Книга Черный граф - Серж Арденн

– Ваше Высокопреподобие, мы прибыли из Парижа от Её Светлости герцогини де Шеврез.

Румяный, круглолицый Туртора, оторвавшись от бумаг, внимательно оглядел, будто сосчитав, всех по очереди господ, явившихся в столь ранний час, в святую обитель.

– Чем могу быть полезен, господа?

Без тени удивления произнес священник, поднявшись навстречу гостям. Ферроль покосился на монаха, препроводившего савойцев в кабинет настоятеля и расположившегося у двери, очевидно ожидая дальнейших указаний приора. Уловив взгляд дворянина, Туртора, обратился к провожатому.

– Ты свободен, сын мой, распорядись, чтобы лошадей господ поставили в конюшню, а гостям приготовили завтрак и комнаты для отдыха.

– Незачем, святой отец…

Резко оборвал его дворянин.

– … мы, по-видимому, вскоре покинем вашу тихую обитель. Так, что не о чем беспокоиться.

Туртора кивнул, подав знак монаху, после чего тот немедленно удалился. Убедившись в том, что кроме священника и людей, прибывших с ним, никто не сможет услышать их разговора, граф произнес:

– Мы явились за виконтессой де Шампо, которая пребывает под сенью благословенного Амбуйе. Нам приказано немедленно доставить её в Париж.

Выслушав незнакомца, приор наигранно улыбнулся.

– Что ж, это вполне возможно, вот только я хотел бы увидеть бумагу, в которой подтверждаются ваши полномочия.

– Вам не достаточно слова дворянина?!

– Ну, что вы, разумеется, вполне достаточно. Я, несомненно, верю вам, сын мой, вот только без бумаги, с печатью и подписью мадам де Шеврез, не уполномочен расставаться с нашей очаровательной виконтессой.

– Печатью?

Искривив губы произнес граф.

– Именно.

– Что ж, думаю, эта печать подойдет?

Он медленно опустил глаза на дуло пистолета, показавшееся из-под плаща. Взгляд священника проследовал в место указанное взором дворянина.

– Что это?

– Это то, посредством чего, в скором времени, придется сменить настоятеля в сем прекрасном монастыре. Надеюсь, на поиски аббата, на столь доходное местечко, не уйдет много времени?

После циничных слов гостя, румянец, пылавший на сытых щечках приора, сменила мертвенная бледность.

– Но, господа…

С трудом вымолвил он.

– Вы правы…

Прервал блеяние священника Ферроль.

– …на выстрел сбегутся братья во Христе, поэтому придется попросту перерезать вам глотку. Маринель …

Отпетый головорез по имени Маринель, в чьих способностях, даже на первый взгляд, не было повода усомниться, выхватив кинжал, сделал шаг в направлении оцепеневшего от страха приора.

– Постойте…

Воскликнул Туртора, выставив перед собой руки, будто желая сдержать напористого савойца.

– …погодите! Её нет в монастыре, как вы понимаете, и быть не может! Ведь монастырь мужской.

– Где она?

Приор, попятившись, упал в плетеное кресло, лишившись сил.

– В полу лье отсюда, находится приют Сент-Маргарит. Управляет им монахиня, сестра Берарда, отдадите ей вот это распятие, и она укажет вам, где девица.

Он попытался достать из-за пояса небольшой оловянный крестик, нанизанный на общий шнурок с крошечными деревянными сферами. Но, от волнения, рука настоятеля дрогнула так, что ненароком разорвала непрочный шнур, зацепившийся за одну из пуговиц его сутаны, отчего шарики забарабанили по вековым плитам древней обители.

– Вот, возьмите. Это служит условным знаком. Получив это, она беспрепятственно выдаст вам девицу.

Проницательно глядя в напуганные глаза приора, Ферроль приняв крестик, передал его одному из молодцов.

– Тюрсо, бери с собой двоих, и скачите в приют. Когда возьмете девчонку, пришлешь за нами Фаличетти. А мы с Маринелем, останемся здесь, со святым отцом, с тем, чтобы помешать ему, проявить неосмотрительность, благодаря которой его уже сегодня смогут принять на Небесах.

В скором времени, три всадника, пронеслись под аркой ворот приюта Сент-Маргарит. Покинув седла, молодые люди, звеня шпорами и бряцая оружием, вошли в распахнутые двери, мрачного пристанища, обители безумия и нищеты, оказавшись под сводами длинного полутемного коридора, где слышались вопли безумных. Устойчивый запах гнили и фекалий, ударил в нос. Продвигаясь по арочному лабиринту, пропитанному человеческими страданиями, напыщенный самоуверенный вид молодцов несколько стух, казалось, утратив цвет и форму, будто тяжелое дыхание святого Назария1 ударило им в лицо, заставив савойцев насторожиться и взяться за оружие. Из полумрака, на встречу непрошенным гостям, вышла монахиня в черной рясе и такого же цвета накидке, поддерживающая под руку пожилого мужчину, едва переставляющего, покрытые кровавыми язвами ноги.

– Сестра…

Обратился один из мужчин к урсулинке. Старуха подняла голову, равнодушно глядя на незнакомца.

– …мы прибыли по поручению Его Преподобия падре Туртора к сестре Берарде.

Будто не замечая более вопрошавшего, монахиня, сосредоточив всё своё внимание на несчастном калеке, тихо ответила:

– Там, прямо, дверь.

Не затруднив себя более ни единым словом, она, подхватив за тощие бедра страждущего, обратилась к нему:

– Давай Жослен, давай, смелее…вот видишь, уже лучше…

Следуя во тьме гнусного лабиринта, казалось под наблюдением невидимых и ужасных существ, савойцы вскоре достигли распахнутой двери, где в довольно просторном каземате, под сводчатым потолком, за громоздким бюро, сидела монахиня в досадной черной рясе. Оставив Фаличетти во мраке коридора, у двери, Тюрсо с коренастым молодцом, сжимающим под плащом рукоятку пистолета, вошли в плохо освещенное помещение.

– Сестра Берарда?

Спросил молодой мужчина, пытаясь разглядеть лицо той, кто, уткнувшись носом в лист бумаги, исписанный синими чернилами, что-то невнятно бормотала, направляя неразборчивые слова в черное чрево бюро. Услышав незнакомый голос, урсулинка

подняла глаза, вонзив ужасающий взор в лица незнакомцев. По спине Тюрсо пробежала дрожь. «Такое может присниться лишь в кошмарном сне!» – подумал он, глядя на старуху.

– Вы сестра Берарда?

– Чего вам угодно?

– Мы прибыли за виконтессой де Шампо. А вот это, вам велел передать падре Туртора.

Корявая рука старухи, приняв оловянное распятие, поднесла его к единственной свече освещавшей подземелье, мерцая на краю бюро. Отсутствие шнурка с деревянными сферами насторожило подозрительную урсулинку. Она придирчивым недоверчивым взглядом смерила вооруженных людей. Её мутные старческие глаза, из-под опухших век, сверлили незнакомцев с той цепкой проницательностью, которая у животных зовется чутьем.