Книга Прекрасная Джоан - Молли Хейкрафт

Я рассмеялась и подошла к нему. В тот момент он больше всего был похож на рассерженного маленького мальчика. Мне захотелось отбросить темные волосы с его горячего лба и поправить подушки под его головой. Однако, как ни сильно было мое желание, я не поддалась порыву.

Но глаза наши встретились, когда я склонилась над ним, и мне показалось, что он читает мои мысли. Я словно заглянула в зеркало и увидела свое отражение: преграда между нами исчезла, мы переживали одни и те же чувства и прекрасно понимали друг друга. Ощущение было настолько поразительным, что я стояла рядом с ним, не в силах произнести ни слова. А он, не отводя от меня взгляда, взял мою руку и поднес ее к своей щеке.

Обернувшись, я увидела, что Беренгария уходит. Вспыхнув, я попрощалась с Раймондом, обещала вскоре навестить его снова и поспешила за невесткой на нашу половину.

Она ничего не сказала о своем внезапном уходе и лишь улыбнулась мне. Мы обсудили то, что подслушали. Рик уже давно предупреждал, что оставит нас в Акре, когда войска крестоносцев пойдут на Иерусалим, теперь уже было решено, кто станет королем, и мы поняли, что скоро нам предстоит распрощаться с братом и всеми нашими друзьями.

Однако, как выяснилось, у брата были и другие дела, о которых мы ничего не знали до тех пор, пока он не призвал нас в свои покои.

– Я должен вам кое-что сказать, – отрывисто заявил он. – Предпочитаю, чтобы вы услышали эти новости от меня, хотя скоро они станут общим достоянием. Филипп Французский, трусливый предатель, собирается бросить нас и бежать домой!

– Как он может? – воскликнула я, обеспокоенная последствиями этого события для всего Крестового похода. – Как он может, Рик? Он торжественно поклялся, и весь мир знает о его клятве!

– Кажется, бедняга болен; его жизнь в опасности.

– Он сам тебе это сказал?

– Нет, не он! Он прислал ко мне герцога Бургундского и епископа Бове. Оба заливались слезами. Разумеется, я знал, зачем они пришли; я ведь не слепой и не глухой! Так и сказал: «Я знаю, зачем вы пришли. Чего вы хотите от меня, братья по оружию? Чтобы я дал свое согласие на то, что считаю нарушением нашего договора?» Они признали, что я прав, и заявили, что взывают ко мне, ибо их король умрет, если останется в этой гиблой стране! Я дал им тот ответ, которого они ждали, правда, боюсь, выразился не слишком мягко. «Если его жизнь в опасности, – сказал я, – пусть едет, как советуют его приспешники, хотя уверен, что уезжать ему не следует. Если ваш король вернется, не выполнив того, зачем прибыл сюда, он покроет Францию вечным позором!»

– И даже после этих слов он все равно намерен уехать? – спросила Беренгария.

– Да. Когда, наконец, мы с ним встретились лицом к лицу, между нами произошла ссора. Филипп визжал, что ему принадлежит половина того, что мы взяли на Кипре, я же в ответ потребовал половину Фландрии. Поверьте, мы с ним весело провели время! – Лицо его помрачнело. – Что ж, он оставляет нам своих бургундцев; кроме того, пусть нехотя, но пообещал не захватывать мои французские владения, пока я не вернусь. Не знаю, сдержит ли слово; полагаю, с этого дня Филипп переметнулся в стан моих врагов. Он не простил мне историю с Алис, и его ненависть ко мне растет день ото дня.

– По слухам, Леопольд Австрийский тоже уезжает, – заметила Беренгария.

– Да, мы потеряли его – и все из-за рыцаря, который сорвал с крепостной башни его знамя. По крайней мере, Леопольд воспользовался этим происшествием как предлогом. Конрад поговаривает об отплытии в Тир – он хочет осмотреть земли, дарованные ему после того, как мы постановили, что королем Иерусалима будет Гвидо. Снова предлог, но что мы можем возразить?

– Рик, возможно, это и к лучшему, – предположила я. – Когда все они уедут, у тебя будут развязаны руки, и ты сможешь биться за Святую землю как должно.

– Надеюсь, Джоан. Видит Бог, я думаю об этом денно и нощно.

Хотя бегство короля Филиппа ослабило нас, должна признаться, мы радовались, когда в конце июля он, наконец, отчалил от берега. По словам Ричарда, единственным, что держало нас в Акре, был отказ Саладина выполнить свою часть договора о сдаче города. Он охотно согласился заплатить выкуп и вернуть изгнанных из города христиан, но когда Ричард потребовал выдачи ста крестоносцев, захваченных в плен, Саладин ответил столь уклончиво, что мы испугались за жизнь пленников. Не выполнил он и обещания вернуть нам нашу драгоценную реликвию – Истинный Крест. Наконец, брат дал ему срок до конца августа.

– Или Саладин выполнит мои требования, – сказал он, – или столкнется с большими неприятностями.

Каковы будут эти неприятности, я предпочла не спрашивать. Мне было известно, что в наших руках гарнизон крепости и их семьи; заложникам, так же как и нам, хотелось, чтобы Саладин выполнил свои обещания.

Прошло две недели. 14 августа Ричард заявил, что покидает нас и вместе с солдатами переходит в другой лагерь, рядом с расположением войск Саладина.

Время от времени до нас доходили слухи о мелких стычках; но, зная, как долго мужчины приступают к делу, мы с Беренгарией решили, что конец августа пройдет вполне спокойно.

Однажды утром мы услышали звуки труб и громкие крики, сопровождаемые топотом многих сотен ног и грубыми командами. Мы переглянулись. Я вскочила на ноги. Шум нарастал; мы прислушивались, не понимая, откуда он доносится. И тут до нашего слуха донеслись испуганные женские и детские голоса… Вдруг вбежала леди Мария. Она так запыхалась, что не могла говорить.

– Король Ричард велел привести к нему всех заложников, – выпалила она, задыхаясь. – Наши солдаты гонят их из города, словно стадо баранов. Они собираются их всех казнить!

– Чушь! – Я подумала, что Мария со страху выдумала самую невероятную историю и пытается посеять панику. – Наверняка они договорились об обмене пленными… Король Ричард никогда не убьет заложников! Никогда не болтай понапрасну, Мария, лучше придержи язык!

Обратившись к Беренгарии, которой, по моему мнению, следовало распечь Марию, я предложила отправиться в лагерь и посмотреть, как проходит обмен пленными.

– Как можно… без разрешения моего супруга! – нерешительно возразила она.

– Пожалуй, я поеду одна и сразу вернусь, если увижу, что мое присутствие нежелательно.

Накинув легкий плащ и закрыв лицо вуалью, я приказала седлать лошадей и вызвала вооруженную охрану. Я следовала за огромной толпой мужчин, женщин и детей, которые медленно брели из города на жаркую, опаленную солнцем равнину, лежащую между Акрой и лагерем Саладина. Подъехав ближе, я увидела, что солдаты делят заложников на три группы. В первую попали богато одетые горожане, во вторую – молодые и крепкие с виду молодые мужчины, в третью – женщины, дети и старики.

Ричард со своими людьми находился в самом центре равнины. Он явно был недоволен моим появлением. Я сразу поняла, что мне стоило остаться с Беренгарией. Даже не поздоровавшись, брат осведомился о причине моего неожиданного появления.