Книга Лейтенант из будущего. Спецназ ГРУ против бандеровцев - Юрий Валин

Микола прыгнул к окну, осторожно приподнял тяжелую складчатую штору, со второго этажа видно плохо: на улице ругались, кто-то завопил по-польски… Десяток человек с повязками на рукавах… винтовка, вторая… Усач в фуражке размахивал револьвером…

– Поляки! Это к вам?! – обмер Микола.

– Внизу семья сотника квартирует. Мстить явились, свиньи ляшские, – с ненавистью прошипела пани Тимкевич.

– Уходить нужно!

Микола метнулся на кухню, схватил винтовку, подсумки. Есть две гранаты, пистолет… Сдурел? Бой принимать?! Да не дай бог…

Винтовку и ремни сунул за плиту – может, не найдут. Гранаты в карманы – вроде бы узковатые брюки разом вниз поползли, норовя стреножить. Кобуру к черту – «вальтер» за пояс, второй магазин в карман. Документы и часы хорунжего…

За столом в зале пани Тимкевич что-то торопливо писала.

– Уходить надо! – зашипел Микола, слушая, как орут в подъезде – на первом этаже хрустела выламываемая дверь, зашлась в визге женщина…

– Я вам адрес дам. Уведите Олену и нашу доню. Кныш их спрячет, вам поможет…

Микола схватил записку. Вот же дура, да пусть себе сидит…

Олена волокла перепуганного ребенка, пыталась девчонку в пальтишко втряхнуть…

– До черного ходу…

Микола побежал следом. Застряли у двери, девчонка придушенно заплакала.

– Не возися! – шепотом гаркнул Микола.

– Та ключ… – руки у девки дрожали.

– Та отперла вже. Засов… – Грабчак отстранил неловкую прислугу, отодвинул задвижку. Тяжелая дверь распахнулась, с глубины темного подъезда тут же кто-то закричал. Микола живо захлопнул дверь обратно, лязгнул засовом:

– Сторожат!

– Ох, боженька! По галереи, да на крышу?

Побежали по коридору обратно. Дите ныло и словно нарочно руки растопыривало.

– Та держи ее крепче! – зашипел Микола.

Мелькнула зала: пани Тимкевич так и сидела за столом. Меж игрушечных чашек стояла открытая шкатулка, в ней какие-то письма, ленточки, револьверчик крошечный…

Не, ну бывают же такие дуры-бабы…

В квартиру уже ломились – словно молотом в дверь кто-то бухал…

Микола прорвался на застекленный балкон – поддалась фрамуга, сволочь такая, наконец… Пробежали по проходу, густо уставленному фикусами и геранями. Малое отродье Тимкевичей скулило всё громче…

– Сюда! – Олена указала на приподнятую раму – за ней тянулись железные перила, за ними спуск на крышу пристройки…

Микола поднатужился, вырвал задвижки с подгнившим «мясом», мигом соскочил вниз.

– Прими, малю, – Олена совала в проем малую девку.

– Да куда вам по крышам? Небось вас и так пожалеют, – Микола, стараясь не греметь сапогами по жести, побежал от балкона. Вслед ругалась придурковатая Олена, но Грабчак не оборачивался. Ну, що тупой девке объяснять? Громыхать и визжать по крыше начнут, да и поскользнуться-свалиться, не дай бог, сподобятся…

Пожарная лестница во двор торчала рядом, но Гробчак-то был не так прост – во дворе ждать, ох, как могут. Полонезская кровь, она коварна… Бывший шутце пробежал до брандмауэра соседнего дома – по краю глухой стены тянулись скобы – жутко, но жить захочешь, взберешься…

Взлетая по ржавым скобам, Грабчак слышал крики из окон, потом захлопали едва слышные револьверные выстрелы…

…Хранила счастливая звезда Миколу – крыша, еще крыша, меж труб протиснулся, никто не видел, дальше, еще дальше…

…Удача изменила, когда уже спускался – обломился прут, за который второпях ухватился дивизионник Грабчак. Видать, шляхта лестницу строила, а то и австрияки – они ж разве сделают на совесть?

…Рухнул Микола на пристройку подвальную, прогнул гузном жесть, скатился как по горке и крепко приложился боком. Сгоряча вскочил, к воротам кинулся – решетка заперта…

Как плененный тигр, тряс Микола Грабчак кованые завитки решетки. Всё, конец! Опомнился, назад, во двор метнулся – спрятаться, отсидеться. Левой ноги почти не чуял – всю ляжку намертво отбил – и как граната в кармане кость не сломала, то уму недоступно. Запрыгал на одной ноге к дворовым сараям, ища укрытие. Нет, не взяли еще! Только суньтесь!..

Окраина Львова. Особый отряд/младший лейтенант Земляков. 6:25

– …Живописно, вот только соваться туда не хочется, – Катрин смотрела вниз – дорога здесь спускалась с холма, бронетранспортер катил осторожно, впереди виднелись по-настоящему городские дома, крыши железные и черепичные.

– А вы, товарищ Катя, и не высовывайтесь, – попросил пулеметчик. – Не ровен час снайпер стрельнет, а вас велено в живости и целости доставить – переводчиков у нас мало.

Мезина не спорила, опустилась под защиту пусть легко, но все же бронированного борта.

– Спокойно пока идем, – заметил Женька.

– Тут город такой, специфический, – проворчала Катрин. – По-европейски тактичный и пакостный: в лицо гостям вежливо улыбается, в спину плюет и немножко стреляет.

– Преувеличиваешь. Город сложной судьбы, с комплексами и психами, но большинство горожан – обычные люди. Они же не виноваты, что через них все ходят.

Мезина промолчала. Держала старший сержант между колен самозарядку и о чем-то своем думала.

Колонна продвигалась медленно, но без сложностей. Впереди временами вспыхивала стрельба – танки и мотострелки вошедшей в город еще ночью бригады сбивали немецкие заслоны. Но среди лязга гусениц по булыжнику и урчания двигателей машин Особого отряда та стрельба едва угадывалась. Правда, теперь двигалась колонна еще медленнее: две головные «тридцатьчетверки» ползли по разным сторонам узковатой улицы, чуть развернув башни – орудия смотрели на окна домов противоположной стороны, туда же вглядывались автоматчики десанта. Следующий танк присматривал, соответственно, за иной стороной. За танками катил верткий БА-64, воинственно вращал башенкой с единственным пулеметиком. Дальше грузовики, тягач, бронетранспортеры и «виллисы»… Замыкали колонну зенитная установка и танк с десантом.

Все шло спокойно, хотя и медлительно. Женька смотрел над бортом: проплывали стены старых домов, плотно закрытые пыльные окна, забавная вывеска аптеки… Переулок с горбатой мостовой…

– Сейчас, – выдохнула Катрин.

Земляков успел обернуться, увидеть ее побледневшее лицо. По броне хлестнула очередь…

…Бой был скоротечен: по колонне открыли огонь из переулка – слегка досталось переводческому бэтээру, но основной огонь противник сосредоточил по шедшему следом «виллису» – наверное, немцы посчитали его командирской машиной. 20-миллиметровые снаряды разворотили джипу капот, автоматные и пулеметные строчки исчеркали кузов – машина, чуть развернувшись к тротуару, замерла, водитель и сержант-автоматчик лежали на сиденьях… Колонна ответила через секунду: ссыпались с «тридцатьчетверки» автоматчики, танк дернулся вперед, прикрывая броней подбитый «виллис», развернул башню… Но первой врезала по переулку ЗСУ – счетверенный «браунинг» зашкворчал всеми стволами – немецкий бронетранспортер с 20-миллиметровым автоматом мгновенно спрятался. «Тридцатьчетверка» с некоторым опозданием всадила снаряд в угол дома, прикрывшего шустрый «Ганомаг»[63]. Громыхнуло, поднялось облако дыма. Из окна дома поближе еще тарахтел немецкий шмайсер – по нему застрочили наши автоматчики, начала задирать орудие «тридцатьчетверка», но прежде успела зенитка. Вихрь тяжелых пуль – дождь осколков стекол и кирпичной крошки… Мигом стало тихо, только красное облако затянуло исклеванную стену дома.