Книга Лгунья-колдунья - Анна Ольховская

— Я тоже.

— Помню. Мы с тобой оч‑чень деловые, умные, уравновешенные бизнес‑леди, нас к гадалке отвести можно только под дулом пистолета, но то, что происходит сейчас… Понимаешь, здесь все на уровне ощущений, как бы глупо это ни звучало.

— Ну почему же глупо, — задумчиво проговорила Лана, сворачивая на больничную парковку. — Энергетика человека — штука малоизученная, мы слышали про ауру, про поле, но ничего толком об этом не знаем. Нам с Кириллом, когда мы были в разлуке, снились одинаковые сны.

— Как это?

— Вот так это. Совершенно одинаковые, причем сны были на уровне физических ощущений. Да, именно то, о чем ты подумала! И не надо на меня так таращиться!

— Ой, Ланка, ты даже покраснела! Ни фига же себе сны у приличной девушки были!

— Не завидуй. Это я к тому, что предчувствия — штука вполне реальная. К тому же тут еще и непонятные звонки. Поэтому я с тобой и катаюсь в свой заслуженный выходной, вместо того чтобы поехать к матери на блинчики.

— Счастливая ты, блинчики можешь десятками лопать без ущерба для талии!

— Поняла, — Лана заглушила двигатель. — У тебя сегодня по графику день зависти. Ладно, развлекайся. А сейчас — брысь из машины, мы приехали. Вот только не знаю, станет ли твоя Ирина сегодня разговаривать о случившемся, слишком мало времени прошло. К тому же она ведь толком ничего и не знает, ты же говоришь, ее сразу увезли.

— И хорошо, что увезли, — голос Осеневой дрогнул. — Опознавать то, что осталось от ее мужа, даже мне было тяжело.

— А кстати, как тебе удалось узнать, если… — Лана запнулась. — Если все было так плохо?

— Обручальное кольцо. У них с Ириной кольца сделаны по индивидуальному заказу, очень необычные. Я таких больше ни у кого не видела. Предваряя твой вопрос, сразу скажу — кольцо Вадима надеть никто другой не мог, оно сидело очень плотно. Со времени свадьбы Вадим заматерел, ну, знаешь, как это бывает — тонкий мальчик превращается в рослого мужчину — вот кольцо в палец и врезалось.

— Понятно. Слушай, а другие родственники у Вадима есть? Родители там, брат, сестра?

— Вроде да.

— А им сообщили?

— Ну откуда я знаю? Я же сразу к тебе поехала! Да и кто я им? Сообщать о таком должны близкие люди!

— Не заводись, — Лана успокаивающе погладила подругу по плечу. — Ты права, это я что‑то торможу. Ну ладно, идем в корпус, палата Ирины на третьем этаже.

— А нас пустят?

— В будний день, может, и не пустили бы, но сегодня демократичная суббота.

Суббота в этой больнице, как, впрочем, и в большинстве муниципальных, действительно была более чем демократичной. Часы посещений, отмеченные в расписании, утратили свои четкие границы, расплывшись на весь день. Единственное, что осталось неизменным, — веселенькие синенькие мешочки на обувь, непонятно по какой причине именуемые бахилами.

Шурша пакетами, девушки поднялись на третий этаж и, вызвав ухудшение сердечного ритма торчавших в коридоре и на лестнице больных мужского пола, добрались наконец до палаты, в которую поместили Плужникову.

Приоткрыв дверь, Лана заглянула внутрь помещения, оказавшегося небольшой комнатушкой, в которой с трудом разместились, толкаясь тумбочками, четыре кровати. Судя по смятому постельному белью, обитаемы были все кровати, но в данный момент здесь не было никого, кроме рослой блондинки с осунувшимся лицом и опухшими от слез глазами.

Она лежала на кровати, отвернувшись лицом к стене. К сгибу левой руки присосалась игла капельницы.

— Ира, здравствуй, — Осенева, обогнув Лану, подошла к кровати и присела на край. — Ты как?

— Лучше всех, ты же видишь, — продолжая созерцать стену, прошелестела та. — Мне туда надо, к Вадьке, а я тут валяюсь.

— Куда это туда? — возмутилась Лена. — Ты что, с ума сошла?

— Ты не так поняла… — Ирина повернулась и увидела стоявшую у двери Лану. — А это кто?

— Это моя подруга, Лана Красич, я вам о ней рассказывала.

— Не самый лучший день для знакомства.

— Я понимаю, — Лана приблизилась. — Но я не могла оставить Ленку одну, она вчера ко мне приехала в жутком состоянии.

— Ты прости меня, — Ирина перевела мгновенно заполнившиеся слезами глаза на Осеневу.

— За что?

— За то, что втянула тебя в этот кошмар. Мы же не были близкими подругами, но… просто… — Ирина закусила губу и снова отвернулась. — Просто ты была первой, о ком я подумала, когда услышала об аварии.

— Извините, если мой вопрос покажется вам бестактным, — Лана присела на край соседней кровати, — но почему вы подумали в первую очередь о Лене? У вас ведь есть, наверное, и более близкие люди?

— Да, моя Светка. Мы с ней с первого класса дружим. Я ей уже отсюда позвонила, как только смогла. Она должна была сообщить родителям Вадима… — Голос на мгновение прервался. — А почему я сразу позвонила именно Лене? — Ирина наморщила лоб, вспоминая. Затем вдруг резко села на кровати, едва не вырвав из руки иглу капельницы. — Да потому что мне посоветовал это тот, кто сообщил об аварии! Странно.

— Вот именно, странно! — подхватила Осенева. — Тут вообще много странностей. Понимаю, что ты не в том состоянии, чтобы говорить об этом, но…

— В том я состоянии, не волнуйся, — лицо Ирины словно закаменело. — Я должна разобраться, кто и зачем убил моего мужа!

— Так вы уже знаете? — удивленно подняла брови Лана.

— О чем именно?

— Что авария не была случайной.

— Я догадывалась, Вадим в последнее время вел себя очень нервно, — женщина глубоко вздохнула и тихо произнесла: — Пожалуйста, расскажите мне все, что знаете, я передам эти сведения моим сотрудникам. Тварь, лишившая моего ребенка отца, не уйдет безнаказанной.

— Ребенка?! — ахнула Лена. — Так ты что, беременна?

— Да, — глаза Ирины сухо блеснули. — Срок совсем небольшой, похоже, что малыша мы привезли с Севера. Вадька так радовался, когда врач все подтвердил! Мы ведь уже отчаялись, думали усыновить кого‑нибудь, и вдруг… А папы больше нет. Потому что так решил неизвестный урод. Ничего, недолго ему оставаться неизвестным! Рассказывайте.

— Хорошо, — Осенева повернулась к Лане. — Только давай ты, как человек, не имеющий никакого отношения к происходящему. Ты можешь видеть все как бы со стороны.

— Я попробую. Но вам, Ирина, придется ответить на кое‑какие вопросы по ходу дела. Согласны?

— Да.

— Тогда поехали. Начнем с самого болезненного. В машине Вадима Плужникова был подрезан тормозной шланг, а обивка сиденья пропитана легковоспламеняющейся жидкостью. В самой аварии Вадим пострадал мало, у него оказались сломаны три ребра. Но против огня у вашего мужа не было шансов. Как нет шансов найти какие‑либо следы преступника в выгоревшей машине. К нему ведет только одна ниточка — звонок вам. Вчера вы были не в том состоянии, чтобы соображать, что к чему, но сегодня, думаю, согласитесь, что звонок этот очень подозрителен. Особенно учитывая то, о чем вы вспомнили только что. Я же во время рассказа Лены сразу почувствовала неправильность ситуации. Особенно когда она сказала, что вы прибыли на место аварии практически сразу. Машина вашего мужа сильно обгорела, не говоря уже о водителе, и вдруг кто‑то звонит вам домой и приглашает на опознание на место аварии! Да такого быть не могло при нормальном развитии событий! Там, на дороге, спасателям и врачам обычно не до оповещения родственников, особенно если неизвестна личность пострадавшего. Да, по номерам можно определить, но на это нужно время, а вам, Ирина, позвонили практически сразу после аварии. Да еще и посоветовали позвать с собой именно Лену, что само по себе странно — откуда спасатели или гаишники могли знать о ней? Понятно, что вам звонил либо сам преступник, либо его подельник. Матвей Кравцов, начальник службы безопасности нашего холдинга, предположил, что убийство связано с профессиональной деятельностью Вадима. Я тоже так думала поначалу, пока вы не вспомнили о том, что Лену вам, можно сказать, подсунули. И теперь, если честно, я вообще ничего не понимаю!