Книга Триптих в черно-белых тонах - Тамара Крюкова

— Не нарочно. Как-то само собой получается. Вижу красивую свечу, не могу удержаться и покупаю. Наверное, в каждом человеке живёт коллекционер.

Савва стал зажигать свечи и расставлять их по комнате.

— Что ты делаешь? Ты разоришь всю коллекцию.

— Кому нужны свечи, которые никогда не горят? Может быть, моя коллекция как раз ждала этого вечера, — сказал Савва и скомандовал: — Не ленись помогай!

— Ты хочешь зажечь все? — не поверила Клавдия.

— Конечно. Устроим вечер при свечах.

— Сумасшедший! — улыбнулась Клавдия и тоже принялась зажигать свечи.

Огоньки разгорались и трепетали, отчего мастерская приобретала ещё большую загадочность. Вдруг электрические лампочки на люстре вспыхнули и спугнули волшебство.

— Как жалко, — вздохнула Клавдия.

— Кто нам мешает притвориться, что электричества не дали?

Савва щёлкнул выключателем, и сказка вернулась.

— Зато мы можем включить музыку, — сказал он.

— И вскипятить чайник, — добавила Клавдия.

Она закружилась по комнате: тоненькая и гибкая в облегающем белом платье. Огонь свечей дрожал. В трепетном, живом свете Клавдия выглядела волшебно.

— До чего же ты красивая! — восхищённо выдохнул Савва.

— Да, я отлично выгляжу. Мне во всём везёт. У меня всё получается, — заученно протараторила Клавдия.

Они рассмеялись. Внезапно Клавдия посерьёзнела.

— Знаешь, встреча с тобой — это самое лучшее, что случилось в моей жизни. До тебя мне ни с кем не было так хорошо и легко. С тобой я вообще становлюсь другой, не похожей на себя. Иногда сижу на лекциях и думаю, что бы сказали мои однокурсники, если бы меня увидели.

— Так в чём же дело? Пойди в универ в своём новом облике.

Клавдия помотала головой.

— Нет. Это мой заветный мир, куда я никого не хочу пускать. Кроме тебя. Знаешь, даже забавно жить двумя жизнями.

Глава 12

— Слушай, где ты бродишь по вечерам? По-домашнему тебя нет, мобилу не берёшь.

Вопрос Наташи застиг Клавдию врасплох. Она не собиралась посвящать подружку в тайную жизнь. Впрочем, даже если бы она призналась, что по вечерам танцует, Наташа решила бы, что это шутка. Накануне, после занятий, Клавдия видела пропущенный вызов, и собиралась перезвонить, но потом забыла. Прежде такого не случалось, но теперь Наташа перестала быть её вселенной.

— А зачем ты меня искала? — вместо ответа спросила Клавдия.

— Хотела на день рождения пригласить. В воскресенье. Придёшь?

По воскресеньям Клавдии приходилось играть роль послушной дочери. Антонина Павловна решила, что уделяет ей мало внимания, и взялась исправлять эту оплошность. Она заранее составляла культурную программу выходного дня, и Клавдия была вынуждена таскаться по выставкам и музеям, чтобы порадовать маму. Она безропотно ходила на экскурсии и прикидывалась, что ей интересно. Зато будни с Саввой компенсировали познавательные, но тоскливые воскресенья.

День рождения подруги был замечательным поводом избежать похода в Исторический музей. У Клавдии в голове тотчас возникла лихо закрученная схема. Наташа не слишком огорчится, если гостья не станет засиживаться. Мама будет уверена, что дочь развлекается на дне рождения подруги, и воскресный вечер можно провести с Саввой.

— Когда и где? — спросила Клавдия.

— В «Иль Патио» на «Баррикадной». В шесть.

На лице у Наташи появилась загадочная улыбка чеширского кота. Клавдия поняла, что сейчас последует продолжение. Вряд ли подружка разыскивала её лишь затем, чтобы пригласить на день рождения. Наверняка ей что-то понадобилось. Клавдия оказалась права.

— Клюшечка, у меня к тебе просьба, — сказала Наташа тоном маленькой девочки, не знающей отказа.

Клавдия не сдержала усмешки. Все Наташины уловки она видела, как на ладони. Даже странно, как она прежде не замечала фальши.

— Ты чего улыбаешься? — спросила Наташа.

— Настроение хорошее. Не каждый день меня приглашают в «Иль Патио».

Наташа не уловила иронии в голосе подруги.

— Да, там будет клёво. Но сама понимаешь, перед днём рождения мне ни до чего. Дашь перекатать конспекты по бухучёту?

— Но у меня тетрадка дома, — сказала Клавдия.

— А ты в «Иль Патио» принеси.

— Нет, ты уже один раз мои конспекты потеряла.

— Ты теперь это будешь до пятого курса помнить? Подруга называется, — жеманно надулась Наташа.

Теперь, когда причина приглашения стала ясна, Клавдии хотелось сказать, что она знает цену их дружбе. Это был грошовый товар. Ей было наплевать на Наташину компанию и на приглашение. Она была свободна!!! Наташа удивилась бы, если бы увидела серую мышку, тихую неудачницу, в другой ипостаси. Эта идея взволновала Клавдию.

— Хорошо. В шесть в кафе на «Баррикадной», — согласилась она.

— Спасибо, ты настоящий друг!

Наташа чмокнула её в щёку.

На лекциях Клавдия в пол-уха слушала преподавателей. Она представляла, как явится на день рождения в белом платье и как у всех вытянутся физиономии. Вот тогда она им припомнит и зануду, и бесцветную моль. Она выскажет Наташе всё, что думает об их дружбе. Клавдия вела мысленные диалоги с подругой, когда вдруг поняла, что этого не случится. В новой жизни не было места ни лживой подружке, ни гоп-компании. Тайное должно остаться тайным.

Клавдия решила не ходить на день рождения, но тут в голову пришла дерзкая мысль. Савва её наверняка бы оценил. К концу лекций безумная идея переросла в план, и всё же Клавдия колебалась. Прежняя робкая, здравомыслящая Клюшка была не готова к смелым поступкам. Пока Клавдия собралась с духом, Наташа ушла. Клюшка победила. Сюрпризов не предвиделось, но тут в аудиторию вбежала Наташа.

— Ты ещё здесь? — удивилась она. — А я перчатки в столе оставила.

— Наташ, я хотела тебе сказать... — несмело начала Клавдия.

В дверном проёме показался Виктор.

— Ну чё? Нашла?

— Да, они здесь. — Наташа достала из стола перчатки и обернулась к подруге: — Так что ты говорила?

— Я забыла. В воскресенье ко мне приезжает сестра из Питера.

— Я и не знала, что у тебя есть сестра, — из вежливости удивилась Наташа.

«Ты много чего обо мне не знаешь», — подумала Клавдия, а вслух сказала:

— Да. Мы — близнецы.

— Чё, правда, что ли? — проявил интерес Виктор.

— А как же она оказалась в Питере? — спросила Наташа.

— Когда родители развелись, я осталась с мамой, а её взял отец, — соврала Клавдия.