Книга Большое шоу в Бололэнде. Американская экспедиция по оказанию помощи Советской России во время голода 1921 года - Бертран М. Пэтнод
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре после прибытия Мерфи, 29 сентября, он горячо заверял людей, вернувшихся домой, что, вопреки всем сообщениям, русские были не менее эффективны, чем другие народы. «Добиться успеха не сложнее, чем, например, во Франции, а что касается задержек правительственных учреждений и отложенных обещаний, то они ничуть не хуже, чем в Польше, Чехословакии или даже Германии — возможно, даже в Америке». Что ж, возможно, в удачный день, но уже на следующий день энтузиазм Мерфи быстро иссяк:
В офисе, где я пишу, царит настоящий бедлам. Мой стол находится в одной комнате с советским чиновником. У него постоянно появляются помощники и он бегает взад-вперед. Они стоят вокруг, болтают и курят сигареты. Иногда шесть или восемь человек одновременно разговаривают во весь голос. Затем во время обеда приносят еду для полудюжины или более человек и съедают ее здесь. В результате весь день здесь стоит прекрасная смесь запахов табака, еды и большевиков.
Это начинает звучать как советская версия «Обслуживания в номерах». «Они только что внесли два мешка картошки и поставили их в углу комнаты. Похоже, скоро прибудут еще».
Днем позже, 1 октября, настала очередь Кулиджа, хотя этот студент-ветеран России миновал стадию безудержного оптимизма. Он написал своему отцу:
Вы можете себе представить, как легко работать в помещении размером с городскую библиотеку с восемью или десятью людьми, некоторые из которых громко разговаривают по-русски, часто пользуются телефоном, люди снуют туда-сюда и т.д. Что касается воздуха — дверь в номер закрыта, большинство людей большую часть времени курят (мы не будем вдаваться в вопрос о том, сколько кто-то из них моется), и когда я возвращаюсь со своего обеда внизу, русские обычно начинают свой, который подается в номер и длится около часа.
Изо дня в день АРА оценивала советскую некомпетентность, наблюдая за работой различных представителей правительства и их приближенных. Мы высоко ценили случайные всплески необузданной энергии от таких, как Эйдук, но он вряд ли соответствовал американским стандартам эффективности. Брукс в своей «Истории АРА и российских железных дорог» писал об Эйдуке, что он был «всегда готов к оправданиям, щедр на обещания и заверения и абсолютно беспомощен в действиях», что звучит как описание советского полномочного представителя в справочнике АРА. «Он отвечал на срочные просьбы о машинах или об урегулировании какого-то сложного транспортного вопроса туманными обещаниями, что все будет в порядке», а затем, по-видимому, не прилагал никаких усилий к тому, что должно было быть сделано». В своей программе «История продуктовых наборов» Эллингстон не смог удержаться от очередного удара по одной из своих любимых мишеней:
Какими бы ни были его качества лидера пулеметчиков, г-н Эйдук был самым неэффективным бизнесменом. Обычных качеств оперативности, надежности, упорядоченности и энергии ему и его подчиненным совершенно не хватало. «Это будет сделано немедленно» — любимая фраза, которая часто использовалась, но редко исполнялась. Когда раздраженные американские чиновники становились слишком раздраженными и слишком настойчивыми, Эйдук начинал не приходить на встречи, чтобы избежать их гнева. Перед этой стеной летаргии и безответственности АРА и Отдел денежных переводов за продовольствие били себя по головам с непостижимой жестокостью, которая становилась еще более бесполезной из-за их собственной противоположной энергии и ловкости в практических вещах. Генри Адамс сказал, что Европа относится к американцам так же, как сосновый лес относится к циркулярной пиле. Итак, российский чиновник, через которого американцам приходилось добиваться успеха, относился к АРА В свою очередь, американец относился к российскому чиновнику, как бензопила к каменной стене. Американец вмешивается в это, но только неэффективно и после страшного самонаказания.
Хаскеллу часто доводилось играть американской пилой с русской каменной стеной. Он встретил свое первое сопротивление в самом начале, когда он и его отряд прибыли в советскую столицу, готовые спасти жизни миллионов россиян, только для того, чтобы обнаружить, что большевикам еще не удалось найти жилые помещения для американских спасителей. Время имело решающее значение, но, как он вспоминал в своих мемуарах, «Время абсолютно ничего не значило для советского правительства».
В одном из своих первых писем в Штаты от 28 сентября он сообщил Эдгару Рикарду, что «на что-либо, конечно, уходит примерно в десять раз больше времени, чем в Соединенных Штатах». Оглядевшись по сторонам, он увидел, что многие «перекладывают ответственность». Уолтеру Лайману Брауну в Лондон он пожаловался на бесконечные задержки: «Отчасти это связано со старым русским методом ведения бизнеса, к которому советское правительство постепенно возвращается». В этой точке зрения он был последователен, даже в начале 1930-х годов, когда он написал в своих мемуарах, что неэффективность советского союза объясняется «русскими методами ведения дел, а также русской прокрастинацией и ненадежностью». Чтобы проиллюстрировать такое поведение, он рассказал историю битвы за огнеупорный кирпич.
В начале миссии в штаб-квартире АРА на Спиридоновке, 30, не было отопления, поскольку растаял огнеупорный кирпич для печи. Хаскелл обратился к заместителю Эйдука и запросил новый огнеупорный кирпич: «Это было обещано для немедленной доставки — sichass неким Володиным, бывшим красным из Бостона, который был там агитатором и который был депортирован из Соединенных Штатов несколькими годами ранее».
Несмотря на обещанное, оно все еще не было доставлено через три дня, и в этот момент под растущим давлением Володину пришлось признать, что на самом деле во всей Москве нет огнеупорного кирпича. Однако он смог заверить полковника, что кирпич был заказан в Нижнем Новгороде с гарантированной доставкой в течение трех дней. По истечении этих трех дней Володин выиграл себе больше времени, объяснив, что кирпич действительно прибыл в Москву, но вагон, в котором он был отправлен, к сожалению, потерялся на московских железнодорожных станциях. «Когда меня спросили номер машины, чтобы члены моей организации могли попытаться ее найти, многообещающий экс-«Ред оф Бостон» задержал меня еще на один день, пока он пытался ее раздобыть, а затем, наконец, сказал мне, что машина была обнаружена, и что, пока мы разговаривали, кирпич загружали в грузовики для доставки на Спиридоновку, 30 на следующий день».
К этому времени сичасы превратились в завтра. «Наступил следующий день — но огнеупорный кирпич не появился. Я вызвал Володина. Он был огорчен тем, что доставка на самом деле не была произведена; он не мог этого понять; но он сказал, что драгоценный кирпич действительно направлялся к нам через город Москву». Строительство, должно быть, продвигалось очень медленно,
