Книга Очерки по истории русской церковной смуты - Анатолий Краснов-Левитин

Воронежский — принят протоиереем и назначен ректором Богословского института.

Михаил Постников (архиепископ б. Царицин-ский) принят в сущем сане и вскоре назначен епископом Пензенским и Инсарским,

Александр Щербаков, архиепископ Витебский, принят протоиереем. Покаяния обновленческих архиереев происходили в патриархии, а покаяния рядового обновленческого духовенства также были келейными (происходили в алтаре).

Епархии, бывшие сплошь обновленческими, принимались архиереем, специально назначенном для этого патриархией: так, Средне-Азиатскую епархию принимал архиепископ Куйбышевский Алексий, а Северо-Кавказскую и Кубанскую, епископ (впоследствии митрополит) Ставропольский и Бакинский Антоний.

Вскоре из числа обновленческого епископата осталось три человека: митрополит Северо-Ураль-ский Филарет (Яценко), архиепископ Алексий (Ку-рилев) и арехиепископ Гавриил (Ольховик). Из этих трех архиеереев самой колоритной и характерной фигурой был митрополит Филарет. К этому времени ему было уже около 60 лет, однако владыка почему-то любил преувеличивать свой возраст и говорил, что ему 86 лет. Бывший гусарский офицер, принявший монашество задолго до революции, Филарет Яценко в течение долгого времени был архимандритом в различных украинских монастырях. Присоединившись в 1923 году к расколу, он был рукоположен во епископа. В 1931 году он совершенно исчезает с арены — что он делал, где он в это время был — никому не ведомо. Появляется он вновь лишь в 1942 году в Ульяновске. Здесь происходит характерный эпизод — митрополит Филарет подает заявление А. И. Введенскому о том, что он просит призвать его с покоя и предоставить ему кафедру. Тут же он был назначен митрополитом Свердловским и Северно-Уральским. Впоследствии, однако, выяснилось, что одновременно с заявлением А.И. Введенскому Филарет Яценко подал заявление и патриаршему местоблюстителю. Не знаю почему: вследствие ли этого опрометчивого шага или впо-следствие каких-либо других причин, — но когда Филарет Яценко после развала Северо-Уральской епархии постучался в двери патриархии, он нашел их наглухо запертыми. Поэтому-то он и оказался единственным обновленческим архиереем, которому было категорически отказано в приеме в Православную Церковь.

Приехав в Москву, Филарет занял вакантное место, оставшееся после ухода Виталия, он стал также безместным священником при Пименовском храме — с громким титулом митрополита Крутицкого. В это время неожиданно появился в Москве Алексий Курилев (бывший епископ Петропавловский). Типичный сельский священник и по своему характеру, и по своему кругозору), о. Алексий совершенно случайно в двадцатые годы попал в провинциальные обновленческие епископы, а в 1930 году-в эпоху колхозного переворота — тихо и незаметно покинул архипастырскую работу и занимался где-то в глуши физическим трудом.

Теперь, после войны, Алексий Курилев поселился под Москвой у сына. Изредка он служил вместе с А.И.Введенским (у Пимена), тщательно скрывая это от своих детей (сына и дочери), которые каждый раз, узнавая совершенно случайно о служениях отца, устраивали ему безобразные скандалы. Где-то в глубине Средней Азии до 1947 года в киргизском селе служил в качестве сельского священника епископ Гавриил Ольховик. Вот все, что осталось от обновленческой организации к концу войны.

Единственным обновленческим храмом, признанным официально, был Пименовский храм в Москве. Лицо пименовского прихода того времени — это лицо умирающего — слабо тлеющего, догорающего обновленческого раскола.

Я вспоминаю об этих последних днях обновленчества, как о каком-то кошмаре. Кошмарное впечатление производил даже самый внешний вид храма: долгие годы не ремонтировавшийся, с осыпавшейся штукатуркой, с потускневшей живописью, храм носил на себе печать «мерзости запустения».

Нерачительный хозяин, человек богемы, А.И.Введенский был совершенно беспомощен в роли настоятеля. Было и еще одно обстоятельство, определявшее плачевное состоятние приходского хозяйства: доходы прихода должны были восполнить исчезавшие доходы, стекавшиеся в кассу Пер-воиерарха еще недавно со всей страны.

Еще более кошмарное впечатление производил причт Пименовского храма: около А.И.Введенского в это время — оставались лишь одно обновленческие подонки. Наиболее популярным в приходе священников был некий отец Никита — безграмотный старенький попик, рукоположенный из псаломщиков — он остался с А.И.Введенским по причине второбрачия. В 1944 году А.И.Введенскому пришла в голову безумная мысль рукоположить его в епископа несуществующей епархии (Бог знает зачем — видимо, чтоб сохранить на всякий случай обновленческую иерархию) И совместно с Филаретом Яценко, А.И.Введенский произвел чин наречения. Однако, накануне хиротонии, долженствующей произойти в ближайшее воскресенье, на квартиру к А.И.Введенскому позвонил по телефону Трушин (уполномоченный по делам Русской Православной Церкви по Московской области). «Передайте Александру Ивановичу, — сказал он секретарю, — что я категорически запрещаю служить Филарету Яценко, как незарегистрированному» Хиротония, таким образом, отпала автоматически.

О. Никита, однако, носил после этого панагию и выходил на малом входе с посохом, считая себя «нареченным» епскопом.

Другим священником был о. Андрей Введенский — один из сыновей Александра Ивановича. Человек психически и умественно ненормальный, хронический алкоголик, о. Андрей был знаменит своими скандалами. Его богослужения производили жуткое впечатление: казалось, служит человек, находящийся в белой горячке и сбежавший из сумасшедшего дома. Об этом неудачном отпрыске Перво-иерарха, носящем на себе скорбную печать вырождения, можно было бы сказать многое. Есть, однако, обстоятельство, которое несколько примиряет с его помятые: он погиб трагической, страдальческой смертью. Выгнанный отовсюду после смерти отца, несчастный пьяненький священник по Москве скитался еще долго, живя за счет панихидок, которые он служил на кладбищах. В 1948 году за какие-то пьяненькие высказывания Андрей Александрович был арестован, несмотря на то, что психическая ненормальность была совершенно очевидна. Бериев-ская мясорубка заработала — А.А.Введенский получил стандартные десять лет и был заключен в Кар-гопольском лагере (в Архангельской области). Через три года он трагически погиб во время безумной попытки к бегству: в тот момент, когда заключенные шли строем на работу, Андрей Александрович вырвался рывком из строя и побежал по направлению к лесу. Восемь выстрелов в спину, изрешетившие несчастного — такова была расправа МГБ с психически ненормальным человеком.

Таковыми были два священника, служившие у Пимена с А.И.Введенским вместе.

Полусумасшедший пьяница, диакон Рождественский — лишь немногим отличающийся от о. Андрея, — А.А.Введенский, также служивший диаконом (агент КГБ и в прошлом уголовник), и еще несколько причетников довершали картину.

Справедливости ради, надо отменить, что на этом же фоне промелькнуло все ж два порядочных человека. О. Иван Андреевич Попов — бывший учитель, пришедший в Церковь по призванию, глубоко религиозный человек, рукоположенный А.И.Введенским в священника, и Владимир Александрович («Володя») — третий сын А.И.Введенского — добрый, бесхитростный мальчик, служивший в это время диаконом — представляли собой некоторый — на темном мрачном фоне обновленческих