Книга Разрыв - Саймон Лелич

— Итак? — спросил он.

— Итак? Что «итак»?

— Собираетесь вы переписать отчет? Собираетесь оказать нашему управлению, мне, себе, наконец, такую любезность?

— Нет, — ответила Люсия. — Не собираюсь.

Коул глянул на лежавшую в мусорной корзине папку. Покачал головой.

— Спрашиваю в последний раз, Люсия. И больше спрашивать не буду.

— Я уже ответила — нет, — сказала Люсия. — Сэр.

— В таком случае, откройте вон ту дверь, хорошо?

— Хотите, чтобы я ушла?

— Я не просил вас уйти. Я просил открыть дверь.

Люсия перешла кабинет, положила ладонь на ручку двери. Оглянулась на Коула.

— Открывайте.

Она открыла.

— Уолтер! — рявкнул Коул. — Вы здесь? Уолтер!

Дверная рама заслоняла Люсию лишь наполовину. Все, кто находился в офисе, повернулись к ней. Уолтер сидел за своим столом, положив на него одну ногу. Услышав крик шефа, он выпрямился. Увидел Люсию. Ухмыльнулся.

— Уолтер! Подите сюда. Тащите сюда свою пухлую задницу. Уолтер! Он идет?

Люсия кивнула. Она смотрела, как Уолтер пересекает офис. Проходя мимо нее, он подмигнул. Зацепил ее локтем. Локоть скользнул по ее груди, Люсия отпрянула. Закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Обхватила себя руками.

— Что такое, шеф?

— Что у вас сейчас на руках? Чем вы занимаетесь?

— Да ни чем особенным. Мы с Гарри собирались…

— Забудьте. Чего бы вы там ни собирались, отмените это.

— Но проблемо. А в чем дело-то?

Уолтер начал заправлять в брюки выбившуюся рубашку. Люсия смотрела ему в спину, смотрела, как он протискивает ладони под ремень, как поддергиваются вверх, открывая непарные носки, штанины. Она отвела взгляд, попыталась встретиться глазами с главным инспектором. Не получилось. И Люсия опустила взгляд на ковер, на пятно, находившееся в нескольких дюймах перед ее ступнями.

— Люсия решила подпортить мне жизнь. Подпортить жизнь нашему управлению.

— Да?

— И мне нужно, чтобы кто-то выправил положение. Нужно, чтобы это сделали вы.

Коул выбросил вперед ногу, пнул мусорную корзину. Отчет Люсии разлетелся по полу.

— Вот, — сказал Коул. — Возьмите эти бумажки. Соберите, прочитайте и все перепишите. Если не сообразите сами, что там следует изменить, попросите совета у Люсии.

Уолтер нагнулся, подобрал с пола листы отчета. И прежде чем выпрямиться, оглянулся на Люсию, оскалив зубы и скользнув глазами по ее оголенным ниже колен ногам. Люсия отвернулась.

— Но проблемо, — повторил Уолтер. — Сколько у меня времени?

— Отчет нужен мне к часу дня. И, Уолтер, не пытайтесь произвести на меня впечатление. Мне не требуются изыски, ясно? Вы знаете, что мне требуется.

— Так точно, шеф!

— Ну а вы, — главный инспектор взглянул на Люсию. — Вы на сегодня свободны, гуляйте. Если хотите, можете гулять до конца недели. Вы все испортили. Я дал вам шанс, а вы все испортили. А теперь, вы оба: пшли вон из моего кабинета.

Она поехала в школу. Ничего другого придумать не смогла, вот и поехала. Она знала, что там сейчас поминальная служба. Тревис сказал, что служба начнется в десять. Была уже четверть одиннадцатого.

Парковка оказалась заполненной, спортивные площадки тоже, в единственное найденное ею на улице свободное машина не помещалась. Пришлось отъехать на два квартала. Кондиционер в «гольфе» сломался и, выйдя на тротуар, Люсия обнаружила, что ее блузка липнет к спине. Она медленно двинулась к школе. Подойдя к воротам, постаралась привести себя в порядок. Подула на лоб. За воротами были расставлены указатели. Поглядывая на них, Люсия, миновала парадное крыльцо и прошла вдоль боковой стены к спортивным площадкам.

Ее остановил наголо обритый мужчина в темных очках. Спросил кто она. Люсия ответила ему тем же вопросом.

— Охрана, мадам.

— Чья охрана?

Мужчина оглянулся на помост. Там стояли директор школы, Кристина Хоббс и бородатый толстяк, в телевизоре выглядевший куда более рослым.

— Тяжелый у него сегодня день.

— Простите, мадам?

Люсия показала свое удостоверение, и охранник ее пропустил.

Она встала под деревом. Еще один громила в костюме некоторое время наблюдал за ней, потом наклонил голову, поднес палец к наушнику. Люсия сцепила перед собой ладони.

Тревис произносил речь. Благодарил всех пришедших, благодарил почетных гостей, благодарил семьи тех, кого убил Зайковски, благодарил даже журналистов, теснившихся в отведенном для них загончике, в стороне от чистой публики. Люсия стояла за рядами стульев, ближе к их левому краю. Первого ряда она не видела, но по кивкам директора поняла, что именно там они и сидят: родители Сары, родители Феликса, муж и дети Вероники Стиплс. Родители Донована? В этом она сомневалась.

Тревис приступил к молитве. Люсия, скользившая взглядом по рядам школьников, их матерей и отцов, этого не заметила. И не сразу заметила, как склонились головы тех, кто сидел прямо перед ней. Она тоже уронила подбородок на грудь, однако глаза закрывать не стала. И постаралась отключиться от слов. Ей не хотелось слушать — не столько молитву, сколько голос, ее произносивший.

Когда молитва завершилась, кто-то захлопал. К нему присоединились другие, правда, не многие. Хлопки смущенно замерли, люди поднялись со стульев. Но с места не сдвинулись. Затем директор сошел с помоста, и толпа начала расходиться.

Люсия осталась под деревом. Дети проходили мимо нее быстро, но взрослые не торопились — словно любое подобие спешки означало неуважение к происходящему. Спустя какое-то время площадка опустела. Люсия слышала, как включаются двигатели автомобилей, слышала, как приглушенные поначалу разговоры набирают силу, как в здании за ее спиной перекликаются избавившиеся от необходимости соблюдать декорум дети. И наконец, убедившись, что в поле зрения нет никого, кто мог бы узнать ее, вышла из-под дерева.

Она не сразу сумела понять, что кажется ей странным. Потом сообразила: исчезли тени. Земля выглядела однотонной, небо лишилось синевы. Люсия подняла голову: небо заволакивали настоящие тучи, почти бесцветные, но нисколько не похожие на привычную дымку, которая опускалась на город под вечер. Солнце исчезло, не просто зашло за тучу, не потонуло, как уличный фонарь, в пелене тумана — солнца не было вовсе. И ни один участок неба не выглядел более светлым, чем остальные.

— Может, все-таки гроза соберется. — Это сказал громила, первый. Он стоял рядом с Люсией и глядел в небо. Так и не сняв темных очков.

Люсия взглянула туда, куда смотрел он. Покачала головой.

— Не думаю, — сказала она. — Не так сразу.