Книга Дневник. 1914–1920 - Прасковья Мельгунова-Степанова

16 октября

Поворот в настроении ясно чувствуется. Наш «термометр» – рабочие в типографии «Задруги», уже говорят иначе, чем раньше. Еще недавно они стремились к «диктатуре пролетариата», уверяя, что все прекрасно устроят, теперь характерно уже то, что попросили нас устроить им лекции по разным серьезным вопросам, именно нас, народных социалистов, и мы начинаем.

С. говорит, что они не чувствуют себя уверенно, потому что денег нет, все деньги припрятаны крестьянами. С. говорил, что Советы придумали два способа выманить у них деньги: 1) поставить всех отпущенных солдат на мануфактуру с тем, чтобы она шла исключительно на деревню; и 2) у нас в Москве, чтобы деньги за квартиры вносились в Думу, она будет выдавать хозяевам натурой (дровами и т. д.) все нужное, а деньги только проценты с дохода. Остроумно.

19 октября

Грозит нам всеобщая забастовка городских служащих, очевидно, она все же будет предотвращена. Многие мечтают о немцах. На днях кондукторша трамвая, рассердившись на пьяных солдат, возопила: «Хоть бы германец поскорее пришел, показал бы он вам тут!»

21 октября

Кадеты организовали охрану «Зеленую гвардию» по названию Волк-Карачевского для борьбы с «Красной гвардией» – обратились к Панову, он, кажется, пошел навстречу, указав на целый ряд наших членов, но Волк-Карачевский дал ему решительный отпор. Прав С., что наши национал-социалисты отделяются от демократии рвом – неужели возможно идти на такие переговоры о «Зеленой гвардии».

26[167] октября

Вчера у С. был В. Хижняков. Он сам присутствовал на заседании министров, где Верховский предложил закончить «сепаратный мир» (Бурцев это обнародовал, и его газета за это закрыта[168]), Керенский воскликнул: «Да вы с ума сошли!» Хижняков говорит, что Керенский единственный, который что-либо делает во Временном правительстве и понимает. Под секретом он сообщил, что Керенский желает даже выступления скорейшего большевиков, чтобы кончить это.[169]

25 октября

Вчера большевицкий Военно-революционный комитет в Петербурге выступил открыто против Временного правительства. Днем разнесся слух, что арестовано Временное правительство, что Верховский объявил себя диктатором, а Троцкий – военным министром. Вечером Миллер (трудовик), говоривший по телефону с Петербургом, опроверг это, говоря, что, наоборот, Военно-революционный комитет окружен в Смольном институте войсками. Сегодня выяснилось, что Керенский[170] в Совете Республики выступил открыто с заявлением, что надо с ними бороться. Издан приказ об их аресте, и военный совет Исполнительного комитета Совета солдатских, рабочих и крестьянских депутатов стал на сторону правительства и перешел в Мариинский дворец, в Смольном одни большевики.

Целый день слухи. Сперва, что правительство в плену, потом Никитин звонил из Петербурга из Зимнего дворца, что они держатся, что Керенский в армии, потом, что войска Северного фронта уже в Петербурге и что освобождены телеграф, телефон и вокзалы и т. д. Потом из Совета рабочих депутатов – что свергнуто Временное правительство и что все в их руках. Миллер (директор почтамта в Москве) говорит, что правительство держится, но что «Аврора» обстреливает Мариинский и Зимний дворцы. В Москве почтамт занят 56-м полком (из освобожденных уголовных), Николаевский вокзал тоже. Но введен только контроль, Миллера просили остаться, но к нему приставили Ведерникова – правительст[венного] комиссар[а].

В Совете рабочих депутатов выделена семерка, которой вручена вся власть, при ней какой-то комиссар, а Дума образовала свой Комитет спасения из всех социалистических партий.

В Петербурге

24-го раздавали оружие.

С утра 25-го в Петербурге патрули большевиков юнкеров, так до двух часов, когда стали задерживать автомобили и отправлять в распоряжение Временного правительства, но их задерживали и солдаты, требуя пропуск Смольного. Прокопович и Гвоздев были задержаны и отправлены в Смольный. Воскресенский в Смольном Гвоздева освободил, Прокоповича тоже под домашний арест. Ближе к дворцу стоят юнкера. Вечером слух, что мосты будут разведены, но большевики не допустили. Разведен один Дворцовый. Начались выстрелы. Молва, что Керенский выехал. Часов с 7 красногвардейцы идут к Зимнему дворцу. Там занимают дворец четыре броневика, юнкера, женский батальон и два орудия. Подошел один миноносец с красными матросами, подъехал броневик, и четыре броневика перешли на их сторону, потом уехали и два орудия, остались пулеметы и ружья. Началось отступление юнкеров во двор Зимнего дворца, а революционные солдаты стали их обстреливать.

В 4 часа без боя сдался Главный штаб. Телефон исправен. Просят помощи. Городская дума в полном составе, там же и крестьянские депутаты партии и провели соединенное заседание, информационное. Заседание непрерывное. Патронов мало. Начался обстрел из боевых орудий, попадают в разные места. Ночью всей Думой, без большевиков, отправились шествием к Зимнему дворцу и остатки (военные) с ними вместе. Их силой не пустили, а через несколько минут Зимний дворец сдался. Большевики ввели охрану. Трамваи ходили, и внешний порядок не нарушали. Меньшевики выпустили «Солдатский Голос»; они объявили состав Комитета спасения Родины. Большевики отнимали эту газету, вырывая из рук у купивших, и тут же рвали ее. Около Думы возбужденная толпа. Столкновение с красногвардейцами в результате их залпа, убившего и ранившего несколько человек. Слух, что арестована Госуд[арственная] Дума, в ходе защиты матросами, приехал броневик. Революционный комитет не распорядился, скоро их убрали. Явился Рязанов, в качестве комиссара, для выяснения вопроса о Комитете спасения Родины. Ему ответили, что не создают новое правительство, а заботятся об охране толпы. Толпа росла, а матросы ее озлобляли. Комитет спасения Родины переведен в другое место. Прошел слух, что Керенский взял Гатчину и Цар[ское] Село и подходит к Петербургу – ложные сведения. Полковников охранял Зимний дворец очень неудачно. Керенский еще раньше сместил его, но он оказался во главе «Спасения Родины и Революции».[171] Он обратился с воззванием к юнкерам, которые уже сдали оружие, сложив его в особое помещение под охраной большевиков. Дивизия броневиков обещала им помощь, если придет и Михайловское училище. Им удалось похитить 6 броневиков с орудиями во Владимирском училище. Они бросились на стражу и отбили оружие; вооруженные пулеметами, они были готовы к обороне. Обстрел Владимирского училища гренадерами, матросами и красногвардейцами из двух 3-дюймовых и двух 6-дюймовых. Юнкера отстреливались и просили у Полковникова помощи. Около часу они должны были сдаться, т. к. стены обрушились и загорелись. Они сдались, их добивали на улице, остатки попали в Петропавловскую крепость. Арестованы и другие юнкера. Без боя сдался и Инженерный[172] замок. Три броневика и 300 юнкеров и К[омитет] с[пасения] Р[одины] Полковн[икова] хотел отстоять. Этого не знали и ушли. Этим закончились боевые действия. Министры-социалисты б[ыли] освобождены, а кадеты остались. Некоторые министерства постановили бастовать до смещения комиссара. В Мин[истерство] путей сооб[щения] до их прихода и до пят[ницы] никто не являлся. Сношения с Керенским шли постоянно окопав[шиеся] армии,[173] а поезда ходили до Царск[ого] Села и обратно.