Книга Грань - Джек Хорн

– Ладно, ребята, если вы все собрались на вечерний «Шутовской тур»[1]по нашему городу, то пришли туда, куда надо, – сказала я, оглядывая группу мужчин, которые плелись к статуе «Машущей девушки»[2].

Их было четверо. Все – средних лет. В общем, типичные сотрудники крупных фирм, достаточно молодые, чтобы еще не успеть обмякнуть окончательно от сидячей работы, но уже изрядно потрепанные. Похоже, слишком быстрая прогулка по Саванне в жару окажется для них несколько рискованной затеей.

– Плохая новость заключается лишь в том, что нынче жарко, – заметила я, скидывая с плеч рюкзачок и доставая из него пластиковые кружки «Шутовского тура».

Я начала раздачу сувениров, и у меня между лопаток потекла струйка пота. Если кто-то всерьез верит, что леди не потеют, он просто никогда не бывал летом в Джорджии.

– Но есть и кое-что хорошее. В историческом центре Саванны можно абсолютно законно распивать алкогольные напитки прямо на улице, конечно, если ты совершеннолетний.

Я сделала многозначительную паузу и вручила кружку самому старшему экскурсанту – мужчине с седеющими волосами.

– Полагаю, вам уже исполнился двадцать один год? – с улыбкой спросила я и подмигнула.

– Вдвое больше, как минимум, – ответил его приятель и рассмеялся.

Я отдала ему вторую кружку и достала из рюкзака большой термос, в котором плескался джин с тоником.

– Прошу прощения, но наверняка кубики льда растаяли, да и джин разбавили. Ничего, скоро мы дойдем до Ривер-стрит, и вы сами выберете что пожелаете из множества зол… я вам обещаю.

Я огляделась по сторонам, убеждаясь, что вокруг все спокойно, и открутила крышку термоса. До моего двадцать первого дня рождения оставалось еще недели две, лицензии на розлив горячительных напитков я не имела. Раньше у меня проблем не возникало, но не хотелось испытывать судьбу, нарушив закон прямо на глазах у полицейского. Закончив возиться с кружками, я завернула крышку на пустом термосе и закинула рюкзачок себе за спину. Моя блузка туго натянулась на груди, и мужчинам явно понравилось это зрелище. Пусть таращатся, сколько хотят, только бы не трогали. Пять-четыре-три-два-один, сосчитала я мысленно. Хватит. Помахала пальцем на уровне глаз, чтобы экскурсанты переключились на более важные вещи.

– Очень рада с вами познакомиться. Меня зовут Мерси Тейлор, я местная – из Саванны. Вас, чудесные и выдающиеся джентльмены, я повожу по нашим улицам и поделюсь с вами самыми возмутительными и лживыми небылицами о людях, которые когда-либо жили в Саванне. Разумеется, вы меня спросите, зачем сочинять россказни про мой любимый город, если о нем можно сообщить чистую правду? Ведь вы уже сгораете от любопытства, да?

Я поглядела на самого пухлого из экскурсантов и прищурилась.

– Давайте, спрашивайте!

Мужчина усмехнулся.

– Зачем тебе морочить нам голову?

– Будьте терпеливы. Во-первых, я расскажу вам, если можно так выразиться, большую часть «правды»… – медленно протянула я, чтобы подчеркнуть иронию, звучащую в моем голосе.

Я кивнула и продолжила:

– …однако правда насчет Саванны обросла такими преувеличениями, что люди, о которых идет речь, сами себя бы не узнали, клянусь! Если честно, к тому моменту, когда мне исполнилось двенадцать, мне до смерти надоело слушать скучные бессмысленные байки. Однажды я пожаловалась на это Оливеру, моему любимому дядюшке. Как сейчас помню, лето было в самом разгаре, и солнце палило немилосердно. Дядя Оливер налил себе полную кружку, почти такую же, как те, что у вас в руках, и предложил мне поводить его по городу. И давал мне по доллару за каждую вычурную небылицу, которую я на ходу сочиняла.

Замолчав, я серьезно посмотрела на мужчин и добавила:

– Когда придет время дать чаевые гиду, не забудьте, что Оливер мне родня, а мои потребности сильно выросли с тех пор, как мне исполнилось двенадцать.

Экскурсанты расхохотались, а я просияла.

– Но в действительности я это делаю потому, что моя тетушка Айрис состоит в историческом обществе Саванны. Тетю Айрис жутко злит, когда она слышит, что мои россказни повторяют, будто псалмы. Возьмем, к примеру, мою историю насчет этой юной леди.

Я показала на статую Флоренс Мартус.

– Флоренс известна, как «Машущая девушка» из нашей Саванны. Любой местный вам сообщит, что в юности Флоренс влюбилась в моряка, который ушел в плавание, пообещав к ней вернуться. И ежедневно – с тысяча восемьсот восемьдесят седьмого по тысяча девятьсот тридцать первый год – бедняжка ждала своего суженого. Флоренс сидела на берегу, встречая каждый корабль, заходящий в гавань, в надежде, что на его борту окажется мужчина ее мечты. Трагическая история обманутой невинности, верно?

– Ага, – подал голос один из мужчин приятной наружности, в очках и с редеющими волосами.

– Вы шутите! – фыркнула я. – Вы хотите, чтобы я поверила душещипательной мелодраме? Неужто девица будет сорок четыре года подряд стоять на берегу и махать кораблям лишь потому, что она мужика ждет?

Я закатила глаза, а мужчины рассмеялись.

– Но что же делала наша Флоренс? Я глубоко задумалась над этим и пришла к интересному выводу. Флоренс Мартус, или «Машущая девушка», участвовала в контрабанде товаров, а ее якобы отчаянные жесты были ловким способом передавать сигналы контрабандистам. Флоренс использовала кодовую систему, надевала передники разных цветов и махала то пять раз, то десять. Сложная и хитроумная методика! Вдобавок Флоренс наловчилась передавать своим подельникам всю нужную информацию: когда и куда причалить, кому доставить товар и так далее. Эта умница была сердцевиной величайшего в мире и самого долговременного заговора контрабандистов, ввозивших все, вплоть до рабов и опиума! Кстати, во времена «сухого закона» половина рома в южных штатах прошла через порт благодаря Флоренс. Разбитое сердце? Возможно. Солидный счет в банке – как пить дать.

Я показала на стоящую возле Флоренс статую собаки.

– Бьюсь о заклад, дома ее колли щеголял в ошейнике с бриллиантами. А теперь все дружно скажем «адьё» мисс Флоренс и прогуляемся по Ривер-стрит. Я познакомлю вас с самыми смертоносными холодными коктейлями, каких вы никогда в жизни не пробовали.

Я развернулась и направилась в сторону Ривер-стрит. Старые склады и фабрики по переработке хлопка давно снесли: теперь тут царили бары и рестораны для туристов, составляющих оплот нынешней экономики города.