Книга Моя шокирующая жизнь - Эльза Скиапарелли

Эльза Скиапарелли в вечернем платье по эскизу Жана Дюнана, коллекция осень 1931 г.

Художник Дриан, верный и остроумный друг, так воспел эту новую авантюру Скиап:

Попрыгунья ласточка Прилетела из Италии, В тени Наполеона Уселась на шесток и Вьет причудливые гнезда.

Прихоть или гений, — Опрокидывая моду, Одевает всех в безумство С подписью: «Скиапарелли».

Фасад дома № 21, как и все на Вандомской площади, был спланирован и построен Жюлем Ардуэн-Мансаром[62] в XVII веке. Эти благородные стены приютили Национальную библиотеку, Королевские конюшни, различные королевские академии, но из-за нехватки денег Людовик XIV уступил уже построенные дома и земли за ними городу Парижу. Шотландцы интересуются домом № 21, потому что именно здесь жил Джон Ло, знаменитый финансист, и после его банкротства разорившиеся дельцы приходили сюда с целью покончить жизнь самоубийством. В этом же доме жили две другие знаменитости – философ Жубер и ботаник Брютель. Скиап купила дом у модельера Шеруи[63].

Дом моды Эльзы Скиапарелли в Париже, на Вандомской площади, 21

В течение многих лет Вандомская площадь оставалась центром мировой элегантности, она и теперь сохраняет свое гордое величие. Ну, а улицы Мира и Кастильоне стали откровенно торговыми. Сорокачетырехметровая колонна, на вершине которой несет караул Наполеон, облаченный в тогу римского императора, окружена банками, ювелирными магазинами и отелями, как, например, знаменитый «Риц». Здесь, без сомнения, находится центр парижской роскоши.

На Вандомской площади для меня началось новое время – «эра Скиап».

1935 год выдался столь напряженным, что она беспрестанно задавала себе вопрос, когда же этой занятости придет конец. Прежде всего, открылся первый бутик Скиап; скопированный с тех пор не только крупными кутюрье Парижа, но и сама идея распространилась по всему миру, особенно в Италии. Бутик стал сразу знаменитым благодаря новой формуле прет-а-порте: там присутствовали вечерние свитеры, юбки, блузы и все аксессуары, которые до тех пор презрительно отвергались высокой модой. Жан-Мишель Франк придумал золоченую клетку для нового отдела парфюмерии; Беттина Джонс, ставшая женой Бержери, блестящего и непредсказуемого дипломата, создала такие витрины, что к ним сбегался весь Париж. Я сама украшала витрины минимальными средствами, всегда экономила, если дело касалось подобных вещей. А Беттина сделала их забавными, смелыми, яркими новинками квартала, опрокидывавшими все традиции. Паскаля мы прикомандировали к главному офису.

С его чисто греческой красотой, блондин, стройный и полный достоинства, он никогда не протестовал против иностранной одежды для посвященных, в которую его одевали, и равнодушно взирал на изумленную публику. Паскаль был изготовлен из дерева и стал талисманом дома № 21. Позже для этого славного персонажа подобрали славную, неприметную жену, ставшую известной под именем Паскалина.

В наши дни бутик превратился в достопримечательность Парижа. Туристы его фотографируют, тратя последнюю пленку перед возвращением на родину, а потом вспоминают о Париже. Бутику досталось хорошее место неподалеку от Эйфелевой башни, Трокадеро, «Отеля инвалидов», Версальского дворца и «Фоли-Бержер»[64].

Длинное платье с высокой талией и длинными рукавами от Скиапарелли, коллекция зима 1931 г. Фото Эдварда Стейшена

Теперь Скиап по-настоящему в деле, и она расправила плечи; это уже больше не игра.

«Stop, look and listen!»[65] – вот тема того года.

Тогда Скиап поднялась в разреженные, наиболее фантастические области своего воображения и испустила каскад фейерверков. Моя фантазия и изобретательность развернулись в полную силу при полном безразличии к тому, что скажут люди, но и вопреки всякому практическому смыслу. Абсолютная свобода выражения и возможность осуществить попытки дьявольской смелости – вот чего она искала. В этот знаменитый год появились вечерняя одежда из твида, вечерние дождевики, сари из вышивок, стеклянные платья, пуговицы из луидоров и соверенов, которым не страшна никакая девальвация. Олицетворение элегантности в моде, – мадам Харрисон Уильямс имела в своем гардеробе платье из розового стекла с розовыми камелиями – и выглядела в нем как ангел.

Эльза Скиапарелли в вечернем костюме с пелериной, коллекция осень 1933 г. Фото Джорджа Гойнинген-Гюне

Шапки в газетах были такими – «Коллекции Скиапарелли хватило бы, чтобы привести к кризису!», «Парижская мода охватывает королевство и республику!» Мир в то время был поделен на королевства, республики и диктатуры, а Европа занималась проблемой итальянско-эфиопской войны. В самые критические годы, когда мода становится эксцентричной и сумасшедшей, она попадает, без сомнения, в разряд политики. Чувствуя, откуда дует ветер, Скиап представила некоторые королевские туалеты, вышитые жемчугом, другие – смело декольтированные, но что удивило больше всего несчастных, ошарашенных журналистов, это застежки-молнии, которые появились не только впервые, но и в самых неожиданных местах, даже на вечерних платьях. Вся коллекция кишела молниями. Удивленные клиенты покупали, покупали, покупали… Они были готовы увидеть пуговицы самого странного вида – это и правда одна из особенностей нашего дома моды, – но не такие застежки. Лучше меня самой они поняли значение новой тенденции, и их очень хорошо покупали. Для нас это было очень хорошо, т. к. арендная плата все время возрастала. К несчастью, в день поставки товаров телефон звонил без остановок, и возмущенные голоса всех посредников твердили одно и то же: «Платья не могут быть отправлены!» По странной причине, до сих пор мне неясной, существовало соглашение между Америкой и Францией, чтобы застежки-молнии не импортировать. Телеграммы, телефонные звонки через океан – весь этот спор принял размеры политического события. Но через несколько дней женских истерик, полного истощения платья наконец ввезены в США, и с тех пор по этому поводу никто больше не беспокоился.