Книга Последний звонок - Джек Аллен

Калеб выстреливает в них вопросом. Окидывает всех взглядом. Все выглядят виноватыми и ковыряют ногой в полу. Они сроду не слышали о войне. Им стыдно за свою реакцию. Он продолжает более милостиво.

— Дайте я вам кое-что расскажу. Прибыль от чипсов пойдёт на жизненно важные образовательные материалы, и на оплату однодневной поездки в Америку, которую я для вас запланировал. Хотите поехать или нет?

Хор согласий. Конечно хотят! О поездке они тоже слышат впервые. Он поднимает руку, призывая к молчанию.

— Дабы убедить вас покупать чипсы у меня, а не у какого-нибудь козла на дороге, я объявляю соревнование. Первый, кто соберёт тысячу пустых пакетов из-под чипсов со специальным знаком, выиграет сто фунтов.

Им не надо повторять. Они поняли смысл происходящего. Выхватывают деньги и кидаются покупать. По две-три пачки за раз. Бесплатные пирожки первым двадцати. Калеб стоит во главе очереди, поедая рыбу и картошку. Маркером ставит подпись на каждой проданной пачке. Смотрит, чтобы никто не заставлял Винсента отдать пачку бесплатно. И никто не заставляет. Вдруг явление, невиданное в школе. По крайней мере, с тех пор, как она стала общеобразовательной. Невероятно!

Новенький парень появляется в дверях учительской, с толпой ребят в кильватере. Они смеются над парнем в свежей и чистой форме, и с сияющим лицом. Школьная фуражка на голове венчает его торжество. Калеб обзывает их толпой злобных и жестоких ублюдков, чтобы поддразнить виновника веселья. Но кое-что неправильно. Парень тоже смеётся! Ни капли не стесняется того, что вырядился, как мудак, а даже наоборот, наслаждается каждой минутой.

— Что скажете, сэр? Как я смотрюсь?

До Калеба доходит.

— Засранец Ширн! Ах ты ублюдок! Ты меня провёл.

Тот смеётся во весь голос. Сроду не был таким счастливым.

— Прямо как умный парень, правда, сэр?

— Правда, Засранчик ты мой! Боже, в таком виде ты можешь соблазнить любую девчонку в школе. Где Мария? Она тебя уже видела? Ты смотри, парень. Она точно на тебя набросится. Сколько у тебя денег?

Вся собравшаяся толпа разражается гоготом. Море счастливых, улыбающихся лиц, радостно колышется перед ним. Чёрные и белые вместе. Калеб чувствует глубокое внутреннее удовлетворение своей работой. Такие моменты надо ценить и любить. В них вся суть образования. Классное ощущение. Во имя Юпитера, правда, здорово! Он решает вознаградить их вполне заслуженной экскурсией. Перекрикивает шум. Говорит им отправляться к Фидер Каналу и собраться у ворот шлюза. Сержант Перкинс может взять мотоцикл, и быть первым.

Скорость, с какой они исчезают, поражает. Словно растворяются в воздухе. Невозможно представить, что вот только что комнаты и коридоры в К.О. наполнял шум драк, ругани и непременного пинг-понга, с криками и спорами из-за счёта. Так тихо в первый раз с тех пор, как объявились два конкурирующих музыкальных сообщества. Не сказать, чтобы Калеб расстроен. Он почти готов смириться с тремя часами «Цирковой Польки» Стравинского, как её крутит Джон Ирвинг. Без остановки. А вот последние изыскания Желтоголового в английском спид-гараже, который, по его словам, прямо таки новый драм-н-басс, башню рвут просто на хуй! И тот ещё прикрутил новую колонку! Теперь их у него шесть! Но теперь всё тихо. Всё спокойно. Тишина подобна грому. Оглушительная. Мучает сильнее, чем шум. Странно. Только застарелая вонь табачного дыма и щедрый аромат телесных запахов от восьмидесяти с лишком потных и немытых тел явно указывает, что дети тут были. Вполне готовые к взрослой жизни.

Калеб обходит с проверкой здание. Смотрит, чтобы нигде не попрятались дети, кроме Меднолобого, рукоблудствующего в толкане. Мало кого он готов оставить здесь без присмотра, когда чипсы выросли в цене. Проверить комнату Джен Скотт, так, на всякий случай. Ха! Можно было догадаться. Она там с Балдевом Сингхом. Тот стремительно убирает руку от её кофточки. Малолетний педрила. Она вроде как смутилась. Быстро прикрывается.

— Балдев сегодня был очень непослушен, мистер Дак, так что он останется заниматься со мной.

Калеб не осуждает Балдева за то, что тот делает. Трахать учительницу — дополнительное развлечение, пока учишься читать и писать.

— Ладно, Джен, если передумаешь, ты в курсе, где нас искать.

Балдев ловит Калеба взглядом и саркастически щурится. Знает, что при ней он в безопасности.

— Спасибо за предложение, мистер Дак, но боюсь, этот молодой человек должен усвоить, что нельзя всю жизнь делать только то, что хочешь.

Чем он собственно с ней и занимается. Мужебаба ничуть не лучше. Адонис возрастом щедро за тридцать и без шансов на замужество. Взамен растит попугайчиков. Взяла их из питомника Рольфа Харриса, и вскармливает, как родных. Печально. Он отправляется к ней в комнату, чтобы узнать, идёт она с ними или нет. Громкий щебет и летящие перья. Она снова их выпустила.

— Мне надо почистить клетки. Нельзя откладывать на потом.

Брюки и синяя джинсовая рубашка не скрывают её мускулатуру. Наработанную гирями, которые она всегда держит в комнате. Впечатляющая демонстрация силы.

Именно так она всегда отговаривается, когда Калеб просит помочь.

— Ладно, Лин. Я и один с ними управлюсь. Всё будет в порядке, не переживай. В конце концов, они не часто создают проблемы, правда?

Она ошеломленно смотрит на него.

— Я верно подметила нотку сарказма в твоём голосе, Калеб? Я к тому, если ты правда хочешь, чтобы я пошла, я пойду. Я к тому, у меня нет никаких особо важных дел! Я к тому, ну разве только попугайчики передохнут! Но кому какое дело? Я к тому, ну правда, мелочь?

Она с грохотом бросает гири на пол. Обдуманный жест агрессии. Калеб вздрагивает. Начеку. Сигнал тревоги полыхает красным на такой наезд. Он начинает терять равновесие. Для поддержки прислоняется к двери. Охренеть, что она о себе думает? Короткие, крашеные хной волосы, с хорошо расчёсанным пробором. Бугрящиеся бёдра. Небось волосы на лобке заплетает в пятнадцатисантиметровую косу, чтобы встряхивать, пописав. Калеб благодарит Бога за утреннее послание. «Что бы ты ни делал, — сказал Владыка, — не принимай сегодня необоримые капли».

— Ладно, Лин, ты остаёшься! Я к тому, без проблем! Я к тому, ты остаёшься, ленивая пизда!

Калеб яростно захлопывает дверь. Грубо. Слышит, как изнутри летят вопли и крики перепуганной живности. Дикое, истерическое хлопанье крыльями над огнём. Зёрна и вода по всему полу. Снова работа для Дженет. Мужебаба с грохотом ломится из комнаты. Вопит как резаная. Кулаки стиснуты добела и прижаты друг к другу. Могучие плечи задраны в готовности к драке.

— Калеб, козёл! Это было жестоко. Я к тому, охуительно жестоко! Они могут помереть от страха, прикинь! От сердечного, блядь, приступа!

Калеб отвечает коротко и метко.

— Ох, блядь, хорошо бы!

А потом бежит, сверкая пятками. Кошка на раскалённой железной крыше.