Книга Грань - Джек Хорн

– Ты считаешь свою одежду приемлемой для траура? – спросил многоголосый голос.

У меня тотчас пропал страх, и безумно захотелось пнуть его ногой по яйцам – только что сформировавшимся.

– А ты считаешь свою одежду приемлемой для траура? – передразнила я его, ткнув голема пальцем в грудь. Он оказался теплым на ощупь, почти горячим, и я быстро отдернула руку.

– Ты права, – произнес он, и воздух вокруг него завибрировал. На нем появился отлично сшитый темный однобортный пиджак, накрахмаленная белоснежная рубашка и идеально завязанный галстук. Надо же, песчаная земля Джорджии превратилась в мужчину-фотомодель!

– Будь добра, переоденься соответственно случаю. Прояви уважение к памяти Джинни и той роли, которую ты будешь играть в выборе ее преемника. Будем ждать тебя в доме.

– А не пошел бы ты куда подальше? – рявкнула я, расставив ноги и уперев руки в бока.

Голем не пошевелился, но из его рта послышались гомон, на сей раз – не громкий хор, а чудовищная разноголосица. Похоже, девять разумов жарко спорили между собой. Я предположила, что его разорвет на части, но тут голоса резко стихли.

– Ты злишься потому, что мы тебя напугали, – сказал он, вернее они, спокойным баритоном. – Но этого не было в наших намерениях. К сожалению, ты увидела наше появление, не будучи предупреждена.

– Тебе надо извиниться за плохое поведение, юная леди, – приказал Коннор, подскакивая ко мне.

Я осознала, что представители семейств, говорившие устами голема, произнесли почти что извинение. Мне не хотелось просить прощения, но я понимала, что сейчас не время для скандалов и семейных склок.

– Конечно. Я приношу свои извинения, – процедила я, мысленно добавив «за то что дважды за день едва не свихнулась от шока. А еще могу добавить, что в одном теле есть место только одной личности».

Голем молча повернулся и направился к двери.

– Делай, как он сказал: переоденься во что-нибудь приличное, – буркнул Коннор, неодобрительно покачав головой. – А потом лети на кухню.

Глава 11

Требование переодеться я проигнорировала. Буду я еще выслушивать, что мне сказал самодовольный песчаный кулич! Когда я заявилась на кухню, голем и мои родные сидели вокруг стола, на котором были насыпаны костяшки, размером с те, что используют для домино, все белые, кроме одной – кроваво-красной. Мэйзи осторожно и нерешительно гладила ее пальцами, будто та могла ее током ударить. Дальние родственники отсутствовали, как и Джексон. По идее, он должен был неотрывно ходить за Мэйзи, но, вероятно, его целенаправленно не пустили на церемонию. Интересно, кто это сделал, кто-то из дядюшек и тетушек или сама Мэйзи?

Голем уставился на меня пустым взглядом, лишенным каких-либо эмоций.

– Непослушное создание ваша Мерси, – пророкотал он.

Я уселась на свободный стул. Теперь из глотки создания не вырывалась какофония звуков: очевидно, голем решил выбрать для себя один голос.

– Точно! – кивнул Коннор.

– Поэтому мы ее и любим, – добавил Оливер, обнимая меня и целуя в щеку. – Сложный сегодня денек выдался, да, Мерси? – спросил он у меня.

– Ты и половины не знаешь, – ответила я, задумавшись, когда же мне задать ему вопрос, о котором говорила Хило. Но повернулась к нашему гостю.

– Как прикажете вас называть? – осведомилась я.

– У тела имени нет, – проговорил он. – Плоть – лишь оболочка.

И поглядел на меня, будто осознал очень серьезную проблему.

– Дитя не учили нашим делам, – продолжал он таким тоном, будто меня здесь не было. – Почему вы ее не учили?

Мое сердце заколотилось. То же самое спрашивала Хило.

– В ней нет силы, – кратко пояснил Коннор и пожал плечами.

– Так пожелала Джинни, – мрачно произнесла Айрис. – Я всегда сомневалась в правильности, но Джинни было не переубедить. А компетенцию моей тети в том, как надо хранить грань, я никогда не оспаривала.

Я покосилась на Мэйзи. Выражение ее лица стало непроницаемым. У меня душа ушла в пятки. Я поняла, что она с самого начала была частью заговора, устроенного Джинни.

– Джинни учила меня, – начала она. – Она считала, что раз вся сила досталась мне, то и ноша тоже моя, целиком.

Сестра посмотрела на меня.

– Говорила мне, что нечестно возлагать на тебя огромный груз, если ты не в состоянии использовать магию.

– Оставив ее в неведении, вы подвергли ее опасности, – возразил голем.

Интересно, подумала я, это общая фраза или ему уже что-то известно про Хило?

– Да, – согласился Оливер. – Джинни потребовала, чтобы Мерси не учили нашему искусству, потому что она не обладает силой. А еще она опасалась, что Мерси могут вынудить что-то выдать.

– Или она сама решит сделать это, – выпалил Коннор.

– Я никогда не предам семью по своей воле… – встряла я.

– Значит, вы решили оставить ее беззащитной? – перебил меня голем и уставился на моих родных.

– Вовсе нет, – ответила Эллен, оглядывая окружающих в поисках поддержки. – Джинни сотворила для Мерси особые заклинания.

– Но Джинни умерла, и ее заклинания развеялись, – подытожил голем. – Кто из вас создал новые?

Воцарилась стыдливая тишина. Эллен взяла меня за руку. По щеке Айрис скатилась слеза.

Оливер виновато поглядел на меня:

– Прости, Имбирек.

– Не знаю, был ли какой толк в ее ведьмовской заботе, – пробурчала я. – Джинни они не помогли.

– На себя Джинни заклинаний не накладывала, – быстро сказала Айрис. – Думала, что она запросто справится с любым врагом.

– Мы обновим и усилим заклинания, – заметил голем.

Мэйзи повернулась к нему.

– Я с детства училась у Джинни, чтобы сменить ее, когда придет время. Я готова стать якорем, и я всегда буду защищать сестру, – произнесла она.

– Сила может избрать тебя, – прогудел тот. – Но нам надо дождаться вечера. Пока неясно, действительно ли тебя выберет сила.

Мэйзи не смогла скрыть удивления. Она явно не воспринимала всерьез вероятность того, что могут избрать кого-то другого.

Голем обратился к Эллен:

– Ты проследишь за тем, чтобы оплошность Джинни исправили. И будешь учить ее.

– Разумеется, – ответил за Эллен Оливер. – Мы все сделаем. И сейчас – самый лучший момент.

Он помолчал и добавил, посмотрев на меня:

– Мерси, ты уже поняла основы жеребьевки. Мы, кровные родственники, будем тянуть жребий по очереди, – начал он, махнув рукой в сторону лежащих на столе костяшек. – Кроме Коннора, естественно, но вы обе будете участвовать.