Книга След зомби - Олег Дивов

Игорь заложил руки за спину и прошелся туда-сюда перед лесником. Из-за сетки на него ошарашенно таращился кобель Батя. Видимо, на его памяти с хозяином никто так себя не вел.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Игорь. — Проект ведь был уничтожен… Расформирован. Разве нет? И вообще, откуда вы-то делаете такие умозаключения?

— Милый мой! — воскликнул Мэкс. — Я же был по этому делу у Безопасности главный свидетель! Ха! Никто Проект не расформировывал. Ты что! Огромная спецслужба, тысячи человек народу, офисы, агентурная сеть, производственные мощности… А сколько институтов на него пахало? Это же просто… Просто не по-государственному было бы — ломать такую отлаженную машину. Это Ларин мечтал ее до основания снести. Конечно, я тоже думал, что, как только мы устроим бунт, Проекту кранты. И действительно, уже через сутки после штурма на Проект наехала Безопасность. Которая, оказывается, давно на этих мерзавцев зуб точила. А потом они присмотрелись, осознали, что к чему, и просто фирму обезглавили. Поставили свое руководство. И все заработало по-прежнему, только в другом ключе. Ты пойми, родной, главное ведь в Проекте — идея! Ее реализовывали негодными фашистскими методами. Значит, методы нужно было сменить. Вот и все. Честно говоря, ты меня удивил… Я думал, ты в курсе.

— Так какая же у Проекта идея? — спросил Игорь, глядя себе под ноги.

— Контроль, — ответил Мэкс жестко. — Но согласись, в понятиях большевиков и в современном контексте это совершенно разные вещи, разве не так?

— Может быть… — пробормотал Игорь неуверенно.

— Не «может быть», а так точно. Ты думай, с кем говоришь. Уж если кто и должен ненавидеть эту структуру, так это я. Да, я не прошел обработку, я не стал таким, как Тим Костенко или Витя Ларин. Я остался человеком. Но я тоже с детства и по сей день под колпаком. Сначала меня держали за холку, потому что какая-то сука еще до моего рождения вычислила, что я неблагонадежен и не готов к борьбе за дело Коммунистической партии! Потом меня затащили в Охотники, потому что решили использовать как пушечное мясо! И наконец я торчу здесь, в этой жопе, в этой глуши несусветной, потому что слишком много знаю! Теперь можешь себе представить, где у меня сидит этот ваш Проект?!

— И тем не менее вы с этой фирмой сотрудничаете и сейчас держите для нас коридор…

— Я поверил, — сказал Мэкс, и Игорь понял — он действительно верит. По меньшей мере в то, о чем говорит. — Может быть, это моя беда. Но все-таки я работал в Проекте без малого десять лет. Я знаю эту структуру. Я ведь потом еще наблюдал, как она перестраивалась, когда руководство взяла на себя Безопасность. И я принял главную идею Проекта, основную, которая всегда была нормальной, пока на нее партийной идеологии не понавешали. И я готов ради этой идеи делать то, что я делаю.

— Ради контроля?..

— Ради блага моей Родины. Неужели это так сложно понять, Игорь?

— А вы уверены, что ФКС обеспечивает именно благо вашей Родины, Олег Петрович? — спросил Игорь очень вкрадчиво.

Лесник презрительно фыркнул.

— Вообще-то наше поле деятельности сейчас — общественное благо в масштабах всей планеты, — заметил Игорь.

Лесник не выдержал и расхохотался. Игорь внимательно следил за его реакцией и ждал.

— Х…ня! — заявил Мэкс, отсмеявшись. — Ты просто еще молодой.

— Ладно, — сказал Игорь, выставив перед собой ладонь, будто в попытке защититься от чужого и чуждого мнения. Теперь он понимал, отчего Мэдмэкс стал одним из командиров у Охотников. Господин Максаков умел транслировать эмоции. Он вбивал в тебя свою правду так, что она становилась и твоей правдой тоже. Каждое слово лесника будило в Игоре подозрения — а не прав ли этот старый черт? А не было ли так на самом деле? И почти со всеми выкладками Мэкса Игорь уже был готов согласиться целиком и полностью. Ему самому не хватало крошечного сигнала, буквально нескольких байтов информации, чтобы тоже все понять.

Нужно было всего лишь посмотреть на проблему под тем же углом, что и старый Охотник.

— Ладно, — повторил Игорь. — Я еще молодой, и я не все понимаю.

— Да тут понимать нечего, — заявил Мэкс безапелляционно. — А «русская культурная экспансия» — что, по-твоему? Не есть ли это глобального масштаба акция по установлению контроля? Отчего это якобы спонтанно возникла непреходящая мода на все русское, которая держится уже пять лет и с каждым годом становится все глубже? Почему сам термин — довольно агрессивный, согласись — произносят по всему миру чуть ли не с наслаждением? Откуда он взялся, этот термин, вообще? Ты уверен, что он именно в Брюсселе впервые прозвучал, а не у Папы в кабинете?

— Перестаньте… — упавшим голосом попросил Игорь. Спорить с Максаковым было невероятно сложно, точнее говоря — не получалось вообще.

— А как звучит смачно: «русская культурная экспансия»! — продекламировал Мэкс. — Знаешь, что это такое? Отличная терапевтическая метафора! Инструмент нейролингвистического программирования! Русские идут — и все счастливы!

— Ну какая еще метафора… — отмахнулся Игорь устало. — Вы бы хоть в учебник русского языка заглянули для начала…

— Балбес! — опять рассмеялся Мэкс. — Головой думай! Головой!

— Папа! Ну где вы там?! - позвала Тина с крыльца.

— Сейчас идем, солнышко! — отозвался лесник. Игорь воспользовался моментом и перехватил инициативу.

— Отлично! — сказал он со всей возможной эмоциональной насыщенностью в голосе. — Вы мне дали огромную пищу для размышлений. Теперь я отвечу на ваш вопрос, если вы не забыли, конечно.

— Да? — Мэкс склонил голову набок и прищурился, вспоминая.

— Действительно, вы совершенно правильно заметили, у одного из нас отец работал в ФКС. Только это было очень давно, лет двадцать назад, не меньше.

— У него, — Мэкс ткнул пальцем в сторону дома.

— Допустим, у него.

— Ну, все правильно, — кивнул Мэкс. — Я же помню. Как будто его опять увидел, такое сходство. Конечно, сын отцу не чета, но теперь ведь таких вообще не делают.

— Каких? — спросил Игорь.

— Парень, — сказал лесник. — Хоть ты из Спецотдела, но, кроме глубокого сожаления, никаких эмоций у меня не вызываешь. Понял?

— Как прикажете, — Игорь карикатурно поклонился.

— Ты чему-то обучен, ты что-то знаешь, но сродниться с этой информацией ты не сумел, — обвинил лесник. — Для тебя она все еще на уровне сказок. Ты слышал о Детях, слышал об Охотниках, имеешь самое общее представление о том, что такое Проект… Но ты все еще ничего не принимаешь близко к сердцу. А я, наоборот, иначе уже не могу. Наверное, дело в том, что я десять лет охотился на зомби. Сменил за это время трех собак. А сколько людей рядом со мной на куски порвали… Неважно. Тебя ведь что интересует, мальчик? Как это я умудрился через двадцать лет узнать черты того, с кем всего лишь раз поговорил, то ли в пятом, то ли в шестом, короче говоря, в две тыщи лохматом году… Угадал?