Книга Счастливого Рождества! - Ванесса Фитч

— Боже мой! Какая пицца! Джордж, вы были в Италии? Именно такую готовила моя мать. Но это было так давно!.. Я и представить себе не мог, что когда-нибудь мне посчастливится еще раз есть любимое блюдо моей матери!

— Очень рад, что доставил вам несколько приятных минут. Я так люблю готовить, а мой друг и коллега — итальянец, он-то мне и подсказал некоторые тонкости рецепта, — не отводя глаз от Мэри, сказал Джордж.

— Это просто невероятно! Джордж, огромное вам спасибо! Передайте мою признательность вашему другу.

— А сейчас я вас удивлю еще одним итальянским кушаньем. — Джордж вновь отправился на кухню. Теперь он нес в руках салатницу, полную до краев мелко нарезанных фруктов.

— Неужели фруктовый салат? Не верю своим глазам! — Восторг отца передался и Мэри: она как ребенок, затаив дыхание, следила за происходящим.

На Николаса приятно было смотреть. С его лица словно стерлись все невзгоды прожитых лет, все печали и боли. Он был счастлив как ребенок. Джордж разделял общую радость: ведь ему пришлось изо всех сил потрудиться, и он наслаждался тем, что доставил удовольствие этим людям. Николас расспрашивал о тонкостях кухни, вспоминая некоторые рецепты из своего детства. Мечтательно прикрыв глаза, он перечислял блюда, о которых Мэри никогда не слышала. Джордж утвердительно кивал, но взгляд его был прикован к девушке.

Заметив это, Николас поторопился завершить устроенный в его честь праздник. Сославшись на усталость, он попросил Джорджа проводить его до спальни. Когда они вышли, Картер не выдержал и сказал:

— Я верю в тебя, Джо. Ты не способен причинить ей боль. Но у нее мой характер, последнее слово за ней!

— Вы еще не знаете мой характер, Николас! Поживем — увидим. Спасибо за добрые слова. — Он вышел, пожелав Картеру приятного отдыха.

Мэри уже собиралась мыть посуду, когда Джордж зашел в кухню. Не позволив ей шевельнуть пальцем, он все сделал ловко и быстро. Мэри сидела за столом, перед ней стоял полный стакан апельсинового сока. Задумавшись, она даже забыла, что хотела пить. Джордж подсел к ней поближе.

— Уже поздно, Джо! Тебе пора домой. Ты потерял уйму времени! Это не ты, а я должна была приготовить праздничный ужин. Но у меня не было желания это делать. Спасибо тебе!

— Можно подумать, что не будет других дней, когда ты сможешь все приготовить сама и порадовать отца!

Мэри вздрогнула: она боялась, что Джордж догадается о ее решении уехать. Внимательно посмотрев на него, она сказала:

— Мы увидимся с тобой завтра вечером. Надеюсь, что Джузеппе тоже будет.

— Завтра Джузеппе будет отдыхать. Ты увидишь его послезавтра. Он сказал, что очень скучает по тебе.

Послезавтра меня здесь уже не будет, подумала Мэри.

— Джо… — Девушка не успела договорить: тот буквально сгреб ее в объятия и, нежно целуя, прошептал:

— Если ты выставишь меня сегодня за дверь, я залезу в окно!

— Мне кажется, что отец еще не спит, он может услышать…

— Он так устал, что уже засыпал, подходя к спальне. Он ведь еще так слаб после операции… — Джордж прильнул к Мэри всем телом, он чувствовал, как его волнение передается ей. Влюбленные, слившиеся в поцелуе, даже не заметили Николаса, зашедшего на кухню. Увидев, чем занимаются молодые люди, тот неслышно вернулся в свою спальню.

Впервые за долгие годы Николас уснул безмятежным сном. Надежда на перемены, забота Джорджа и праздничный вечер сделали свое дело. Картер давно спал, когда Мэри и Джордж на цыпочках прошли мимо его комнаты. Джордж знал, где спальня Мэри, и уверенно вел ее за собой. Она не сопротивлялась. Только одну ночь они провели врозь, а обоим казалось, что прошла вечность. О прелюдии любви не могло быть и речи.

— Джо, я твоя! Только твоя! — шептала Мэри при каждом движении любимого. Утолив первый голод любви, он прошептал:

— Мэри, моя любимая, я никогда никому тебя не отдам! Даже тебе самой!

— Я люблю тебя, Джордж, — призналась Мэри, и слезы потекли по ее щекам. Почувствовав влагу на ладони, Джордж приподнялся на локте:

— Ты плачешь?! Я сделаю все, чтобы это были твои последние слезы, — шептал он, осушая ее глаза поцелуями. Любовники уснули, тесно прижавшись друг к другу.

Мэри проснулась от того, что прямо в лицо ей светило солнце. Посмотрев на часы, она вскочила: было уже девять…

— Джордж, дорогой! Мы проспали! Тебе давно надо быть на работе! — тормошила его Мэри. Джордж спал очень крепко, а когда открыл глаза, то увидел любимую и притянул ее к себе:

— Это ты, моя невеста! Какое прекрасное утро! — Он зажмурил от удовольствия глаза и начал ласкать Мэри.

Мэри еле сдерживала слезы, готовые хлынуть потоком. Как сказать Джорджу, что это последние их минуты наедине?! Она не находила в себе сил. Пусть узнает позже. Днем. Тогда, в деловой беготне, все прозвучит не так больно… Мэри обняла Джорджа и прижалась к нему, стараясь каждой клеточкой своего тела запомнить его. Она так пылко и нежно его целовала, что Джордж в восторге открыл глаза и сказал:

— Неужели ты меня так любишь?! Не скучай, вечером мы опять будем вместе! Я буду ждать тебя в ресторане. Приходи, когда тебе будет удобнее. Не обращай внимания на мою занятость, я всегда сумею выкроить время!

Он встал и начал собираться, Мэри следила за каждым его движением. Джордж оделся, подошел к любимой, поцеловал ее и попросил:

— Ты, пожалуйста, выйди первой. Мы же не знаем, проснулся твой отец или нет! — В первый момент Мэри не могла сообразить, о чем он говорит, но потом кивнула.

Отец был на кухне. Заслышав шаги, он сделал вид, что ничего не слышит. Когда за Джорджем тихо скрипнула входная дверь, Мэри вошла в кухню, и Николас с деланным удивлением повернул голову:

— Дорогая, это ты?! Я и не слышал, как ты вошла. Доброе утро! Ты хорошо выспалась? — спрашивал отец, показывая всем своим видом, что не знает о том, что Джордж ночевал здесь. Но когда он увидел выражение лица Мэри, то спросил.

— Что случилось, дочка? Тебя никто не обидел?

— Нет. Просто я завтра уезжаю.

— Надолго?

— Навсегда, отец. Мне здесь больше делать нечего, — сдерживая подступавшие слезы, ответила девушка.

— Жаль. Джордж — хороший парень, и у него серьезные намерения.

— Откуда тебе знать, какие у него намерения!

— Мы с ним вчера перед сном немного поговорили о тебе.

— Обо мне?!

— Да, о тебе! И я сказал, что последнее слово за тобой. Как ты решишь, так и будет.

— Если ты так хорошо знаешь мой характер, то тебе должно быть известно, как мне было плохо, когда ты бросил нас с матерью! — резко сказала Мэри.

Так начался разговор, к которому стремились и которого вместе с тем боялись отец и дочь.