Книга Из породы огненных псов. Приключения собак - Наталья Богатырёва

Запах алкоголя Криста выделяла среди прочих запахов моментально, эта душная гадость была собаке ненавистна ещё с эпохи своей домашности, так как была связана с противным поведением хозяина. Наклюкавшись, папаша начинал заниматься мелким гнусным террором. Он больно трепал Кристу за уши, кричал на неё, заставляя выполнять непонятные команды. А когда она их не выполняла, так как не понимала, что от неё требуется — пинал животное. Если бы он просто бил её, она переносила бы всё безропотно — историей в её породу была заложена привычка терпеть боль. Но как представительнице такого гордого рода вынести оскорбительное обращение с собой? Она остро чувствовала незаслуженную обиду и затаивала на хозяина злобу. Чем дальше, тем это чувство росло всё больше, и всё глубже она старалась его прятать.

Ох уж эти затаённые собачьи обиды! Но перед тобой, дружок, я чист — на твою долю обид приходилось совсем не много — в нашей семье очень уважали и любили тебя. Мы старались в прямом смысле слова относиться к тебе по-человечески, то есть так, как относятся к подрастающим ребятишкам: в меру строго, но с предельным почтением к твоей личности.

А ведь часто бывает совсем по-другому. Люди даже представить себе не могут, как терзают они чистую душу своих меньших братьев. Собак обмануть невозможно — они всегда правильно угадывают, с добром или злом, снисходительностью или с презрением относятся к ним существа человеческого клана. Псы служат людям верой и правдой, но в ответ кроме плошки каши и косточки всегда ждут уважения, любви и доверия. А обманутые собачьи ожидания — вещь опасная, так как обязательно приходит момент, когда обиду сдерживать уже нет никакой возможности, она прорывается наружу и настаёт час мщения. Вот и для Кристы уже наступил один такой момент, и она вцепилась в папашину руку, поднявшуюся на последнего её щенка, её Жульку.

Учуявшая перегар Криста заняла хотя и оборонительную, но пока выжидательную позицию — авось пронесёт пьяньчужек мимо её столовой. Почти беззвучным свистом дав Жульке команду затаиться, она и сама превратилась в воплощение неподвижности. Так, окаменев и задерживая дыхание, стояла корсиканка в тени мерзостных баков, пока, кроме присутствия ненавистного винного духа, не осознала и другое, совершенно опрокидывающее обстоятельство. Криста вдруг с ужасом поняла, что один из троих нетрезвых людей, приближающихся к помойке, — её хозяин. Бывший хозяин, перешедший в своих издевательствах над ней черту собачьего терпения. Криста остро вспомнила страшный миг у ведра, и всё её существо вновь пронзила дикая неуправляемая злоба. Он, этот убийца, снова пришёл, чтобы лишить жизни её единственного оставшегося в живых ребёнка, уничтожить маленький пушистый комочек, инстинктивно притаившийся здесь, рядом! И так же, как когда-то на даче, она, повинуясь материнскому инстинкту, решила защищать своё дитя всем существом со всей своей собачьей беззаветностью.

И всё же полученное воспитание и благородные гены приспешников Александра Македонского не позволили ей безоглядно кинуться в атаку, не предупреждая врага. Сначала она негромко, но очень отчётливо и грозно рыкнула — авось уберутся гости незваные подобру-поздорову. Но те на предупреждающий сигнал не отреагировали и продолжали, вихляясь, двигаться в сторону её укрытия. Значит, всё идет к тому, как она и рассудила: они пришли за её щенком. Значит, снова схватка!?.

Тут-то огромная собака в голос зарычала и вышла навстречу своему врагу, бывшему когда-то самым главным человеком в её жизни. Хозяин, шедший вместе с каким-то плюгавеньким дядькой, притормозил, а потом совсем уж невразумительно начал размахивать руками. Криста не понимала, что означает это мельтешенье, но чутье ей подсказывало, что хозяин опасен, и нужно защищаться в нападении. Она уже взмывала в прыжке, чтобы вцепиться в эти пляшущие руки, как в грудь ударило острым, ночь сделалась ослепительной, и…

…Что может чувствовать крохотное существо десяти недель от роду в непроглядности осеннего вечера, когда его сначала оглушает незнакомо-свирепый мамин рык, потом раздаются какие-то враждебные визгливые звуки, гром, какой слышен во время грозы, и, наконец, всё мертвенно стихает? Жулька, вместе с Кристой явившаяся на этот злополучный ужин, в первые минуты тишины в силу своего малолетства испытывала лишь опасливое и недоуменное любопытство: что же там такое произошло? Но с момента прекращения ужасной какофонии прошло достаточно времени, а всё не слышно было ни тихого знакомого посвистывания, которым родительница отдавала команды, ни пофыркивания, с которым та обследовала ящики. Вообще никаких звуков не доносилось с той стороны, куда ушла Криста, дав знак детёнышу затаиться и замолкнуть. Только затихали удаляющиеся вопли существ, недавно здесь присутствовавших.

Однако очень скоро естественное любопытство начало сменяться тревогой. Обострённым своим щенячьим нюхом Жулька ощущала близкое присутствие мамки, но что-то в этой картине запахов становилось не так, делаясь всё более непонятным и пугающим. За считанные недели своего пребывания на белом свете Жулька успела научиться от матери многим премудростям. Каждый раз, оставляя подрастающую собачушку одну в логове, Криста особыми движениями и тихим ласковым посвистом объясняла ей: сиди смирно, не привлекай чужих, не выходи наружу, я скоро вернусь. И непоседливая Жулька терпеливо затаивалась, не выходила и не привлекала. Потому что весь мир за исключением их тёмного логова и родного бока, набухшего молочком, казался ей хотя и манящим, но одновременно чужим и неведомым.

Зачем нужно остерегаться всех, кроме мамки, Жулька поняла еще «в пелёнках», когда в их нору чуть было не заползло шуршащее змеистое чудище. Позже мамка издали показала ей этого опасного врага и наказала всегда сторониться чешуйчатую смерть.

Когда Жулька только-только начала выходить на белый свет, ей был преподан урок общения с другими врагами — воздушными. В тот раз она, переполненная свежими впечатлениями от раскрывавшейся вселенной, как-то не обратила внимания на верхние сферы. Между тем в небе началась суматоха, какая всегда бывает при появлении потенциальной добычи. Большое разросшееся к осени воронье семейство принялось кружиться над мамашей со щенком. Громко крича и снижаясь к самой земле, серо-чёрные пикировщики нагнетали ажиотаж в расчёте, что их мельканье отвлечёт мамку и заставит её отойти от маленькой. И тогда достаточно будет одного удара мощного железного клюва в нежное щенячье темечко, и обмякшая тушка взмоет в воздух, оказавшись в крепких цепких когтях. Много кошачьего, собачьего, крысиного, утино-куриного и беличьего молодняка находит свой конец в лапах вороньих стай, вольготно плодящихся возле плохо убираемых бытовых отходов.

Возможно, что Жульку постигла бы такая же участь. Возможно, если бы её молодой неопытной мамашей была собака другой породы. Но в Кристе, едва почуявшей приближение схватки, как будто запустилась особая программа, заложенная многими поколениями лучших собачьих воинов. Следуя этой программе, она инстинктивно превратилась в пружинного робота, молниеносно выполняющего неизвестно кем отдаваемые приказы. И первый сигнал, легший на подсознание, потребовал: прикрой дитя. Подчиняясь этому внутреннему приказу, исполнение которого люди называют безусловным рефлексом, Криста буквально подмяла по себя недоуменно крутящую лобастой головенкой Жульку и, огрызаясь на наглеющих ворон, начала пятиться к своей норе. Вороны ярились всё больше. Понимая, что собака связана щенком, проносились почти перед самой её мордой, нацеливаясь в глаза своими страшными клювами. Кинется сучонка отбиваться, испугавшись, что её поранят — рассуждали на свой манер вороны — кутёнка обязательно из-под брюха выпустит. Того только и надо прожорливым убийцам, будет пир для всей стаи. Но к их неудовольствию, Криста щенка осторожно и тщательно прикрывала, а на вороньи происки щелкала клыками, заставляя атакующих держаться на расстоянии от своих клыков. Так и допятились до дома. Маленькая, сообразив детским умишком, что эти пикирующие чудища опаснее змеиных будут, быстренько юркнула под спасительный сарай и затаилась, не дожидаясь мамкиных наставлений. А та, сбросив свой спасённый драгоценный груз, принялась с исступлением выполнять вторую часть программы, заданную на уничтожение. Старые вороны тут же поднялись вверх и больше не опускались, каркая отбой и тревожно отзывая молодняк. Они-то повидали на своем веку, чем порой кончается дело, когда собака начинает охотиться на ворон. Увы, молодые птицы такого опыта пока не имели и продолжали наглеть перед Кристиной мордой, жаждая схватки. И они её получили! Собака, разъярённая попыткой нападения на своё дитя, сама сделалась едва ли не птицей. Куда делась неуклюжесть, ещё несколько дней назад не давшая Кристе успеха в лесной охоте! Подпрыгивая в разбеге на метр от земли и разворачиваясь в прыжке отпущенной пружиной, она за секунды успела сразить двух раззяв, а еще двум повредила крылья так, что тем о небе пришлось забыть. Жалобно клекоча, обречённые воронята крутились по земле, пытаясь спастись от преследования той, которую ещё несколько минут назад они считали стопроцентной добычей.