Книга Это моя земля! - Борис Громов

– И я о том же. Мы этот чертов триплекс не сами по пьяной лавочке прострелили. Если б на обычном УАЗе ехали – мне б полголовы снесло к едрене фене. Хочешь сказать, тебя такой вариант больше устроил бы?

– Ладно-ладно, не дуйся, Грошев, а то лопнешь. – Командир автороты уже явно передумал ругаться и скандалить. – Я ж ничего, так, по привычке.

– Ну да, – скептически хмыкаю я. – Привычка – вторая натура. Юр, нам сегодня уже ехать нужно…

– В курсе, – отмахивается он в ответ, – Батя еще вчера предупредил. Прямо сейчас занимаются твоей машиной. Ночью времени не было – «китайцев» в рабочее состояние приводили.

С этими словами он мотнул головой в сторону проезжавшего мимо нас автокрана, кабина которого была выкрашена веселенькой, лиловой с перламутровым отливом краской. И они, как я подметил, все такие – не грузовики, а прямо елочные игрушки какие-то. Причем тоже китайские. Там, как я понимаю, вообще излишне яркие и ядовито-кислотные цвета в моде. Судя по их товарам.

– Откуда вы этих «елочных шариков» понабрали вообще?

– Не поверишь – в Посаде нашли, недалеко от твоего дома, кстати: за путепроводом что-то вроде небольшой автобазы раньше было, а теперь – салон продаж всего этого китайского безобразия. Грузовики разные, автокраны…

– Надо же… Странно, сколько раз мимо ездил – получается, и не видел даже…

– А там забор высокий, вот и не видел. Мы б и сами не узнали – из беженцев один мужик подсказал, когда мы строителей и водителей да операторов строительной техники набирали. Ну, мы и не растерялись…

– Это верно, – согласно кивнул я, – в большой семье хлебалом щелкать нельзя… Особенно в такие времена. Так что там по «пепелацу» нашему?

– Брось, не такая уж эта «семья» теперь большая. Того, что по складам да прочим базам стоит да лежит, на оставшихся за глаза хватит. Другое дело, что время поджимает – это да. А УАЗ ваш, думаю, через полчаса готов будет. Только ты это, постарайся уж на будущее поаккуратнее. А то ведь ЗИП не бесконечный.

– Блин, Юр, я б с радостью, только далеко не всегда от меня зависит. Вот, к примеру, чем мы этим придуркам в Дмитрове помешали? Ан нет, они и машину нам попортили, и самим себе проблем на задницу нашли. И чувствую, то ли еще будет… Думается мне, сейчас с первоначальными проблемами, вроде выжить и где-нибудь забазироваться, народ разгребется – такое начнется… Любой Безумный Макс будет завистливо покуривать в сторонке.

Возразить Горбунцов даже не пытается. Он тоже калач тертый и человеческую натуру знает не понаслышке. Как бы плохо ни было, всегда найдутся какие-нибудь свободномыслящие индивидуумы, которые всеми силами ситуацию ухудшать начнут. Всегда так было, всегда так будет. Не переделать людей.

– Ладно, Юр, еще раз извини за триплекс… Пойду я тогда «гвардию» свою поднимать. Если что, мы у вас в курилке обождем, благо – погодка шепчет.

– Ага, лады, – коротко бросает он и быстрым шагом, почти бегом, срывается в сторону явно не вписывающегося в разворот грузовика. – Стоять!!! Куда?! Куда, твою душу за ногу?! Ты на чем раньше ездил?! На «Логане»?!

Так, понятно: тут теперь не до меня… Пора сваливать. Тихонько, по-английски. Нечего людям мешать.

«Гвардейцев» ниоткуда поднимать не пришлось – моя не совсем святая троица ожидала в холле перед «аквариумом» дежурной части. Тимур, опершись спиной на стену и уткнув приклад «Печенега» в пол, «медитировал», смежив веки. Буров меланхолично поглядывал по сторонам, сидя на поставленных друг на друга патронных ящиках с нашим БК. Солоха что-то перебирал в своем объемистом, небрежно брошенном на подоконник брезентовом бауле. Экипированы все по прежнему нейтрально-милитаристическому варианту. Бегло оглядываю всех троих. По вооружению и снаряжению поводов придраться и сделать замечание не нахожу. В принципе – было бы странно, если б нашел: парни далеко не новички. Однако принцип: «Доверяй, но проверяй» – никто не отменял. Командир в ответе за всю группу. И если кто-то из бойцов что-то забыл или не учел, то виноват в первую очередь все равно будет прошляпивший этот момент командир.

– Что, Борь, «По ступам!»? – вопросительно смотрит на меня снизу вверх Буров.

– Точно, – согласно киваю я. – «Пепелац» доделывают, вот-вот готов будет. Так что вы пока в курилке возле боксов посидите: если что, сами машину примете. А я к связистам заскочу. Они для нас «сто пятьдесят девятую» должны были подготовить в Осинники и кодовую таблицу.

– Кому там эта таблица нужна? – фыркает Солоха, отрываясь от содержимого баула. – Им бы поначалу не забыть тангенту вовремя нажимать-отпускать.

– Не скажи, Андрюх, – возражаю я. – Там минимум трое – отставные офицеры. Кадровые, не пинжнаки.

– Ну если так… – закидывает на плечо своего брезентового монстра наш хохол. – Все, хлопцы, на выход! Гумаров, подъем, царствие божие проспишь!

– Не сплю я, – позевывает тот в ответ. – Опять же, мне ваше царствие по вероисповеданию не положено. Меня ждет райский сад с гуриями…

Уже взбегая по лестнице, слышу, как хмыкает ему в ответ Буров:

– Ты гляди, чтоб Полина тебя не услышала. А то будут тебе гурии…

– Вот-вот, – поддакиваю я с середины пролета. – А то получится как в том анекдоте, про «…пофиг, на каком ухе тюбетейка»…

– Чего-чего? Какая такая тюбетейка? Погодь, говорю, будь человеком – расскажи. А то заинтриговал, а сам – дёру…

Пришлось вернуться, чтобы поведать Тимуру весьма бородатый анекдот, который он, видимо, просто по молодости лет не знает.

– В общем, в старые, еще советские годы, решил узбек жениться на украинке. Ну, цветы-конфеты, прогулки в парке… Как положено, короче. Подошло дело к свадьбе. Тут он и сообщает невесте, мол, родная, должен тебя предупредить об одной нашей национальной особенности. Дескать, ежели иду я с работы, а тюбетейка у меня на правое ухо сдвинута – все в порядке, у меня хорошее настроение, несу тебе подарок, а вечером сам плов готовить буду. Но если тюбетейка на левом ухе – значит, настроение у меня плохое: надевай паранджу, прячься в чулан и до завтра даже на глаза не попадайся. Та выслушала и отвечает: «Без проблем, милый, все поняла. Только и я тебе об одной нашей национальной особенности рассказать должна. Если идешь ты с работы, а я тебя у ворот встречаю, и руки у меня на груди сложены – все хорошо: дом убран, ужин на столе и все такое. Но вот если я стою, а руки у меня в бока уперты – плевать я хотела, на каком ухе у тебя тюбетейка»…

Гумаров на мгновение задумался, словно вспоминая что-то из своих с Полей отношений, а потом громко захохотал. Рассмеялся и Буров. Один только Солоха негромко фыркнул:

– Старый анекдот, Борь. Да и вообще, можно сказать – не анекдот совсем. По крайней мере для тех, кто злую хохлушку в деле видал. Тем, кто видал, – вообще не смешно!

– Я видал, – с серьезным выражением лица соглашаюсь с Солохой. – У меня бабушка из-под Полтавы. Если что не так – рой окопы полного профиля, ставь противотанковые ежи и запускай противопехотных ежиков. И то почти наверняка не поможет. Проще с ходу сдаться на милость… Авось меньше достанется. Ладно, позубоскалили – и будя, топайте в автопарк, а я – к этим, которые «в дождь и в грязь»…