Книга Лесные шорохи - Николай Сладков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, не весна, а зима!
Потому что скворцы, те самые скворцы, что когда-то принесли к нам с юга весну, сейчас несут от нас на юг осень. В рощах, скверах и парках на берегу Чёрного моря появляются они осенью густыми стаями: все сразу обращают на них внимание.
Скворцы прилетели… Нет, не радостное это там событие!
Зимуют ли скворцы у Чёрного моря?
Места зимовок скворцов достаточно обширны. Этих птиц зимой можно встретить на Северном Кавказе и в Крыму, в Греции и Испании. Большая масса зимующих скворцов сосредоточивается в Северной Африке (Тунис, Алжир, Марокко), а также в Израиле, Иордании и других странах Ближнего Востока. В последние годы, когда наблюдались мягкие зимы, скворцы откочёвывали в южные регионы России, не совершая дальних сезонных перелётов. Зимующих скворцов можно встретить в Подмосковье на крупных свалках и даже в черте города Москвы.
Ведь за скворцами надвигается зима.
Так по-разному могут звучать одни и те же слова!
Видно, не в словах дело, а в том, что за ними таится.
Сорока и Крот
– Хорошо, Крот, тебе под землёй! А у нас семь бед на день: то снег, то ветер, то заморозок.
– Это кому ж хорошо – мне, что ли?
– Тебе, убогий! Под землёй – как под крышей.
– Это кто же под крышей – я, что ли?
– Ты, ты, а кто же! Тебе хорошо, ты под крышей!
– Так полезай ко мне, и тебе хорошо будет!
– Я? Под землю? Нет уж, лучше в лесу: семь бед – один ответ!
Сойка и Дятел
– Чжээ-чжээ! Кгха!
– Что с тобой, Сойка, жёлудем, что ли, подавилась? Чего хрипишь на весь лес?
– Обманули меня, Дятел, люди. Вот и верь им после этого! Яйца, говорят, полезно сырые пить, то да сё… Я целое лето птичьи гнёзда грабила, всё лето сырые яйца пила, а что толку? Как был голос противный, хрипучий, так и остался! Гха! Чжээ!
Лисица и Ёж
– Всем ты, Ёж, хорош и пригож, да вот колючки тебе не к лицу!
– А что, Лиса, я с колючками некрасивый, что ли?
– Да не то чтоб некрасивый…
– Может, я с колючками неуклюжий?
– Да не то чтоб неуклюжий!
– Ну так какой же я такой с колючками-то?!
– Да какой-то ты с ними, брат, несъедобный…
Грачонок и Жук
– Ну, Жук, прощайся с белым светом – сейчас я тебя съем! Скажи на прощанье, как хоть зовут-то тебя, бедолагу?
– Зовут меня, Грачонок, Жук-могильщик!
– Фу, гадость какая! От одного названия подавиться можно. А ну проваливай с глаз долой, не омрачай своей фамилией ясный день и моё весёлое настроение!
Лиса и Мышь
– Мышка-трусишка, ты треска боишься?
– Ни крошечки не боюсь!
– А громкого топота?
– Ни капельки не боюсь!
– А страшного рёва?
– Нисколечко не боюсь!
– А чего ж ты тогда боишься?
– Да тихого шороха…
Заяц и Медведь
– Белка на зиму грибы запасает, Бурундук – орехи. А ты, Медведь, всё без дела шатаешься. Вот засыплет снег землю, что лопать-то станешь?
– Ты, косой, за меня не волнуйся. Я, брат, самоед. Я зимой сам себя ем. Ha-ко, пощупай, сколько сала под шкурой я припас – на всю зиму хватит. Я не зря по лесу шатаюсь, я сало коплю. Чего и тебе, косой, советую.
– Э-э, Медведь, какое там сало… Нам, зайцам, в лесу не до жиру, быть бы хоть живу!
Всё куда-то скрылось и подевалось. Звуки приглушены, запахи заморожены. Время тянется еле-еле. Где вы, зелёные листья? Где вы, густые травы? Где вы, пёстрые бабочки?
Льды закрыли озёра, снега укутали землю. Солнце всё ниже и ниже. А тени длинней и длинней. И день короче воробьиного носа.
Сумерки старого года…
И вдруг что-то случилось!
Солнце всё выше и выше, тени короче и короче. И день хоть на воробьиный скок, а прибавился.
Значит, солнце повернуло на лето. Пришёл рассвет нового года. Совершился солнцеворот!
И не страшно теперь, что всё куда-то скрылось и подевалось. Что звуки приглушены, запахи заморожены. Что вместо листьев одни только почки, вместо трав одни семена, а вместо бабочек – только куколки. Будет всё – было бы солнце. Теперь всему свой черёд – только срок дайте!
Почему говорят «день короче воробьиного носа»? Неужели у воробья такой клюв короткий?
У воробьёв, впрочем, как и у других зерноядных птиц, клюв массивный и короткий. Во всяком случае, он короче, чем у насекомоядных птиц такого же размера (например, у синиц). Самые короткие дни в году принято сравнивать с «воробьиным носом», а затем день начинает прибывать на «воробьиный скок» – совсем понемногу, по одной минутке.
Воробей полевой
Путешествие продолжается.
Мы летим к солнцу!
Собрались на озере птицы и звери.
Декабрь судить.
Уж очень все от него натерпелись.
Потёр Ворон носище об лёд и каркнул:
– День Декабрь нам сократил, а ночь сделал длинной-предлинной. Засветло теперь и червячка заморить не успеешь. Кто за то, чтоб осудить Декабрь за такое самоуправство?
– Все, все, все! – закричали все.
А Филин вдруг говорит:
– Я против! Я в ночную смену работаю, мне чем ночь длиннее, тем сытнее.
Почесал Ворон коготком затылок. Судит дальше:
– В Декабре скучища в лесу – ничего весёлого не происходит. Того и гляди, от тоски сдохнешь. Кто за то, чтоб Декабрь за скукоту осудить?
– Все, все, все! – опять закричали все.
А из полыньи вдруг высовывается Налим и булькает:
– Я против! Какая уж тут тоска, если я к свадьбе готовлюсь? И настроение у меня, и аппетит. Я с вами не согласен!
Поморгал Ворон глазами, но судит дальше:
– Снега в Декабре очень плохие: сверху не держат и до земли не дороешься. Измучились все, отощали. Кто за то, чтобы Декабрь вместе с плохими снегами из леса выставить?
