулся вглубь болота. И почти сразу же пропал из виду, затерявшись в сгущающейся темноте между многочисленными кочками и мелким кустарником. Только хлюпанье воды доносились до волчонка, ошеломленного бегством врага, да неприятный запах потревоженного болота щекотал его ноздри.

Тоненький, жалобный плач Маруськи не смолкал, и Володька наконец повернул назад. И едва не рухнул: такой жуткой, острой болью отозвались поврежденные крупной дробью мышцы.

С трудом заставляя себя двигаться, волчонок мрачно подумал: «Теперь нужно точно спешить к воде. Хоть умру человеком…»

* * *

К поискам священного источника ребята приступили лишь через час. После того, как Маруська, изорвав практически все свое платьице, кое-как перетянула Володьке рану. Она, по сути, просто заткнула ее, затолкав туда приличный кусок юбки, а потом еще и примотала этот своеобразный тампон длиннющим бинтом, сделанным из подола.

В сумерках их вид напугал бы любого: крохотная, худенькая девчушка, напоминающая лесного эльфа, и страшный зверь со свалявшейся от крови шерстью.

Впрочем, Маруська была перепачкана Володькиной кровью ничуть не меньше. Даже ее светлые волосы местами оказались забрызганы красным. А уж руки… по плечи в крови!

— Теперь пойдем, а? — девочка осторожно поправила повязку и ласково погладила раненого волка по морде.

Володька с трудом поднял потяжелевшую голову и жалобно заскулил. Маруська решительно сказала:

— Пошли. А то потом у тебя еще меньше сил будет.

Она быстро отвернулась, пряча от Володьки невольные слезы жалости и страха. Потом очень серьезно добавила:

— Знаешь, нам сейчас этот священный источник вот как нужен!

Взгляд волчонка стал вопросительным. Маруська, не скрывая волнения, сбивчиво пояснила:

— Бабушка говорила: когда оборотень перекидывается, его раны исчезают. Всегда так было. Он как новенький становится, понимаешь? Поэтому твой дед столько лет и живет. Бабушка с мамкой уж знают. Сказали: он никогда не болел. Честно. Пошли, а?

Володька задумался. Ему показалось: что-то такое он где-то читал. И если это правда…

Неожиданно вспомнилась мама, которая как раз завтра приезжала из своей Германии, и обещанный ей телефонный звонок. Вспомнился встревоженный дед, ждущий их возвращения дома и предупредивший его, Володьку, об опасности. А он-то, лопух, совсем забыл, что запах может уноситься ветром! Если бы держался настороже и заходил на болота с подветренной стороны…

«Елки, да как раз так священный источник искать и нужно!»

Волчонок, тоненько постанывая и поскуливая от боли, принялся торопливо подниматься на упорно подламывающиеся лапы. Взволнованная Маруська суетилась рядом, пытаясь помочь ему, но, как и положено в таких случаях, гораздо больше мешала.

Володька досадливо покосился на сунувшуюся ему под ноги маленькую фигурку и невольно фыркнул: на девчонке были сейчас только беленькие с кружавчиками трусики, перепачканные его кровью, и жалкие остатки платья в виде драной жилетки. Маруська даже рукава оторвала, когда возилась с раной!

Голова неприятно кружилась, в ушах звенело, ближайшая кочка нахально уплывала в сторону, но волчонок упрямо стоял. Мотая каменно потяжелевшей головой, он заставил таки себя немного прийти в чувство. И помня о странном, чуть солоноватом запахе и о своем недавнем решении двигаться только с подветренной стороны, начал петлять по болоту.