Книга День святого Валентина (сборник) - Ирина Молчанова

— Так. Не писал — и все… Она у тебя сохранилась?

— Наверное, — пожала плечами Вера и отправилась в свою комнату за рюкзачком. Отыскала дневник, вынула из него сегодняшнюю записку.

— Ага… — взглянув на нее, протянул Глеб. — Почерк-то не мой.

— Не твой? — удивилась Вера. И тут же ужаснулась: потому что вспомнила, чей! Кто же еще так пишет «З» — с плоской «головой» и длиннейшим нижним крючком? Только… ее сосед по парте Кирюша Столбиков! Малыш… Вот кто на дискотеку захотел! А она-то, Вера бестолковая, даже и не предположила, что он может не только чужие записки передавать, но и свои посылать!

— Глеб, посиди, хорошо? — указав на кресло, попросила Вера. — Мне позвонить надо. Ладно?

Глеб кивнул и уселся в кресло.

Вера снова кинулась в свою комнату, схватила телефонную трубку и блокнот с телефонами одноклассников. Столбиковский номер, к счастью, там был.

Она извинялась недолго. Смутившийся Кирилл перебивал ее и не давал извиняться, потому что невнятно и путано извинялся за что-то сам. И охотно прощал ее за все. Звать на танцы больше не стал — и Вера была ему за это благодарна.

— Все! — улыбаясь, она появилась в гостиной. — Столбиков — хороший человек! Он все понял.

— А я не понял! — заявил Глеб, вскакивая с кресла и подходя к Вере. — Ну почему ты не хочешь пойти на дискотеку? Мне тоже народные гулянья не особо нравятся. Но…

Веселое выражение стремительно покидало Верино лицо. Вера снова подумала о том, что Глеб принимает ее не за ту, кто она есть на самом деле. Он заблуждается. А Вера продолжает обманывать.

— Я как королева, значит, держалась? — начала она, бессильно плюхаясь на диван. И перестала стараться удержать слезы. — Вранье все это, Глеб. Это только кажется так. Потому что на самом деле… На самом деле я — вруша.

— Почему? — удивился Глеб.

И вместо того, чтобы рассказать все свои переживания психоаналитику, которым Вера постоянно пугала сама себя, она рассказала о своих несчастьях Глебу Терехову, которому, наверное, знать это было и не нужно — люди-победители не любят людей-нытиков. Но слово не воробей…

Так Глеб узнал про ее позорное бегство от порога «Клуба ролевых игр», про мечты Веры о приключениях и о собственной компании друзей, про ее ненависть к проклятой своей неромантической внешности и черную зависть к стройным красоткам.

— Так что на танцах я позориться не буду, — подвела итог Вера, хлюпнув носом и с вызовом посмотрев на Глеба. И тут же почувствовала, что у нее на душе стало легче. Терехов знает все ее тайны. И теперь может бежать рассказывать их всем одноклассникам — хуже уже не будет. Вера за мгновение настроилась держать стойкую оборону. Это даже веселило ее. Терпеть насмешки по поводу внешности, сносить обвинения во вранье… Она на все готова. А Глеб… Да пусть уходит! Зачем ему такая слабовольная и слезоточивая подруга?

— Я все понял, — сказал Глеб и подошел к сидящей на диване Вере вплотную. — Эх, жалко, что ты раньше мне все это не рассказала!

— Почему?

— Меньше бы проблем было. И меньше страданий. Для тебя, я имею в виду.

Вера махнула рукой и ничего не ответила.

— Ну, хотя бы на новогоднем вечере! — продолжал Глеб. И тоже махнул рукой. — Эх!.. Я тебе и письмо тогда послал. А ты его на пол бросила.

— Прости. — Вера прижала руки к сердцу. — Я не знала, что это за письмо. Мне не до него было…

— Да все понятно… — вздохнул Глеб. — Ты ведь и многим другим ребятам из нашего класса нравишься. Не только Пряжкину. И тоже за это — за то, что такая… что держишься так. Достойно…

— Да?!

— Да. Вернее, раньше нравилась… — развел руками Глеб, засомневавшись — рассказывать ей или нет про мальчишеский бойкот? Решился… — Вернее, до Нового года нравилась, а потом они тебя… за презрение… ну, что тебе по фигу все наши мероприятия, проблемы и все такое… игнорировать дружно начали.

— А я и не заметила… — ахнула Вера.

— Ты молодец. У тебя другая жизнь — поэтому и не заметила. Тебе не до них… Знаешь, сколько наших тебе завидуют: что у тебя, типа, все так разнообразно и интересно по жизни, а они по дворам и подворотням время убивают, тусуются, не зная, чем заняться… И не потому, что ты про себя что-то придумываешь, поверь! Просто это и так видно. Ты ж сама сейчас рассказала, сколько у тебя увлечений, сколько ты всего прочитала, посмотрела, сколько знаешь… Это ж на лице у тебя написано.

Вера даже отвечать не стала. Ее так потрясли слова Глеба! Даже пряжкинское заявление перед ними померкло… Стало быть, все, в чем она была уверена многие годы, не соответствует действительности? Значит, никто не смеется над ней? «Так верят твоему вранью потому что!» — сообщил Верин внутренний голос, но Вера не захотела его слушать. Да, когда-то смеялись, а потом перестали. А она замкнулась в себе и даже не предполагала, как на самом деле к ней относятся люди. Так, может, с ней и дружить все согласны, а она сама все мосты вокруг себя сжигает? Надо же, одноклассники, наоборот, уверены были, что Вера их презирает! А она как раз общаться хотела… Вон оно все как на самом деле… Глебу можно верить. Он — не Оля Прожумайло, которая любит эксперименты ставить, всех друг с другом лбами сталкивать и смотреть, что из этого получится. Она для задора мастер что-нибудь приврать человеку — и смотреть, как он выкручиваться станет. Но Терехов не такой…

Хорошо, что Глеб не заметил изумленного выражения Вериного лица.

— Ты не любишь себя, — сказал он, тем самым нарушив героические Верины размышления.

— Ну а что поделать… — вздохнула Вера, но снова резко добавила: — И никого себя любить не прошу.

— Я понимаю… — вздохнул и Глеб. Посмотрел на Веру — и пожал ей руку.

— Ты что? — удивилась девочка.

— Ты сильный человек, — сказал Терехов, глядя Вере в глаза. — Я тебе это уже говорил. Тогда, в парке. Я тебя очень уважаю. Может быть, что-нибудь изменится…

— И я стану изящной стройняшечкой-симпатяшечкой? — усмехнулась Вера. — Нет, Глеб, я могу быть только «колобком» пряжкинского типа. А такой я себе понравиться точно не могу. Так что забудь, что я тебе рассказала. И не общайся со мной. Я пойму. Потому что с такими, как я, сложно…

— Я хочу тебе помочь, — твердо сказал Глеб.

— Думаешь, я приму благотворительность?

— Это не благотворительность. — Глеб покачал головой. — Мне только сейчас эта мысль в голову пришла! Слушай. Я тренируюсь в первой спортивной школе. Знаешь, да? Там у нас залов — куча. Разных. И секций навалом. И вот я стал много раз сталкиваться с ребятами и девчонками в какой-то необычной форме. Думаю: кто это? Пятиборцы? Нет. Гимнасты? Тоже нет… Потом мы как-то затусовались с ними. Оказалось, что они тренируются в специальной детской секции «Школа МЧС». Чего у них там только нет! Помимо спорта они кучу всего еще и изучают. И на местности постоянно тренируются, на вертолетах их на эти учения вывозят. Все серьезно!