Книга Год на Севере - Сергей Васильевич Максимов

погневайся!

Академик Озерецковский, совершавший путешествие в северные страны с Лепехиным, товарищем по службе и занятиям с М. В. Ломоносовым, в то время, когда еще жив был последний, успел, кроме краткой записки о жизни ученого сотоварища, составленной Кочневым, найти первые стихи Ломоносова и указ императора Павла. По известию, сообщенному Озерецковскому стариком Гурьевым, земским Куростровской волости, видно, что «за просрочку данного ему, Михаилу Васильеву, 1730 года пашпорта и не явившегося на срок, приказом тогдашнего ревизора Лермонтова показан он в бегах, того ради из подушного оклада и выключен. А платеж подушных денег за душу Михаила Ломоносова производился, по смерти отца его, со второй 741, до второй же 747 года половины из мирской общей той Куростровской волости от крестьян суммы».

Далее в описании путешествия Лепехина следуют стихи Ломоносова в московской академии за учиненный им школьный проступок. Calculus dictus.

Услышали мухи

Медовые духи,

Прилетевши сели,

В радости запели.

Когда стали ясти,

Попали в напасти.

Увязали бо ноги.

«Ах!» — плачут убоги, —

Меду полизали,

А сами пропали.

Надпись учителя: Pulchre «Стихи на туясок».

В заключение своих сведений о роде Ломоносова, Озерецковский приводит копию с указа императора Павла I. Вот она:

«Указ нашему Сенату

В уважение памяти и полезных знаний знаменитого Санкт-Петербугской академии наук профессора, статского советника Ломоносова, всемилостивейше повелеваем рожденного от сестры его Головиной сына, Архангельской губернии Холмогорского уезда Матигорской волости, крестьянина Петра, с детьми Василием, Иваном и с потомством их, исключить из подушного оклада, освободить от рекрутского набора. Августа 22,1798. В Гатчине».

Земский Гурьев в своем известии, между прочим, говорит следующее: «Побег Ломоносова означен в ревизионной сказке по прошествии срока, данного ему в 1730 году пашпорта. А перепиской писца Афанасья Файвозина 1686 года книги нашей Куростровской волости по тогдашнем Ломоносовом роде никакого знания отыскать не могут».

Не мог отыскать «никакого знания» о Ломоносове в деревне Болоте и позднейший (1847 г.) посетитель места его родины г-н Верещагин, автор «Очерков Архангельской губернии». Он говорит, что еще недавно существовал родной дом Ломоносова, но давно в нем никто не жил: время разрушило этот дом и какой-то земляк Ломоносова намеревался выстроить себе на этом месте дом. Г-н Верещагин прибавляет далее: «Род Ломоносова давно уже здесь прекратился и никто из здешних жителей не носит этой фамилии, как потомки знаменитого предка. Есть, правда, в этой же деревне крестьянин Лопаткин, считающий себя в родстве с фамилией Ломоносова, но соседи Лопаткина, бог знает почему, лукаво посмеиваются, когда заговоришь с ними о степени этого родства.

— Вишь, прибавляют они, Лопаткин продал какие-то бумаги ломоносовские одному чиновнику (П. П. Свиньину), так, может, потому и родня».

Лопаткин этот известен был, как лучший из туземных костянников, основатель этого рода промысла в том краю. Он имел случай поднести свои изделия императору Александру I, посетившему Холмогоры в 1819 году.

12 сентября 1826 года начальник главного штаба генерал Дибич, по повелению императора Николая из Москвы, потребовал от губернатора Миницкого сведения о крестьянине Иване Федорове Лопаткине: точно ли он внук известного сочинителя Ломоносова, каково его поведение, состояние и чем он занимается? Миницкий послал подробный генеалогический список, и так аттестовал Лопаткина: «Поведения хорошего, к землепашеству и скотоводству рачителен, а более занимается из костей разного рода токарной работой и околачиванием вещей, каковому искусству приобучает желающих, и работников для сего содержит». В заключении Миницкий писал: «Если Лопаткин удостоился всемилостивейшего благоволения государя императора, то лично изъяснял мне, что он не желает освобождения от подушного оклада и рекрутской повинности и осмеливается просить себе другой награды. Посему я и имею честь со своей стороны ходатайствовать о награждении его, Лопаткина, серебряной медалью на Аннинской ленте. Матери же его Матрене Лопаткиной, по известному скромному и честному ее поведению, и как она была любимая племянница Ломоносова, а ныне находится при старости лет в бедности, то невозможно ли пожаловать ей единовременно тысячу рублей». Представление Миницкого было уважено: в январе 1827-го «внуку известного сочинителя Ломоносова в поощрение искусства резьбы его на кости пожалована шейная медаль с надписью «За полезное», а матери его выдана тысяча рублей. Известно, что со смертью Мих. Вас. род его прекратился в мужской линии, так как ни он, ни его брат сыновей не имели. Единственная его дочь, вышедшая замуж за библиотекаря при императрице Екатерине II, имела только двух дочерей, Екатерину и Софию, о судьбе которых сведений нет. Потомство же его по женской линии от единственной его сестры Марии продолжало развиваться на родине.

Скуден вид окрестностей деревни Денисовки: низменный остров, едва не понимаемый в полую воду разливом Двины; низенькие болотистые кочки, рассыпанные между деревнями, которых так много на Курострове; серые бревенчатые избы деревень этих; кое-где незначительной высоты холмы, затянутые мхом, болотины между этими холмами с просочившейся грязной водой, прибрежья, со всех сторон затянутые чахлым ивняком, из-за которого в одну сторону видны Холмогоры со своими старинными церквами, давними преданиями. Повсюду жизнь, закованная в размеренную, однообразную среду, в одни помыслы о тяжкой трудовой жизни на промыслах. Нет ничего в этой жизни резко поэтического, нет ничего, могущего питать душу и сердце.

Из-за того же ивняка с противоположной стороны на горе открывается новый вид: вид села Вавчуги. Там еще живут свежими преданиями о Петре Великом, там еще недавно был он, гостил не одни сутки у богатого, умного владельца Вавчуги Важенина, которого любил ласкать и жаловать великий император. Вот все, что было перед глазами Ломоносова во время его безотрадного, бедного впечатлениями и воспитанием детства! Вот чем питался он в самую свежую, в самую впечатлительную пору своей честной жизни!..

Вот и сама Вавчуга на крутой горе, по трем уступам, или террасам, которой Важенин выстроил свои владения. На нижней террасе, ближней к реке, существовали его корабельные доки, теперь лесопильный завод. Далее, на средней террасе выстроен его двухэтажный дом, шитый тесом, большой и по образцу всех архангельских изб, но только в заметно больших размерах и большей чистоте. На самой верхней террасе, на вершине Вавчужской горы, красуется сельская церковь старинной постройки, с колокольни которой открываются чудные и разнообразные виды, как говорят, больше, чем на семьдесят верст. На эту колокольню входил с Важениным Петр Великий, три раза навещавший Вавчугу. На этой колокольне, по народному преданию, великий монарх звонил в колокола, тешил свою государеву милость. И с