Книга След зомби - Олег Дивов

Вестгейт отвернулся и пошел к машине за сигаретами. Опять начиналась китайская грамота, которой он не понимал и понимать не желал. Или скорее не хотел принимать. Лесник рассказывал о штурме Объекта — самовольной операции команды Охотников, положившей конец психотеррору и самому факту существования психотронного оружия. Во время самоубийственного штурма погибли тридцать с лишним человек, а остальные умерли в течение следующей недели. Но их подвиг — а иначе этот поступок никто и не называл — инспирировал расследование, начатое спецслужбами буквально на следующий день. И прямо из сердца государственного аппарата был выкорчеван чудовищный Проект, имевший своей целью тотальное порабощение умов — сначала россиян, а потом и всего человечества.

Вестгейт читал об этом в самолете и сейчас мог почти дословно процитировать соответствующие главы. Все в этой истории сплелось в единый клубок. Фашистская идея «упорядочения поведенческих реакций населения методами психотронного контроля», рожденная еще большевиками. Попытка возродить идею в новом — терапевтическом — качестве уже в постсоветские годы. Побочный эффект работы Объектов — психотронных установок — открывшаяся вдруг дыра в иное измерение, из которой полезли кровожадные монстры. И Охотники — люди с собаками и ружьями, вставшие стеной на пути вторжения тварей.

И где-то в сердце этой неразберихи таилась история форсированного экстрасенса Игоря Волкова, последнего человека на Земле, способного видеть невидимое и совершать невероятное… Вестгейт открыл дверцу машины и устало повалился на сиденье, нащупывая в «бардачке» сигареты. Он вымотался, и ему было нехорошо.

Но даже сквозь усталость он все равно мечтал об этой прелестной светловолосой девчонке. У него уже несколько дней не было женщины, и от этого он чувствовал себя как-то неуютно.

* * *

— Как вам удалось выбраться? Тогда, с Объекта? — спросил Игорь Мэкса.

Тот неопределенно качнул головой.

— Вообще-то хороший командир не дает себя убить, — сказал он. — Я не говорю, что другие старшие групп были хуже, просто у меня с детства повышенное чутье на опасность. Меня за это Мастер… в смысле Витя Ларин весьма недолюбливал. Во всяком случае, мне так казалось.

Вдалеке, за кустами, снова разразился лаем большой опасный зверь. Серый крокодил Винни, по-прежнему заякоренный за сосну, шевельнул обрубками ушей и оглянулся.

— Так мне этот концерт надоел, — заявил Мэкс решительно. — Алекс! Будьте добры… Давайте пройдемся до вольера. Пусть они на вас посмотрят.

Вольер оказался разделенным на три части просторным загоном из металлической сетки на двухметровых столбах. Одна собака валялась расслабленной тушей под навесом, а вторая нервно расхаживала по своему отсеку и появление гостей встретила хрипом и рыком. Обе псины были очень красивые — спины и бока черно-серые, а лапы, животы и подпушка хвоста — почти белого цвета. Лобастые и зубастые мощные кобели.

— Батя! — сказал Мэкс рычащему псу. — Ну что такое? Иди сюда!

Пес со странным именем Батя приблизился к сетке, но рычать перестал.

— Фу! — скорее пролаял, чем сказал Мэкс. Игорь уловил, какая богатая у него интонация. В этом «фу» было все сразу — угроза, приказ, укоризна, требование делать что говорят… И собака, похоже, отлично все поняла. Так как заткнулась, вывалила язык и подошла вплотную. Кисточки на ушах у нее забавно топорщились, а пышный загнутый кверху хвост рассыпался на отдельные пряди цвета слоновой кости.

— Вот, смотри, — командовал собаке Мэкс. — Это Игорь. Это Алекс. Покажитесь, Алекс. Да не бойтесь, вы что, кавказов никогда не видели? Вот. Посмотрел? Ну и молодец. Еще раз гавкнешь, пеняй на себя. Господа, это Батя. А вон того флегматика зовут Хунта. Он у нас интеллектуал, и вы ему не интересны, поэтому мы его подзывать не будем. Ну а с Винни вы уже знакомы, он вас, можно сказать, как родных принял…

«Однако интересное у мужика чувство юмора, — подумал Игорь. — Или это у него комплекс застарелый так проявляется? Ведь знакомы мне эти прозвища. Так его коллег Охотников звали, тех самых командиров групп, которые «дали себя убить». Правильно Королев о Мэдмэксе отозвался — мол, тот еще психопат. Хотя, в общем, славный дядька. Одно другому не мешает».

— Ну, вроде бы церемония состоялась, — заметил Мэкс. Он повернулся к братьям, стоявшим бок о бок, и вдруг замер, рассматривая их очень внимательно.

— Что такое? — мгновенно среагировал Игорь. И снова ощутил легкое жжение в переносице. Характерный знак того, что на тебя смотрит находящийся в расстроенных чувствах экстрасенс.

Мэкс замялся и опустил глаза.

— Да так, — пробормотал он. — Показалось.

— Расскажите, — не попросил, а скорее потребовал Игорь.

— Экий ты… — усмехнулся Мэкс. — Горячий.

— У меня есть право задавать вам вопросы, Олег Петрович. Я не могу заставить вас отвечать. Но если вам что-то показалось странным, вы лучше скажите. Я понимаю больше, чем вы можете предположить. Я все-таки из Спецотдела.

Лесник потер ладонью щеку, повернулся к братьям спиной и зашагал к дому.

— Не дави на него… — прошептал Вестгейт.

— Отстань, — прошипел Игорь. — Он что-то заметил…

— Да нет! — сказал Мэкс, внезапно останавливаясь шагов через десять. Сказал, видимо, себе. Вернулся назад. Остановился перед братьями, оглядел их с ног до головы и аж скривился от напряжения. Братья молча ждали.

— Действительно, странно… — пробормотал Мэкс. — Но у меня из головы не идет один случай. Просто чертовски давно это было. Ребята, а не может быть такого, чтобы у одного из вас в Проекте отец работал?

— Где? — переспросил Игорь, не веря своим ушам.

— Ну, в Проекте, где ж еще. Как вы его теперь называете… Федеральная Контрольная Служба. Одна х…ня.

Игорь медленно повернулся к Вестгейту.

— Алекс, — сказал он. — Ты не мог бы Тине с завтраком помочь? А мы подойдем чуть позже.

— С превеликим удовольствием, — кивнул Вестгейт и мгновенно исчез за кустами.

— Я что-то не то сморозил? — поинтересовался Мэкс удивленным шепотом.

— Пока не знаю, — сказал Игорь. — Слушайте, Олег Петрович, давайте повторим. Вы сказали, что Проект и ФКС — это одно и то же. Или я вас неверно понял?

Лесник посмотрел на Игоря озадаченно.

— Разумеется, — ответил он. — Официальное название Проекта всегда было — Контрольная Служба. Только при большевиках он назывался Государственной Контрольной Службой СССР, это я точно знаю, мне Тим говорил. А потом, когда его в середине девяностых возродили, он стал называться ФКС. А ты что, не знал?

— Это какой еще Тим вам говорил?

— Ну… Тимофей Костенко. Я его видел как раз перед той заварухой… Перед штурмом.