Книга Единоборства и самозащита (сборник) - Лобанов (14 лет)

<пальма первенства> принадлежит широко известной работе А. Долина и Г. Попова <Кэмпо — традиция воинских искусств>, опубликованной издательством <Наука>), и гонконговских кинобоевиков у поклонников воинских искусств сложился чрезвычайно стойкий стереотип восприятия бу-дзюцу и будо как чего-то сверхвозвышенного и сверхсвященного, своего рода религии. Мастер боевого искусства представляется им сверхчеловеком, святым, сидящим на вершине скалы в лучах солнца и взирающим оттуда на нашу грешную землю, по которой ползают мелкие людишки, способные думать лишь о том, как набить себе брюхо.

Увы! Картина эта — плод больного воображения и не более того. Вся ее нереальность и иллюзорность становится очевидной, как только задаешься вопросом о том, на какие средства существовал этот <святой духа>, как содержал свою семью. Как говаривал один из вождей мирового пролетариата, <жить в обществе и быть свободным от общества нельзя>. Короче, мастер — тоже человек и, как и всякий другой, хочет кушать.

Как это ни противно будет узнать некоторым, знания боевого искусства были для мастера в том числе и товаром, который можно было продать и получить за это средства к существованию в виде денег или рисового пайка. Покупателем товара под названием <Х-рю Х-дзюцу> мог стать феодал, нуждавшийся в инструкторе для обучения своих самураев, или просто частное лицо (как правило, самурайского происхождения), желавшее изучить приемы данной школы.

Если нанимателем мастера и его феодальным господином был князь, то он назначал его на должность синан — инструктора — и выделял ему и его семье рисовый паек в обмен на регулярные занятия для своих воинов. Школа, возглавляемая синан, становилась официальной школой княжества и пользовалась различными льготами, например, бесплатно наделялась землей для постройки тренировочного зала.

На неофициальном уровне с разрешения или при попустительстве властей мастер бу-дзюцу также мог преподавать воинское искусство желающим. В этом случае он брал плату непосредственно с занимающихся. Ученик вносил деньги при вступлении в школу, во время экзаменов при переходе со ступени на ступень и получении юруси, преподносил мастеру подарки по случаю различных праздников. Таким образом, по сути, как официальные, так и неофициальные РЮ представляли собой своеобразные <торговые предприятия>. <Товаром> в РЮ было рюги, т. е. совокупность знаний школы. <Продавцами> — глава школы (сокэ) и подчиняющиеся ему инструктора (сихан). <Покупателями> — ученики или их хозяева-феодалы. Как и всякий другой бизнес, любая РЮ поддерживалась рекламой. С целью привлечения учеников фабриковались <истории>, расцвеченные легендами, составлялись разветвленные генеалогии, призванные демонстрировать распространенность РЮ, корни школы возводились к каким-то выдающимся воинам или полководцам прошлого, к богам и святым буддийским подвижникам, над входами в тренировочные залы нередко вывешивались хвастливые вывески, ученики распускали хвалебные слухи о своих наставниках, делали подношения храмам и вывешивали по этому случаю специальные доски с указанием дарителя и т. д.

Основную массу доходов от школы получал ее глава — сокэ, или иэмото. Сокэ мог быть основатель школы, его потомок или, гораздо реже, самый сильный мастер из какого-то другого рода. Он один во всей РЮ имел право выдавать лицензии, и за каждую из них получал определенную (часто немалую) плату. Сокэ назначался предыдущим главой, и никто в школе не имел права его сместить.

Следует иметь ввиду, что в феодальной Японии существовала традиция наследования звания, места службы, кормовых земель, жалованья главы семьи его наследником, чаще всего, старшим сыном.

Соответственно сын синан после смерти отца становился синан, сын главы частной школы — главой частной школы. Традиция утверждает, что перед смертью глава школы вручал преемнику все свитки с описаниями приемов школы, выдавал документ, признающий его новым сокэ, и, самое главное, передавал исси содэн — <передаваемые одному-единственному сыну> секреты школы, высшую <тайную передачу> школы. Наследник исси содэн обладал непререкаемым авторитетом, так как считалось, что переданные ему предшественником на посту главы школы секреты наделяют его сверхъестественным могуществом.

Однако возникает вопрос: могли ли семьи, хранившие те или иные традиции бу-дзюцу, из поколения в поколение воспроизводить выдающихся мастеров, обладающих паранормальными способностями? Крайне сомнительно. Ведь мир устроен таким образом, что члены одной и той же семьи сильно разнятся по своим способностям, личным склонностям и специфическим талантам. Нет и не может быть такой семьи, которая на протяжении десятков поколений производила бы на свет равных по силе и таланту мастеров воинских искусств.

Увы! Не существует таких методик обучения и таких <тайных передач>, которые бы гарантировали каждому человеку достижение высокого уровня мастерства. Поэтому, чтобы гарантировать своему отпрыску возможность хорошего заработка, мастера фактически пускались на хитрость, утверждая, что существуют некие высшие секреты, передаваемые лишь одному-единственному сыну. Возможно, отпрыски основателя в каком-то колене и знали какие-то секретные приемы из технической группы, но вряд ли они все поголовно обладали теми же сверхъестественными способностями, которые приписывались их предку, основавшему РЮ.

Таким образом, в своем классическом виде РЮ в бу-дзюцу представляла собой чрезвычайно своеобразное коммерческое предприятие, основывающееся на получении прибыли посредством эксплуатации know-how — знаний бу-дзюцу. Хидэн, с этой точки зрения, следует рассматривать как своеобразный способ патентования знаний, обеспечивающий получение <авторского гонорара> <первооткрывателю> и его потомкам.

Этот вывод не следует понимать как попытку дискредитировать бу-дзюцу, очернить его последователей. На деле это лишь попытка взглянуть на реально существовавшие японские воинские искусства в конкретном историческом контексте, разобраться, какое место в реальной жизни они занимали. Сегодня мы почему-то считаем нормальным существование системы патентования открытий, служащей для стимулирования развития науки и техники и защиты прав изобретателя, обнародующего свое изобретение. Так стоит ли предъявлять какие-то претензии мастерам школ бу-дзюцу, которые в конкретных условиях феодальной Японии были вынуждены использовать институт хидэн для защиты своих прав? Надо сказать, что хидэн — отнюдь не специфическая особенность воинских искусств. <Тайные передачи> в Японии существуют во всех без исключения традиционных ремеслах и искусствах. Даже каждый крупный ресторан в Стране восходящего солнца имеет свое фирменное блюдо и собственный хидэн, который знает лишь шеф-повар да, вероятно, его ближайший помощник. В феодальную эпоху, каждый, кто обладал каким-то специфическим навыком, старался держать его в тайне, чтобы иметь возможность зарабатывать себе на жизнь. Так, в эпоху Эдо в строжайшем секрете держались, например, технологии изготовления таких приборов как часы или подзорная труба. До наших дней сохранилась иллюстрированная книга семьи часовщиков Михата из г. Нагасаки, имеющая красноречивое название <Кадэн химицу сс> — <Секретная книга о семейной традиции>. Известен даже случай, когда человек, опубликовавший книгу с подробным описанием механизма часов, через некоторое время был найден убитым — так члены цеховой гильдии расправились с ним за разглашение профессиональных секретов.

Изложение ста