Книга Что-то кроме магии - Akana again

в трансфигурации, превращая грубый сапог в бравого солдафона, географическую карту в чудесный пейзаж, а подгоревшее жаркое в праздничный торт. Обходясь без магии, он все-таки был волшебником. Самым настоящим. Только понял это Северус слишком поздно.

* * *

Миссис Квиррелл встретила его со своей обычной приветливостью, слегка пригашенной налетом грусти. Да, Квиринус и Сивилла уже в церкви, где скоро начнется церемония. Как туда попасть? А вот отец Саймон как раз собирается на службу и так любезен, что предлагает проводить. Кстати, познакомьтесь...

Какое-то время Снейп и отец Саймон молча смотрели друг на друга. Северус видел перед собой сухощавого высокого человека неопределенных лет, светловолосого, коротко стриженного, в черной рясе, с распятием на груди. Руки он держал перед животом, спрятав их в широкие рукава. Плотно сжатые губы, глубокая складка между бровей и прямой взгляд серых глаз выдавали в нем натуру серьезную и решительную.

Неизвестно, какие выводы из своих наблюдений сделал священник, но он коротко кивнул в ответ на представление и проговорил негромким приятным голосом:

— С удовольствием провожу вас, мистер Снейп. Вы, очевидно, не переносите лишних прикосновений, иначе бы я предложил вам совместную аппарацию.

— Вы волшебник?!

— Я киприанит, — с легкой улыбкой поправил Саймон. Он выпростал кисть из рукава и дотронулся до груди слева, где заблестел серебром загадочный знак: круг и силуэт рыбы, заключенные в овал. — Вижу, вы по-прежнему в недоумении... Идемте, по дороге все объясню. Рассказ и путь нам предстоят одинаково короткие.

Мощеная улочка вывела их за дом Квирреллов и нечувствительно влилась в каменистый проселок, обсаженный по краям старыми вязами. Деревья бросали густую тень на дорогу, между стволами поблескивала голубая лента Девона. Отец Саймон снова спрятал руки в рукава и шагал, временами поглядывая на идущего рядом Снейпа.

— Итак, вам угодно знать, как христианский священник оказался среди волшебников, а также кто такие киприаниты?

— Буду признателен за разъяснения. Мои знания, как и у большинства, ограничиваются школьным курсом магловедения. Безжалостные церковники, маги, сжигаемые на кострах...

— Нет смысла отрицать факты, — кивнул Саймон. — Но, смею утверждать, костров было бы еще больше, не вмешайся орден Святого Киприана[1], к которому я имею честь принадлежать. Он был создан в середине четырнадцатого века с одной целью: проповедовать Слово Божие среди магов Европы, укреплять дух сомневающихся и обращать язычников. Рассуждая беспристрастно, волшебники не являются еретиками, поскольку не отрицают учения церкви. К тому же и многие святые при жизни творили чудеса... Конечно, далеко не сразу, но киприаниты сумели примирить магию и веру для волшебников. В 1689 году орден вместе со всем магическим миром принял Статут. Тем не менее в Риме о нашем существовании не забывают.

— Что же, у вас все еще много последователей? — Северуса переполнял скепсис. — В наше время кому-то по-прежнему необходимо примирять в себе веру и магию?

— Представьте, да. Но зачастую волшебники идут в церковь не только за этим. Многие ищут ответы на общие для всех людей вопросы: что есть жизнь и смерть, зачем мы приходим в этот мир...

— И вы, разумеется, отвечаете.

— Нет. Я помогаю спрашивать.

— Бога?

— Для начала самих себя. О, вот мы и пришли.

Впереди показалась черепичная крыша, и вскоре дорога вывела их к низкой каменной ограде, за которой виднелось серое приземистое здание церкви с узкими стрельчатыми окнами, окруженное зеленой лужайкой.

Отец Саймон остановился у распахнутой калитки. За ней начиналась посыпанная песком дорожка, ведущая к церковным дверям.

— Надеюсь, кое-что я для вас все-таки прояснил, мистер Снейп.

— Пока только в самых общих чертах, — несмотря на предубеждение против религии, Северуса заинтересовал лаконичный рассказ священника, да и сам он показался личностью незаурядной.

— Сожалею, что нас познакомил печальный повод, — отец Саймон склонил голову. — Вам сейчас прямо по дорожке, а мне пора приступить к своим обязанностям. Если в дальнейшем пожелаете продолжить беседу, всегда сможете найти меня в церкви.

Качнулись стебельки травы, задетые воронкой аппарации, и Снейп остался в одиночестве.

Внутри храма было прохладно и тихо. Витражи красили солнечные лучи в рубин и кобальт, бросали к подножию распятия цветные тени. Пахло горячим воском, чабрецом и старым деревом.

У простого темного гроба стояли Квирреллы-старшие, Ксенофилиус Лавгуд, Квиринус и Сивилла, по случаю траура одетая в черное и потому не похожая сама на себя.

Какого-либо благоговения Северус не испытывал. Он попробовал вслушиваться в слова хорала, но вскоре понял, что ему не дает покоя разговор с отцом Саймоном.

Нельзя сказать, чтобы смысл собственного бытия так уж часто беспокоил слизеринского декана, повседневная действительность в изобилии подбрасывала другие проблемы и вопросы. Размышлять о вечном хорошо, когда никуда не торопишься и ни о чем не беспокоишься, — например, лежишь где-нибудь на меловых обрывах Истборна и, закинув руки за голову, разглядываешь звезды. Снейп вздохнул про себя: где те обрывы, где тот юнец, праздно и вольно рассуждающий о магии и мироздании...

Он не сразу услышал, что Квиринус зовет его, и тому пришлось тронуть друга за локоть: отпевание закончилось, гроб уже выносили из церкви.

— Здесь хоронят и маглов тоже? — поинтересовался Снейп.

— Уж смерть точно не делает никаких различий, — хмыкнул Квиррелл.

— Слышала бы тебя Вальбурга Блэк... Она чуть из рамы не выпрыгнула, когда речь зашла о том, чтобы похоронить Мариуса в фамильном склепе Блэков.

— Думаю, он и сам был бы против. Склеп, мрак, уныние... Мне кажется, здесь бы ему понравилось.

Кладбище располагалось на просторном пологом склоне, спускавшемся к широкой в этом месте реке. Высокий берег зарос боярышником; зеленые ветви с бледно-красными ягодами склонялись над старой каменной кладкой ограды. Ветер ерошил листву, на дальней отмели с шумом и смехом плескалась детвора. Шорох земли, осыпающейся в могилу, стук комьев по крышке гроба слышались глухо и точно издалека — голос смерти терялся в звуках жизни.

— Смотрите! — Сивилла, запрокинув голову, что-то разглядывала в небе. — Это его змей!

— Невозможно... — Квиринус щурился, приставив ладонь козырьком ко лбу.

Но вскоре все увидели: по небу, вызывающе пестрый на фоне белых облаков, плыл воздушный змей, по-рыбьи шевеля длинным радужным хвостом.