Книга Нежная лилия - Кимберли Кейтс

Однако что бы ни случилось много лет назад, был еще один человек, который нес вину за то, что замок был почти стерт с лица земли. Тот самый, кто бросил беспомощную мать и маленькую девочку, пока сам совершал героические подвиги, чтобы восстановить собственную честь.

В одном Нилл был совершенно уверен: он больше не имеет права оставить все как есть. У него в запасе по крайней мере неделя, прежде чем Конн сообразит, что он не намерен возвращаться в Гленфлуирс. После этого начнется охота.

Нилл тяжело опустился на грубо оструганную скамью и спрятал лицо в ладонях. Дьявольщина, что же ему делать?!

Глава 7

Кэтлин сидела на трехногой табуретке, стараясь как-нибудь ненароком не свалиться и не уронить ссохшуюся в камень овсяную лепешку в камин, где едва тлело несколько углей.

Сердце девушки ныло. Она украдкой рассматривала некогда прекрасное лицо, нежный, чувственный рот и тело, столь хрупкое, что достаточно, казалось, легкого порыва ветерка, чтобы заставить его сломаться. Но не это заставляло сжиматься сердце Кэтлин, а улыбка немолодой женщины, сияющая радостью оттого, что сын ее наконец вернулся домой.

Господи милосердный, да что же случилось с ними? С Фионой, с Ниллом, с их матерью? Что за ужасные события могли до такой степени искалечить жизнь всех троих? Нилл, с его обостренным чувством долга и мрачноватой добротой, которую он так тщательно старается скрыть, — не такой он человек, чтобы безучастно смотреть на страдания матери и сестры. Свет всепрощающей любви, который зажегся в глазах матери при виде Нилла, не смогли бы погасить никакие силы рая или ада. Даже гнев, душивший Фиону при одном виде брата, казался немного наигранным, будто девушка намеренно подчеркивала свою неприязнь, не желая, чтобы кто-нибудь заметил, как сильно она на самом деле любит Нилла. Все это сбивало Кэтлин с толку.

Девушка отломила кусочек засохшей лепешки и украдкой посмотрела через плечо, не вернулся ли Нилл. Но он исчез, будто под землю провалился, и Фиона вместе с ним.

В который раз с той самой минуты, когда, проснувшись, она заметила над собой Нилла с обнаженным мечом в руке, Кэтлин пожалела, что не может побежать к матушке-настоятельнице, спрятать лицо в ее коленях и выплакать всю свою боль и страх.

Если бы она только догадывалась, как добраться до сердца Фионы, прочесть, что творится в душе Нилла, который казался сейчас измученным и больным куда больше, чем в тот день, когда чуть не разбился!

— Огонь достаточно жаркий, дитя мое? — ласково спросила мать Нилла. Стащив с себя изъеденный мышами, старый-престарый плащ, она бережно укутала им плечи Кэтлин.

— Нет, — запротестовала та, — не надо!

Но женщина в ответ только погладила ее по руке с такой нежностью, что Кэтлин сразу вспомнилась старая аббатиса.

— Тихо, тихо, детка. Тебе ведь и так уже досталось, бедный мой ягненочек. Согрейся у огня и расскажи мне, что с тобой случилось, облегчи свое сердце.

Глаза Кэтлин защипало. Неужели прошло всего лишь четыре дня, как она покинула аббатство? Казалось, миновала целая вечность с тех пор, когда кто-то разговаривал с ней так нежно. И все-таки у нее язык не поворачивался рассказать о том, что с ней случилось, — ведь у бедной женщины и без Кэтлин хватало горя. Кэтлин слегка откашлялась, стараясь, чтобы голос звучал твердо.

— Мне бы не хотелось пока говорить об этом. Могу сказать только, что, если бы не помощь Нилла, я сейчас была бы мертва.

— Иисус, Мария и Иосиф, спасите нас! — Седовласая женщина, охнув, схватилась за сердце. Подернутые дымкой глаза ее на мгновение прояснились, что-то вдруг вспыхнуло в них — ужас, беспомощность, горе, когда-то заставившие ее погрузиться в собственный призрачный мир. И тут же все исчезло. — Ну да теперь, когда ты под защитой Нилла, бояться уже нечего, — с ласковой улыбкой сказала она. — Он точь-в-точь как его отец, а человека мужественнее и благороднее его я не знала.

Мужество? Благородство? Но разве не предательство отца повергло Нилла в пучину бесчестья? Все перемешалось у Кэтлин в мозгу, все, казалось, встало с ног на голову. Как докопаться до правды?

— Вы так напоминаете мне одного человека, которого я люблю, — пробормотала Кэтлин, не в силах сдержать слезы. От нахлынувших чувств голос девушки прервался. — Но я до сих пор не знаю вашего имени, не знаю, как обратиться к вам, чтобы поблагодарить вас за вашу доброту.

— Меня зовут Аниера. Но тебе вовсе не за что меня благодарить, дитя мое. Мой муж — Господи, да он бы встал из могилы, чтобы покарать нас, если бы мы решились отказать кому-то в гостеприимстве! Ты можешь считать Дэйр своим домом и оставаться здесь столько, сколько хочешь! — Аниера ласково улыбнулась. — Да и моя Фиона будет счастлива, если у нее появится подруга.

Заглянув в глаза седовласой женщины, Кэтлин вдруг заметила промелькнувшую в них грусть, будто где-то в уголках призрачного мира, в котором она жила, сохранилось смутное воспоминание о том, что она некогда потеряла и так горько оплакивала.

Повинуясь безотчетному порыву, Кэтлин потянулась к Аниере и взяла ее руки в свои, ужаснувшись, какие же они хрупкие. Сколько раз доводилось ей видеть, как аббатиса делала то же самое. Простое пожатие руки, сочувственное молчание порой облегчали боль и горе, когда слова были бессильны.

В эту минуту ее слуха коснулось эхо приближающихся шагов, и Кэтлин мгновенно догадалась, что это был Нилл — достаточно было только увидеть, каким сиянием вспыхнули глаза Аниеры. Девушка обернулась, стараясь не выдать своего смятения.

Трудно было бы сейчас узнать в Нилле надменного непобедимого воина, покинувшего блестящий двор тана ради того, чтобы завоевать себе достойное имя. Под глазами залегли тени, волосы были всклокочены и в беспорядке рассыпались по плечам. Тем не менее он старался скрыть свою растерянность от пытливого взгляда матери.

— Думаю, пришло время проводить Кэтлин в ее комнату, — предложил он. — Дорога до Дэйра была долгой и утомительной.

Аниера сочувственно поцокала языком.

— А я-то, глупая, все болтаю и болтаю, когда бедный ребенок чуть ли не падает! Вот это гостеприимство, скажу я вам! Нилл, я сама отведу ее наверх и уложу в постель, чтобы она могла как следует отдохнуть!

— Нет, — ответил Нилл чуть более резко, чем это было уместно, и почувствовал досаду, заметив, как, вздрогнув, мать залилась румянцем стыда. Сделав над собой усилие, он постарался, чтобы голос его смягчился. — Не стоит беспокоиться, мама. К тому же Кэтлин сейчас под моей опекой, ты забыла? Да и потом, нам нужно поговорить. — Заметив, что мать вопросительно склонила голову, Нилл заторопился. — Мы должны решить, что делать, если люди, которые преследуют нас с Кэтлин, вдруг явятся сюда.

— Ах, Нилл, к чему придумывать причины для того, чтобы провести немного времени наедине с такой очаровательной девушкой? — с ласковой насмешкой в голосе сказала Аниера. — Какой ты еще глупый! Да и кому в Ирландии придет в голову напасть на замок? Разве ты забыл, что твой отец дважды выдерживал осаду целой армии, укрывшись за его надежными стенами, когда в замке было не больше десяти человек, способных держать оружие? Да, да, Кэтлин, это чистая правда. По всей Ирландии барды до сих пор слагают песни о мужестве отца Нилла.