Книга Дочь двух миров. Испытание - Вера Чиркова

– Меня зовут Эдирес, магистр верховного совета, – представился маг. – А это магистр Тобенс. И теперь я тебе верю, никому не под силу подделать амулеты шеоссов. Но в деле Рэйльдса много несовпадений. Мы даже не знали, что он ушел в чужой мир. И искали его по всем заброшенным городам и пустыням.

– Шейна так и сказала, – задумавшись, кивнула я, – что вы считаете его преступником. И будете ловить, закрывать дар и допрашивать через всякие артефакты. Но ведь это несправедливо! Он же сам хочет вернуться, всегда хотел, неужели нельзя обойтись без жестокости?

– Кто такая Шейна?

– Шеосс, – убито буркнула я и тяжело вздохнула.

Не получился из меня резидент… выдала все тайны. Хочешь не хочешь, придется сажать синие дубы.

– Ты с ней разговаривала? – Теперь в глазах магов светилась зависть.

– Ну да. Другого способа прийти к взаимопониманию не нашлось.

– О чем?

– Обо всем, что меня волновало. Я же вообще ничего не знала… Нет, дед объяснял, конечно, но он же не догадывался, что его считают преступником. Хотя я вам так скажу: у нас преступников сажают в тюрьму и двадцать лет дают за самое зверское преступление. А Бесу наш мир был хуже каторги, теперь я это очень хорошо поняла. Вот, например, взять меня: язык ваш знала, порядки тоже, к кому идти за помощью, Бес очень хорошо объяснил. Я могу по памяти нарисовать карту вашего материка и отметить все города. И все равно столько неувязок в пути случилось. Рогатая компаньонка в сундучок влезла, спасать пришлось, ее братец меня обманул, одну на аржабль засунул. Хорошо хоть пилот оказался порядочным человеком да торговка помогла, потому что сочла сумасшедшей. А в том мире мы с Бесом попали на пустырь, без одежды, он язык не знал, поэтому притворился немым. Его в больницу для сумасшедших отправили, меня – в другую, потом в приют. Он несколько дней учил язык, после искал меня. Ему еще повезло, что в больнице добрые люди старую одежду собрали. Пока он придумал, как заработать, пока нашел квартиру и няньку… мне ведь чуть больше года было, я же фотографии смотрела.

– А как он объяснил, почему тебя унес? – осторожно спросил Хаттерс.

– Он говорил что-то про лавину и про то, что сначала спас моих родителей, а затем нашел меня, но почему пришлось уходить в другой мир, я как-то не поняла. И еще мне непонятно, почему вы не нашли его одежду и амулеты.

– Мы их не искали… амулеты, – осторожно уточнил Эдирес, как-то странно на меня посмотрел и вздохнул: – Потому что нашли его руку… вместе с курткой. И решили, что он забрал тебя как донора. Поэтому и платим твоим родителям большую пенсию.

– А они разве ничего не помнят? – насторожилась я.

– Они лежали без сознания, и их сразу отправили к целителю, – усмехнулся Тобенс. – А впоследствии выяснилось, что у них стерта память. Или заперта, но они не помнят, как попали в лавину. А Рэйльдс был сильным менталом, поэтому все заподозрили его. И теперь ему придется открыть память – или им, или свою.

– Шейна сказала, что это неприятная процедура, которая может нарушить его разум, – осторожно проговорила я, проверяя свои догадки.

– Инла, – укоризненно уставился мне в глаза Хаттерс, – мы все это знаем и постараемся быть предельно осторожными.

– Но ведь ты его учитель, – не опустила я взгляда, – и должен знать его как свои пять пальцев. А кроме того, он долго жил в своем доме, неужели у людей не сложилось о нем никакого мнения? Вот в моем мире… ну, который я привыкла считать родным, Беса все соседи уважают, Клавдия Степановна его обожала, считала очень порядочным человеком. Да кроме всяких мошенников, никто про него ничего плохого не сказал за двадцать лет. Дед никому не отказывал в помощи, выращивал травы, варил зелья, делал пилюли…

– Да, и я тогда очень удивился, – хмуро вздохнул Хаттерс. – Но твоя мать… Ты уж извини, но она весьма привлекательная женщина… а ее муж очень ревнив. И может, Рэйльдс тебе отец… а не дед, тогда все стало бы понятно.

– Нет, – уверенно объявила я. – Это невозможно. У нас отцовство подтверждается простым анализом, и дед об этом знал, он же почти месяц лежал в больнице. И если бы считал меня дочерью, то давно бы это доказал, и не пришлось бы воровать для меня документы. Да и потом легче было бы решать всякие проблемы, пока мне не исполнилось восемнадцать.

– Инла, а что ты делала после восемнадцати? – невинно задал вопрос Эдирес, и все они как-то насторожились.

– Работала. – Мысль о том, что они как-то проверяют мои слова, заставляла отвечать предельно честно и одновременно не особенно расслабляться.

– Рэйльдс не мог тебя прокормить?

– Мог. Но я же училась на ювелира, мне нравилось это дело. А кроме того, источник, который нашел дед, находится в деревушке, а мне хотелось остаться в городе. Мы там жили с самого начала, и я привыкла. Поэтому мне нашли работу в магазине, и квартиру дед купил рядом. А к нему я иногда ездила в гости, по праздникам в основном.

– А мужа… или жениха…

– Нет, – не дала я ему договорить. – Мне всего двадцать два, и я еще ничего не видела. Только в Финляндию пару раз съездила да летом собиралась в Эмираты, уже путевку заказала. И тут дед заболел… а когда я приехала, рассказал про этот мир. Разумеется, я ему не сразу поверила, хотя он всегда говорит правду.

Я тяжело вздохнула, вспомнив последний взгляд деда, и кулаком стерла покатившуюся по щеке слезу.

– А что он рассказывал про твоих родителей?

– Ничего плохого. Уехали неизвестно куда на заработки и пропали, – мрачно буркнула я. – Там такое бывает. Времена тяжелые.

– Инла…

– Не зовите вы меня так! – вдруг само сорвалось с губ. – Меня зовут Варвара. Варвара Сергеевна Синцова. И пусть сначала это было не мое имя, но я другого никогда не имела и привыкла к этому.

– А почему Рэйльдс скрыл твое настоящее имя, тебе неизвестно?

– Прекрасно известно, – засмеялась я сквозь слезы. – Дед тоже его не знал. А если бы в детстве рассказал про другой мир, я бы обязательно проболталась… в школе, во дворе, в училище. И меня сочли бы сумасшедшей, как Бронк утром. Он даже учил меня не говорить «спасибо», как я привыкла. У нас это просто вежливость, все говорят.

– Варьварья, – попытался произнести мое имя верховный магистр, – мне нужно уходить, важные дела. Но я постараюсь сегодня же собрать совет. Будем решать, как поступить. А ты выбирай, где будешь пока жить. Поедешь к родителям или останешься тут?

– А можно несколько вопросов? – подумав минутку, спросила я.

– Конечно. Задавай.

– Сначала просьба. Можно мне пожить тут и пока ничего не сообщать родителям? У них все хорошо, как я поняла, ну и не нужно заранее волновать. Теперь вопросы… Что с ногами у того ученика? Разве вы не можете ему помочь? И еще… Зачем вы меня так проверяли?

– Разумеется, ты можешь жить у меня сколько захочешь, – мгновенно ответил Хаттерс, и по кислым улыбкам его коллег я поняла, что ему банально завидуют. Наверняка представляют, столько секретной информации из меня можно выкачать. – А ноги Витерс потерял пару лет назад во время неудачного вызова огненной стены. Его самого спасти удалось, но ноги сгорели в уголь. Извини за подробности. А вот тебя никто и не собирался проверять, просто кастовали успокаивающие заклинания, а твой браслет вдруг поставил мощный защитный купол. И этот купол вызвал ответные действия наших амулетов, но все это мы поняли не сразу. Сначала считали, что ты напала… прости, но, к сожалению, такое тоже бывает.