Книга Нежная лилия - Кимберли Кейтс

Украдкой покосившись в сторону Нилла, Кэтлин с болью в сердце заметила, как его руки сжались в кулаки. Оставалось только гадать, чего стоило мальчишке с такой гордой и чувствительной душой видеть, как поверженный кумир валяется в грязи у его ног! Узнать, что никто не поет о храбрости его отца и что в памяти потомков останется не его беспримерная доблесть, а лишь несмываемый позор, которым он покрыл свое имя!

Но лицо Аниеры светилось любовью и гордостью, непоколебимой верой в человека, который некогда был ее мужем.

— Нилл, отведи Кэтлин в Морскую комнату.

— Морская комната? — удивилась Кэтлин, бросив вопросительный взгляд на Нилла и догадываясь, что перед его глазами стоит та же картина: солнечные лучи, пронизывающие зеленовато-синюю толщу воды почти до самого дна, и ласковый шепот набегающих на берег волн.

— Я родилась на севере и жила там до того дня, когда мой возлюбленный увез меня в свой замок. Ты не поверишь, но я умирала от тоски по морю. А потом пришел день, когда мой Ронан вынужден был покинуть меня, хотя это чуть не разбило его сердце. С армией таких же храбрецов он отправился в поход, а когда вернулся, вдруг заперся в одной из комнат и долго не показывался. Я едва не выплакала все глаза, уверенная, что он больше не любит меня. А потом, — пальцы Аниеры украдкой коснулись губ, будто на них еще горел поцелуй ее возлюбленного, — он подхватил меня на руки и понес по лестнице сюда, в эту комнату, чтобы показать чудо, которое сотворил собственными руками. В ту же ночь, которую мы провели в ней, был зачат наш первый ребенок. Да, Нилл, это был ты. Я совершенно уверена в этом. Прошло несколько месяцев, и ты появился на свет в этой комнате. Твой отец сидел рядом, крепко сжимая мою руку, а вокруг плескались волны моего собственного моря.

— Я что-то такое помню, — нехотя признался Нилл.

— Когда-то в детстве это было твоей любимой игрой — забраться на нашу постель, будто это был корабль, плывущий к незнакомым берегам, чтобы отразить нашествие бесчисленных врагов. — Аниера умолкла, вглядываясь во что-то, видное лишь ей одной. — Ты помнишь эту игру, Нилл? Как ты любил играть в нее! А твой отец обычно притворялся морским чудовищем — выл, рычал и старался стащить тебя в воображаемые волны!

Кэтлин украдкой покосилась в сторону Нилла, сердце ее мучительно заныло. Неужели он когда-то был этим мальчиком, о котором с такой любовью и нежностью рассказывала мать?

Что же довелось ему пережить в тот страшный день, когда счастливый мир детства разлетелся на куски? Какие адские мучения пришлось вытерпеть его отцу, воину, хоть и закаленному в боях, но сохранившему в душе достаточно нежности, чтобы подарить море женщине, которую он беззаветно любил? Или все это лишь порождение помутившегося ума несчастной Аниеры?

А может, именно воспоминание об этих счастливых днях детства и заставило Нилла отвезти ее к морю, подумала Кэтлин.

— Ну, тогда ступайте вдвоем, дети мои. — Аниера беззаботно махнула в их сторону хрупкой, как веточка, рукой, очевидно, желая остаться наедине со своими воспоминаниями. — А поболтать с Кэтлин мы сможем и попозже.

Выходя следом за Ниллом из комнаты, где его мать, сидя на кривоногой табуретке, казалось, не замечала ничего, Кэтлин пыталась угадать, что он чувствует в эту минуту.

Все его тело напряглось как струна, будто он едва сдерживался, чтобы не потерять контроль над собой. Чего он хочет? — гадала Кэтлин. Вскочить в седло и умчаться куда глаза глядят, чтобы не видеть опустошения, которое было заметно повсюду? Как он тогда сказал Фионе? Что с радостью спрятал бы Кэтлин даже в аду, лишь бы никогда не ступать на порог родного дома? И тем не менее решился вернуться сюда, обрекая себя на мучительную пытку, и все только ради нее.

Давая выход своему гневу, Нилл в бешенстве смахнул со стены паутину и ударом ноги распахнул дверь. Целое облако пыли взвилось в воздух. Кэтлин раскашлялась, из глаз потекли слезы. Едва дождавшись, когда немного осядет пыль, она с любопытством окинула взглядом комнату, в которой ей предстояло жить до тех пор, пока они с Ниллом не уедут из замка.

Ей показалось, будто она и Нилл перенеслись в чертог, на многие сотни лет погруженный в волшебный сон какой-то злой феей.

Стены были покрыты некогда великолепными драпировками. Волны, увенчанные хлопьями белоснежной пены, казалось, танцевали в воздухе, а искрящиеся золотом лучи солнца играли на спинах диковинных рыб, беспечно резвившихся в прозрачной морской глубине.

Чудесные морские раковины, кем-то заботливо отполированные до зеркального блеска, будто несли в эту комнату соленое дыхание моря.

Кэтлин осторожно дотронулась до рыбацкой сети.

— Как тут, наверное, было красиво! — воскликнула она.

— До того как черви изъели все дерево и кровать покрылась пылью?

— Нет, — смущенно возразила Кэтлин, — я этого не говорила.

Сдернув с кровати покрывало, изъеденное мышами, Нилл с ожесточением швырнул его на пол, снял с себя плащ и расстелил его на постели.

— Тогда, значит, подумала. Может, моя мать и не замечает, что живет в доме, который больше напоминает навозную кучу, но ты-то уж не могла этого не заметить!

Его исполненные жгучей горечи и стыда слова обидели бы ее, если бы она не чувствовала терзающей его мучительной боли.

— Нилл, я слишком благодарна за то, что у нас есть хотя бы крыша над головой, чтобы обращать внимание на какую-то пыль!

— Пыль?! — Едкий смешок сорвался с его губ. — Да проклятый замок того и гляди рухнет нам на голову! Черт возьми, откуда мне было знать, что им приходится так туго?! — Он повернулся к Кэтлин, будто умоляя ее поверить его словам. — Клянусь тебе, я ничего не знал!

— Конечно, нет.

Нилл не сводил с нее испытующего взгляда.

— Неужели тебе так легко поверить человеку, одно имя которого кричит о предательстве? Тогда ты просто дурочка. Проснись же, Кэтлин! — Широким взмахом руки Нилл обвел комнату, словно указывая на ее былое великолепие, от которого почти ничего не осталось. — Я предал свою мать! Я предал и ее, и Фиону!

— Но ты же не знал!

— Но должен был знать! Чего мне стоило хотя бы убедиться в том, что они ни в чем не нуждаются? Ведь за столько лет я ни разу не приехал в Дэйр! Нет! Я был слишком зол для этого! Слишком горд! Слишком озабочен тем, чтобы исполнить семь подвигов, которые помогли бы мне вернуть потерянную честь! Скажи мне, Кэтлин, где она теперь, моя честь?!

Ей отчаянно хотелось прикоснуться к нему, успокоить терзавшую его жгучую боль, но она боялась, что он оттолкнет ее. И все же решилась. Шагнув вперед, девушка осторожно провела кончиками пальцев по вздувшимся на лице желвакам. Нилл, вздрогнув, отпрянул в сторону, как от пощечины.

— Но ведь именно благодаря ей я осталась жива, — тихо возразила она.

— Да что ты говоришь?! — Едкая, презрительная усмешка скривила его губы. — Неужели тебе никогда не приходило в голову, что на самом деле спасло тебе жизнь? — Он повернул к ней голову, и глаза их встретились.